— О, сэр Артур, — вскричала она. — Как поживаете? Прошу простить меня за опоздание. Эверс сейчас принесет херес. Как приятно видеть вас. Вы уже полностью оправились от нашей ужасной аварии?
Сэр Артур ясными глазами смотрел на Пегги, его полные, раскрасневшиеся от вина щеки растянулись в улыбке.
— Я совершенно в порядке, совершенно. Наслышан о вашей болезни. Прискорбно. Я надеюсь… О, и лорд Эдвард! — Сэр Артур переадресовал свою улыбку Роулингзу, который выглядел очень сердитым. — А как вы поживаете, сэр? Я гляжу, вас немного обветрило сегодня на охоте. У вас почти такие же красные щеки, как у меня, ха!
Улыбнувшись своему нечаянному защитнику, Пегги проскользнула в безопасность Золотой гостиной, которая была заполнена мужчинами в вечерних костюмах и дамами в роскошных туалетах, обтягивавших немыслимых размеров кринолины. Когда Пегги вступила на богатый красный восточный ковер, по залу прокатился вздох то ли восхищения от ее вида, то ли удивления от ее внезапного появления. В любом случае ее встретили восклицания: «О, мисс Макдугал! Садитесь со мной!» или «Мисс Макдугал, без церемоний, присаживайтесь здесь». Она не посмела долго оставаться у дверей — лорд Эдвард находился прямо позади нее, а девушка намеревалась сделать так, чтобы их разделяло возможно большее расстояние.
Задача оказалась практически невыполнимой. Когда Эверс объявил, что стол накрыт, Эдвард мгновенно появился рядом, взял ее под руку и почти силой приподнял с дивана. Пегги удалось сохранить улыбку, хотя ее переполняли чувства, не имевшие ничего общего с вежливым выражением лица. Будто уловив ее настроение, лорд Эдвард проговорил, ведя ее через Большой зал в столовую:
— Выше голову, Пегги. Через несколько минут все кончится.
— Прекратите так называть меня, несносный человек.
— Почему? Это ведь ваше имя, разве нет? — Эдвард держал подбородок высоко, глаза смотрели прямо перед собой, но уголки губ явно ползли вверх. — Я полюбил это имя — Пегги. Мне страшно не нравится называть вас мисс Макдугал. Макдугал звучит так банально. Не похоже на вас…
— Будьте любезны… — Пегги на мгновение закрыла глаза. «Думай, прежде чем сказать», — напомнила она себе. Открыв глаза, она обнаружила, что Эдвард с интересом смотрит на нее. Она отбросила всякие сомнения. — Будьте любезны, оставьте меня в покое.
— Вы требуете невозможного. — Уголки его губ теперь уже явно поднялись в улыбке. — Мне уже довелось попробовать на вкус ваши сладкие губы, помните. Вы же не можете ожидать, чтобы я удовлетворился просто легкими поцелуями, которыми мы обменялись прошлой ночью…
— Легкими поцелуями! — Пегги горько рассмеялась. — Эти легкие поцелуи едва не сделали мои губы иссиня-черными.
— Вам нужно было видеть мою щеку после того, как вы меня огрели.
— Ха! Вы полагаете, что это больно? Если вы еще посмеете так грубо обходиться со мной, как позволили себе в Большом зале, я не ограничусь просто пощечиной!
Эдвард поднял брови.
— Ужасные угрозы от миниатюрной девушки.
— Может, я и маленькая, но умею драться. Нас с Джереми целый год никто не опекал, вы знаете…
— О да, я об этом наслышан. — Эдвард посмотрел на нее сверху вниз, в его серых глазах промелькнуло удовольствие. — Вы обвинили меня в лицедействе, но я возвращаю вам обвинение. Вы талантливая актриса, Пегги.
— Я же сказала, прекратите называть меня…
— Да, и еще вы хотели, чтобы я прекратил «грубо обходиться» с вами, как вы выразились, но, если я не ошибаюсь, Пегги, прошлой ночью были один или два момента, когда вам нравилось…
— Ничего подобного, я никогда…
— Да, да, но если отбросить целомудренные протесты, вы же не можете сказать мне, что ничего не чувствовали, когда мы целовались. Вы просто забыли, что я тоже там был. Я же помню, что ваше сердце билось, как птичка.
— Во имя всего…
— И я ощущал страсть на ваших губах, Пегги. Вы сколько угодно можете выставлять напоказ свою девичью скромность, — Эдвард подвел ее к стулу у длинного обеденного стола справа от себя, — но мы оба знаем, невозможно отрицать, что между нами разгорелось пламя.
Усевшись, Пегги взяла салфетку и яростно ее потрясла. Она не обращала внимания на окружавших их людей, которые весело болтали, время от времени посматривая на красивую, увлеченную спором пару во главе стола.
— Я скажу вам, чего нельзя отрицать, — процедила сквозь зубы Пегги, склоняясь к нему так, что ее грудь, которую он уже не только лицезрел, напряглась.
— О? — Эдвард тоже сел на свое место и поставил локоть на стол, чтобы лучше слышать ее шепот. — И что же это?
— Что вы самовлюбленный, бессердечный эгоист. — Пегги откинулась на стуле и опустила ресницы, повернувшись к нему. — Вот что! — Затем она обратилась к гостю справа от нее — им оказался граф Дерби — и широко улыбнулась: — Милорд, вы ничего не едите! Суп очень вкусный!
Вечер тянулся медленно, и Пегги, которая считала себя человеком широких взглядов, стала подмечать любопытные вещи, наблюдая за собравшимися. Проведя день в обществе приглашенных дам, девушка сочла их благородными леди высшей пробы. Но разве благородные дамы могут так явно флиртовать с мужчинами, которые не являются их мужьями? Разве хороший вкус — навешивать на себя столько украшений и краситься так вульгарно? Разве прилично воспитанным дамам отпускать замечания по поводу стоимости поданного шампанского и по поводу того, как расточителен лорд Эдвард, отдавший распоряжение закупить так много гусиной печенки? И разве воспитанные дамы могут перебивать друг друга, стараясь высказать что-нибудь остроумное джентльменам?
Пегги не могла сказать, что все присутствующие дамы были столь же злобно-мстительны, как виконтесса. Нет сомнения, что леди Герберт и ее дочери вели себя неизменно вежливо и располагали к себе. Но вдова леди Селдон и ее непристойные намеки! А жена графа Дерби? Она открыто подсовывала свою грудь маркизу Линну, и это под самым носом у мужа! И как она могла позабыть про виконтессу, которая с достоинством приняла свое новое место, а сейчас громко смеялась какой-то шутке сэра Томаса Пейтона, отпуская замечания относительно того, во сколько обошелся лорду Эдварду кларет.
Сомнительное поведение было присуще не только женщинам. Граф Дерби, сидевший справа от Пегги, начал вечер с плотоядных взглядов на ее декольте и с заявлений в адрес лорда Эдварда, что он счастливчик, просто счастливый человек, заполучивший такую свояченицу. Затем он начал читать стишки столь скабрезного содержания, что у Пегги зарделись уши. Наискосок от нее старший сын маркиза Линна поедал горошек прямо с ножа, а его соседка по столу, Энн Герберт, не знала, куда спрятать глаза. В какой-то момент Пегги встретилась с ней глазами, и девушки обменялись сочувственными гримасами.
Пегги думала, что после обеда ситуация изменится, но она ошибалась. После того как мужчины удалились в бильярдную, чтобы покурить, виконтесса хлопнула в ладоши и отдала приказ лакеям устроить в Большом зале сцену для шарад. Некоторые дамы радостно завизжали, а леди Герберт объявила, что у нее болит голова, и с двумя своими дочерьми, которые были «вне игры», удалилась. Позднее Пегги сообразила, что ей следовало обратить внимание на этот недвусмысленный знак осуждения и поступить так же, но поскольку девушка никогда не играла в шарады, ей хотелось посмотреть, как это происходит.
Возвращение джентльменов послужило сигналом к началу игры, и компания расселась по креслам, которые по этому случаю лакеи вынесли в Большой зал. «Сценой» служило пространство между изгибом двойной лестницы. Виконтесса и слабо сопротивлявшийся Эдвард должны были первыми изобразить живую картину. Пегги уже знала, что она будет на тему сераля, поэтому не удивилась, когда Эдвард появился голый по пояс с кривой турецкой саблей на боку. Но когда виконтесса с надменным видом вышла из дверей столовой в одеянии настолько прозрачном, что оно вполне могло быть сшито из газовой материи, а затем исполнила причудливый танец, Пегги не выдержала.
Поскольку девушка сидела в последнем ряду и не участвовала в игре, ее уходу ничто не мешало. Ей не хотелось у всех на виду подниматься по лестнице, когда представление было в полном разгаре, но теперь Пегги знала, как пробраться через кухню по служебным переходам. Ее внезапное появление на кухне вызвало некоторое замешательство — Эверс, кухарка и миссис Прейхерст обедали, а младший состав ожидал своей очереди, и все повскакали с мест, когда вошла Пегги. Она попросила их заниматься своими делами, объяснив, что просто хочет подняться наверх, чтобы навестить Джереми, и не может сейчас воспользоваться главной лестницей.
Миссис Прейхерст посмотрела на нее несколько пристальнее обычного, будто уличив ее в неискренности, но девушка не стала останавливаться для дискуссий. Ей и в самом деле хотелось заглянуть к Джереми, прежде чем уйти в свою комнату. Однако она застала племянника уже спящим, он очень устал от целого дня игр. Завтра предстоял еще более трудный день: его ждала первая в жизни охота на лис. Пегги не особенно одобряла того, чтобы такой маленький мальчик участвовал в охоте, но пока она болела, дядя пообещал Джереми, и она не могла заставить Эдварда нарушить свое слово. Девушка опасалась, что Джереми будет расстроен, когда собаки настигнут лису…
Люси ожидала Пегги в Розовой комнате и была удивлена, что хозяйка вернулась так рано. Она, однако, ничего не сказала, только поинтересовалась, как Пегги понравился обед. Девушка солгала, ответив, что все было очень мило. После того как хозяйка переоделась ко сну, а ее длинные темные волосы были аккуратно расчесаны, Люси ушла, оставив Пегги задумчиво смотреть на огонь и вспоминать не очень удачно проведенный день.
Девушка страшно переживала, что Эдвард опять увидел ее с голой грудью, — оказаться в подобной ситуации не пожелаешь и худшему врагу! Его же грудь, как заметила Пегги за тот короткий миг, пока оставалась зрительницей шарад, была мускулистой, широкой и поросшей восхитительным покровом густых черных волос. Это была грудь, на которую ни одна девушка не отказалась бы приклонить голову. Грудь, на которой можно согреться в холодную ноябрьскую ночь. Это была грудь…
"Пьянящий аромат" отзывы
Отзывы читателей о книге "Пьянящий аромат". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Пьянящий аромат" друзьям в соцсетях.