Продолжим. Сеанс одновременной игры в шахматы, наша версия. Пусть Заказчик по этажам побегает, сам захотел встречи в один день, но в разных местах. Три ресторана в одной башенке, два в соседней, не такой и большой прогон.

С остальным было сложней…

Ден опять спихнул приглашение, сам не хотел идти, а не пойти совсем — нельзя, вот и направил меня на растерзание, хорошо хоть там Максим рядом, не так скучно и одиноко будет на приеме. В салоне вознамерились сделать что-то креативно-волшебное, а мне казалось, что просто хотят выдернуть все локоны, когда выбралась из лап стилиста, то чудилось, что половина волос осталась в салоне, а вторая половина улетит от любого движения. Зеркало отразило меня с высокой прической, в черном длинном платье, небольшая сумочка в руках, туфли на высокой шпильке (Зачем я их надела? Под платьем все равно не видно, а ноги потом будут гудеть), и в глазах надежда на быструю катапультацию с бала. Я как приличная женщина опоздала на часок, этого времени Егорову хватило для принятия виски на грудь, Макс пребывал в приподнятом настроении и все порывался мне что-то сказать.

Улизнуть с приема не получалось, как только направлялась к дверям, обязательно кто-нибудь преграждал путь, раз уж сбежать не получилось, так хоть в одиночестве побуду.

Библиотека располагалась в самом неподходящем для нее месте — в бассейне, может, хозяин любил перед заплывом почитать Толстого или Шекспира, но я такой выбор не понимала, книги должны храниться в определенных условиях, и повышенная влажность явно не способствовала сохранности. Здесь меня и нашел подвыпивший Максим.

— Что прячешься?

— Устала.

— Лоттка, бросай свою работу.

— И кто меня содержать будет? Уж не ты ли?

Макс обнял меня.

— Я. Только скажи, я все для тебя сделаю. Все.

Я усмехнулась и, насмешливо вскинув бровь, посмотрела в его пьяненькие глаза.

— Так уж и все?

— Все, Лотта, все.

— И почему?

— Я люблю тебя, Лоттка.

— Глупости.

— Ничего не глупости.

— Глупости. Не путай любовь с привычкой и привязанностью, ни одна женщина с тобой долго не была, только я тебя терплю уже который год, вот ты и придумал, что это любовь.

— Ничего я не придумал, — упрямо сказал Максим.

Его губы нашли мои и… Мне бы и хотелось сказать, что страсть захватила нас, а его поцелуй пробудил во мне любовь, но… Но ничего я не почувствовала, да и он тоже.

— Нет ничего, и ты сам это прекрасно понимаешь.

— Я все равно люблю тебя, — упрямо повторил Макс.

— Нет. Когда любят, нет никаких "все равно".

— Дай мне шанс.

— Я могу тебе его дать и даже переспать с тобой, только после этого с тобой общаться перестану. Ничего между нами нет, ни любви, ни страсти. Ты мой друг, очень хороший друг, и мне будет жаль потерять тебя. Подумай об этом, Макс, когда протрезвеешь. Тебе лучше домой поехать. Такси вызвать?

— Сам доберусь, — пробурчал Макс и ушел из библиотечного бассейна.

Осталась одна в этой странной библиотеке, на душе было паршиво.

— Кажется, я потеряла друга, — сказала я водной глади.

— А что вы хотели? Поиграли с мальчиком, а он захотел большего.

— И давно вы здесь, господин Греков?

Павлин собственной персоной возник из-за кадки с какими-то экзотическими растениями, ботаника не была моим любимым предметом, так что точное название этого творения матушки-природы я не вспомнила. Сказать, что появление Грекова меня удивило, это ничего не сказать, так, наверное, чувствовала себя Скарлетт, когда с дивана встал Ретт.

— Давно. Прежде чем свидания назначать, обходите территорию.

— Учту на будущее.

— Вы любите мучить людей, милочка.

— Не замечала за собой такого хобби.

— Завели мальчика, а теперь: прости, дорогой, ты мне просто друг. Для таких, как вы, давно придумали название — динамо.

Как мне хотелось его ударить, я даже руку занесла, чтоб затрещиной согнать с его губ ухмылку, но та небольшая часть моей натуры, где еще оставалась благоразумие, остановила руку в нескольких сантиметрах от его лица. И вместо оплеухи я почти нежно погладила его по щеке.

— Что ж, господин Греков, для таких, как вы, тоже давно придумали хорошее слово.

Я развернулась и пошла к выходу.

— И какое же, Шарлотта Генриховна?

"Ублюдок". Вслух я этого не произнесла, но это ругательство ему подходило.

— Клиент. Прощайте, Павел Игоревич.

— До свидания, Шарлотта Генриховна.

На этот раз я благополучно слиняла с приема.

Вот дамочка. Вроде и слово безобидное, если без контекста и той интонации, с которой она его произнесла. Этико-моральные качества меня не сильно должны волновать, главное, что свою работу делает и проблем не возникает. Но мы почему-то все время переходим на личности, хотя… она первая начала. Детское оправдание развеселило.

Ладно, пора возвращаться в реальность, прощаться с хозяевами и лететь на очередные переговоры.

А утром отправлю список новых заданий для Линдт.

Опять — я и приглашение. Два месяца назад Макс прислал пригласительный билет на выставку, первые дни показа для избранных. Для простых смертных вернисаж открывался позже. Но после недавних событий видеться с ним не хотела, неловко себя чувствовала. Существовала вероятность того, что и Макс не жаждет со мной встречаться, но лучше перестраховаться и не пойти. Не так много людей в моей жизни, которых могу назвать друзьями, и потерять одного из них не хотелось. И меньше всего ожидала, что весельчак Макс на самом деле так одинок, что привязанность и приятельские отношения могут перейти в другой ранг. Хреновый я друг, раз раньше не заметила, а сейчас… Вот что делать-то?

— Что, как Кощей над златом, чахнешь, Генрих?

— Привет, Ната. Какими судьбами?

— Решила подругу пропащую навестить, я, конечно, понимаю — работа, но хоть в скайпе могла стукнуть "жива-здорова". Вот меня и делегировали для выяснения твоего состояния.

— И как это тебя твой шеф отпустил?

— Отпустил. Над чем задумалась?

— Идти или не идти — вот в чем вопрос.

— Не хочешь — могу я сходить.

— Точно?

— Точно, ты же у нас устроила личную жизнь Мари и Ланы, Ася с шефом на очередной конференции, так что по твоей милости мне теперь не с кем вечерок провести.

— А как же Гоша?

— Был Гоша, да сплыл. Куда идти?

— На выставку.

— Современное?

— Возрождение.

— Не мой профиль, но ничего, схожу.

— Там Макс будет.

— Несчастный влюбленный? Вечер обещает быть интересным. Хочешь, я его отвлеку от твоей персоны?

— Хочу.

— А потом не будешь жалеть о кавалере?

— Ты же знаешь…

— Знаю — ты никого не можешь всерьез заинтересовать, все это глупости и больные фантазии мужиков. Только ведь это ты так считаешь, а не они. Но с Максом ты права, придумал мальчик сказочку, и сам в нее поверил. Все твои танцы, Генрих.

— А что с ними не так?

— Вот ты в танце своем что видишь?

— В записи? Набор элементов, тут ногу выше, здесь движение резче, основные шаги повторить, ошибки высматриваю, для этого на треньках их и делают.

— Вот, а мужики видят охренительную женщину. Ладно, пацаненка на себя возьму. Я дама опытная по части утешения младенцев, у меня племяшей только пять штук, вообще не плачут и не ноют, когда я рядом.

— Молоком только не перекорми.

— Постараюсь к груди не подпускать, — подруга нежно провела по своей троечке и прыснула со смеха. Натка схватила конверт с приглашением, чмокнула меня в щеку и унеслась.

Выживет ли Макс после ее утешений?

* * *

Я стояла перед картиной и не могла отойти. Какие глаза. Они проникали в самую потаенную часть души и все там переворачивали, взгляд, которому уже сотни лет, точно нащупал пустоту внутри и показал мне ее во всей неприглядности, то, что так долго скрывалось и пряталось, выползло, от этого взгляда нельзя было укрыться. Может, поэтому я и перестала любить старых мастеров?

Так просто ценить современных художников — прочитал рецензию, послушал похвалы, и твое мнение готово. Прятать пустоту так легко от себя и от других, но не от этих глаз. Великий Божественный Рафаэль Санти. Какие глаза. Этот мудрый взгляд дарил и успокоение: "все будет хорошо, поверь мне, я знаю все об этом мире, все будет хорошо", — шептал этот взгляд.

Пришлось отойти от картины, столь долгое пребывание возле нее уже было неприличным. Но отвести взгляд я так и не смогла, пару шагов назад, и в кого-то врезалась.

— Простите.

— Если вы будете и дальше пятиться, то свалитесь с лестницы.

Я повернулась к собеседнику лицом и впервые за вечер отвлеклась от мудрых глаз, сейчас смотрела в голубые глаза, не такие мудрые, как у творения Рафаэля, но прекрасные, глаза молодого мужчины. Странно, на фотографиях он выглядел намного моложе, я думала, что ему лет двадцать — двадцать два, а на самом деле он старше меня. Может, это из-за улыбки? На снимках он всегда улыбается, а сейчас он был серьезен, даже немного печален. Или из-за Лотты, что отзывалась о нем всегда как о немного хулиганистом мальчишке?

— Спасибо за предупреждение, перспектива сломать шею меня не радует. Вы Максим Олегович?

— Просто Максим. Мы знакомы?

— Я видела Вас на фотках у Лотты.

— Вот как, вы ее подруга?

— Да, я — Наталья.

— А где она?

— На организации очередного мероприятия. Я сама думала, что увижу ее здесь, но очень много работы.

Говорить о том, что Линдт отдала мне приглашение, посчитала лишним, мальчик решил пострадать. Хотя он уже совсем не мальчик. Мужчина, красивый мужчина.