Греков присоединился ко мне.

— Куда собралась?

— В Венецию, только я хочу увидеть и озеро Гарда, и Верону, Неаполь и Помпеи и еще много чего. Так, Милан оставлю на осень и поездку с Маркоффым.

Краем глаза я уловила, что Павлин поморщился.

— Хорошо, но при условии, что в Венеции мы будем отдыхать так, как хочется мне.

— И как это?

— Узнаешь на месте.

— А если мне не понравится?

— Будешь восхищаться, я же терпеливо сношу твой штурм достопримечательностей.

— Попробую. Вкусное вино, правда?

— Да.

— Надо было купить больше, а то до Юрасика и не доедет.

— Мы будем покупать вино по всему маршруту.

— И нас потом не выпустят из страны.

— Я знаю парочку контрабандистов, все вывезем.

— С кем я связалась.

Я опять застал ее на балконе, в Шарли любовалась раскрашенным рассветом городом, словно пыталась запомнить каждый дом, каждую улицу. Не хотелось мне уже никуда ехать, но обещал. Выезжать собирались рано, и через час мы уже покидали гостиницу. Живописные пейзажи, словно картины старых мастеров, сопровождали нас по дороге. Наш путь нельзя было назвать прямым, как только Лотта замечала какой-нибудь указатель на какой-нибудь памятник, мы тут же сворачивали и мчались туда. Наша коллекция вин пополнялась, через два дня мы все же добрались до Венеции. Асе удалось забронировать для меня приличный номер в хорошем отеле и зафрахтовать яхту.

Линдт явно не понравился отель и не тем, что он был неисторичен или чересчур шикарен, а стайкой репортеров в холле. Ее лицо тут же закрыли широкие очки, если бы позволяли приличия, она бы натянула шелковый платок до самых скул. В номере она немного расслабилась. Передышка была недолгой, как только вещи были разложены, мы тут же отправились гулять по городу. Из номера выбирались по одному. Первой хотела уйти Лотта, но не позволил, так точно буду знать, что она в номере осталась, если что.

Наблюдал за выходом, вот и моя шифровальщица, все те же темные очки, простые джинсы и футболка, фотоаппарат на шее, небольшая сумочка на плече. Через пару минут присоединился к ней.

— Первый, я второй, хвоста за вами не было.

— Второй, я первый, действуем по плану.

И откуда в ней столько сил и желания гулять по старинным городам? Но завтра мы проведем весь день в море, и она меня никуда не потащит.

Количество людей на площади Сан-Марко больше походило на иллюстрацию к Вавилонскому столпотворению. Если море не утопит этот город, то масса людей однажды погрузит его на дно. Надо было пробраться к Колокольне, всего лишь пройти всю площадь. Пытался оберегать Линдт от случайных толканий толпы, и почти получалось, хотя она уверяла, что лавировать одной среди туристов ей было бы куда проще. Может, и так. Только отпускать ее руку не хотелось, еще затеряется, растворится, и я не смогу ее найти. И все же, когда есть деньги, многое удобней. Вот нас уже ждут, чтоб показать и Собор, и Дворец Дожей, потом традиционная прогулка по Гранд-Каналу. Через служебный вход, минуя толпу, охрану, прошли в Собор Сан-Марко. Людей все равно было много, но нас умудрялись водить так, что столкновения с ними были минимальны. Шарли разглядывала старинные мозаики, а я наблюдал за ней, это было куда увлекательней истории и архитектуры.

Хорошо, что нас водили по Дворцу, а то бы Линдт у каждой картины или скульптуры простояла вечность. Из Библиотеки Марчиана ее пришлось силой уводить от рукописей, над которыми она замирала и переставала дышать, только пальцы пытались повторить в воздухе движение средневекового пера.

Очередная покоренная вершина, город как на ладони.

— Ангел же отсюда спускается?

— Да. Ты собралась полетать?

— Нет, на это у меня духу не хватит.

Спустились, поблагодарили за экскурсию. Людей на Сан-Марко стало меньше, и даже появились свободные столики у многочисленных кафе.

— Кофе?

— Только кофе?

— Не только, но я планировал пообедать в гостинице.

— Давай тогда уж ранний ужин. А сейчас Гранд-Канал.

— Не устала?

— Нет.

— Тогда кофе и Гранд-Канал, ранний ужин и мои планы на вечер.

— У тебя есть планы?

— Конечно. Я мастер планирования.

— А мои планы почему-то не удались.

— Сожалеешь?

— Пока нет. Вот и наш перекус.

Ароматный кофе, крошечные пирожные. И к воде, пока гондолы на разобрали.

В гостиницу тоже возвращались по одному, сначала я, Греков хотел быть уверен, что не сбегу, наивный, словно здесь нет запасных выходов. В номере было тихо и прохладно. Душ, немного поваляться на кровати, хотя план "немного" был вероломно нарушен Грековым, пришлось принять душ еще раз.

— Поедим здесь?

— Нет, в ресторане.

— За разными столиками, как шпионы?

— За одним.

— Тогда я ухожу первая, выбираю столик, внимательно изучаю меню.

— Иди, Лотта.

Выглянула в коридор, пусто, мне везет. Спустилась по лестнице, никто не попался по дороге. В ресторане было свободно, еще слишком рано для ужина и слишком поздно для обеда. Идеально.

— Темнее угла не нашлось?

— Ты ничего не понимаешь, это профессиональное.

— Профессиональное шпионское?

— Нет. Отсюда виден весь зал и двери.

— И зачем тебе это сейчас?

— Привычка.

К счастью, никто из журналистов не появился, в принципе никто не появился за все время нашего позднего обеда или раннего ужина.

— Первый пошел, — поцеловала его, прежде чем направиться к выходу. Опять ступени, мне привычней лестница. В номере едва уловимо пахло лимоном, а значит, кто-то из персонала побывал.

— Мы куда-то собираемся?

Мое вечернее платье, что оставила на вилле, ожидало на видном месте. Приведенное в порядок, отпаренное. Греков не выдержал десяти минут в ресторане. Он близко-близко, его губы осторожно ласкают шею, а руки обвивают талию, прижимая сильней к телу.

— Да, Лотта, у нас не так много времени на сборы.

Он нехотя отпустил меня из своих рук.

Ладно, обещала ему, что не буду ворчать. Но планами мог бы и поделиться. Вот в моих не было каблуков. А теперь появились.

— Что это?

— Сувенир на память.

— О городе или о тебе?

— О городе. Ты можешь просто принять и не спорить?

— Не могу.

— Но "Лейку" же приняла.

— Это другое. Он купил себе новую, ему было безразлично, кому отдать старую, я случайно в это время рядом была. Ты себе ожерелье новое прикупил? Нет же.

— Нет. Запонки.

Он сгреб меня в охапку, чмокнул в лоб.

— Не бузи, Шарли, а то опоздаем.

Волосы придется убрать вверх, длинные серьги должны быть видны. Колье, браслеты. Муранское стекло, соммерсо, оранжевое расплавленное пузырящееся нутро, закованное в прозрачный немного голубоватый лед. Словно замороженная лава, что однажды вырвется и сожжет все вокруг. И меня в первую очередь.

— Смокинг? Ты его всегда с собой берешь?

— Просто хочу соответствовать прекрасной даме. Буду ждать у причала, — Греков исчез из номера. Опять плывем. Хорошо, хоть предупредил.

Путь был коротким. Павел помог выбраться из лодки. Несколько минут, и мы у старинного здания. Феникс. Трижды сожженный и возродившийся. Театро Ла Фенисе. От красоты дух захватывало. Хотелось все рассмотреть — ложи, золотое убранство, люстру, светильники, потолок, пусть и восстановленное совсем недавно, но с такой любовью и нежностью. Места в партере. Темнота, музыка, голоса, "Травиата"…

Все уже знаешь, и музыку, и сюжет, и что все трагично, и все равно расплакалась. В дамской комнате привела себя в порядок, к слову, была не одинока в свой сентиментальности.

Греков терпеливо дожидался моего возвращения. Темнота ночи, старинные фонари и современная подсветка, плеск воды.

— Сан-Марко далеко?

— Не очень. Хочешь туда?

— Хочу увидеть площадь без туристов.

— Как хочешь, Лотта.

Моя рука на его локте, молчание, что совсем не тяготило. Меньше всего ожидала, что когда-нибудь буду благодарна Грекову. Но сегодня мне было за что его благодарить — за экскурсию, за терпение к моим выдумкам, за оперу, за эту ночь, за то, что рядом.

Площадь не была безлюдной, десятки людей застыли, разглядывая фасады. Приглушенное Либертанго и пара, что своим танцем пыталась заработать еще несколько евро у припозднившихся туристов.

— Ты же хочешь, иди, Шарли.

И мне даже не отказали.

Танго на площади Сан-Марко, Астор Пьяццолла, умелый партнер и полное ощущение сказки.

В гостиницу вернулись вдвоем, Греков послушно поднялся со мной по лестнице. Писк и замок открыт. Включать свет не стала. Прижалась к нему. Пусть так, пусть чужими словами, но никакие другие не могли выразить мое состояние.

— Благодарю тебя за песенность города.

И не думать, не думать, не думать о том, что дальше.

Только здесь и сейчас.

Море медленно качало яхту, солнце припекало, и кожа покрывалась бронзой, сейчас мы недалеко от Венеции, но словно в другом мире.

— Эй, давай покажись, мы тебя снимем.

Крик людей и шум катера разрушили идиллию. Репортеры настигли. Они все кричали и призывали, а я испугалась и все, что могла сделать, еще плотней прижаться к палубе и попытаться срастись с ней, очень уж не хотелось мне украшать страницы какой-нибудь газетенки. А если честно, то это внезапное вторжение напугало меня, не привыкла к такому, да и не хотелось привыкать, и заставило подумать о будущем, ничего хорошего там не было.

Греков что-то яростно кричал журналюгам, и под прикрытием этой перепалки, кое-как спрятавшись за платком, прошмыгнула в каюту и укрылась там. Мотор взревел, и наша яхта стремительно удалялась в открытое море. Моя дурацкая память тут же устроила презентацию из газетных снимков Грекова с его пассиями в подобной ситуации. Обычно он их выставлял напоказ, чтоб все могли оценить его добычу. Но в этот раз показывать ему было некого, на девушку Павлина я не тянула, как и на девушку Бонда.