Сюзан Таннер - Путы любви

Всадники подъехали к замку. Ворота тут же открылись. Быстро появились конюхи и взяли их лошадей. Признаков разлада не было, но Лаоклейн почувствовал опасность, видя людей с напряженными лицами, отводивших от него свои взгляды. Он подозвал к себе Бретака и приказал Даре укрыться в конюшне. Она не послушалась, а пошла за ними в дом.

Сцена, представшая перед их глазами, вначале показалась обычной. Знакомые люди, которым доверяли, сидели вокруг стола. Они вдоволь ели и пили. Насторожило отсутствие веселой музыки, песен, потом, почти сразу, они увидели незнакомцев. Пять, нет, шесть сильных вооруженных мужчин. И во главе стола, на законном месте Лаоклейна сидел еще один человек, незнакомый Галлхиелу. Даре не надо было объяснять, кто это был. Она узнала его по волчьему взгляду, пронзительным голубым глазам, таким же, как у Дункана. Это был Киарр.

В тот момент, когда они вошли, воцарилась тишина, длившаяся бесконечно. Дара медленно обвела глазами пространство вокруг него. Она почувствовала спазм в желудке от злости, каждый ее нерв вопил от гнева. Рядом с отцом сидела Лесли, на месте, где обычно сидела Дара. На ее темно-розовых губах была самодовольная, победная улыбка, каждая линия ее гордого тела тайно злорадствовала.

Киарр тихо встал. Дара увидела, что он был таким же высоким, как и Лаоклейн. У него были седые волосы, а лицо было холодным и угрожающим, хотя он и улыбался.

– Приветствую тебя, племянник. Ты мне не рад?

Лаоклейн спокойно пошел к столу. Бретак стоял у двери в агрессивной позе. За ним во дворе собрались воины, готовые вступить в бой за своего главу.

– Добро пожаловать, Киарр. – Лаоклейн презрительно взглянул на Лесли, которая была уже не так спокойна.

– Я вижу, тебя хорошо принимают в мое отсутствие.

Улыбка Киарра была фальшивой.

– Боюсь, что твои люди не очень-то хотели принять меня. И… Дунстану пришлось изменить твои приказы, чтобы не причинять мне слишком большие неудобства. Но, племянник, мудро ли ты поступил, отдав такие приказы? – Он открыто насмехался.

– Мудро? Мои люди не убили бы тебя. Я приказал принять тебя, но не доверять тебе. Я уверен, что за тобой неусыпно следили.

– Каждую минуту, – ответил Киарр сквозь зубы. – Хотя эта осторожность была излишней.

– У тебя дружелюбные намерения?

Лицо Киарра потемнело, кровь прилила к нему.

– Я пришел, чтобы открыто заявить свои притязания на то, что по праву принадлежит мне. Титул и замок Галлхиел.

– По какому праву ты заявляешь об этом?

– По праву танистри!

Дара почувствовала, что всех потрясло это заявление, хотя и не поняла значения этого слова. Триумф на лице Киарра и выражение лица Лаоклейна говорили о его значимости.

Лаоклейн, однако, не смутился. Он ожидал этого.

– Это древний обычай, Киарр, когда брат обладает большим правом, чем сын. Я не уважаю этот обычай.

– Ты не признаешь меня! – Киарр наслаждался своей ролью.

– Да.

– Тогда я вызываю тебя, чтобы получить право главы рода.

Лаоклейн почти не обратил внимания на драматическое заявление своего дяди. Он спешно обдумывал ситуацию. У Киарра было меньше людей. Их можно было бы победить, хотя и дорогой ценой. Он мог бы прибегнуть к авторитету Джеймса, но он не будет делать этого. Если он хочет, чтобы род верил ему, только он, один, должен одержать победу. И он согласился, но с одним условием.

– Я принимаю твой вызов, Киарр, но сразимся только мы вдвоем. Я выбираю поединок.

Киарр наклонил голову.

– Поединок.

Он дал знак своим людям, стоявшим позади него. К ним подошла Лесли. Киарр снова заговорил:

– Мы будем ждать тебя на поле, на рассвете.

– Я приду.

Киарр пошел к двери, но тут же остановился. Перед ним стояла Дара. Киарр стал внимательно рассматривать ее: ее мягкие пушистые волосы, облегающий корсет и носки ее полуботинок, едва видневшихся из-под платья. Когда он слегка поклонился, то услышал, как его дочь что-то прошипела.

– Миледи, – сказал он с издевкой.

Дара низко, красиво поклонилась и смело посмотрела на него, сказав:

– Милорд, это хорошо, что вы покидаете нас. Здесь вам не рады.

Киарр вспыхнул, зная, что его люди слышали это:

– Я вернусь.

– Галлихел никогда не будет вашим!

– Завтра, возможно, ты уже не будешь такой надменной.

– Знайте, сэр, то, что происходит между вами и моим мужем, ни к чему меня не обязывает. Если вы достигнете своей цели, я не обещаю безопасности вам и вашим людям. Вас тоже могут предать. Двери замка будут заперты, а оружие – наготове. Если вы приблизитесь сюда, я прикажу стрелять, и первая же стрела попадет вам в сердце.

Она с изяществом посторонилась, пропуская его. Он посмотрел на нее со злостью и восхищением и молча вышел, широкие двери закрылись за последним человеком из его свиты.

– Ты никогда не будешь повиноваться мне? – Она повернулась. Лаоклейн стоял рядом. – Может быть, тебе сразиться вместо меня? Ты очень подходишь для сражения.

В его голосе слышалась гордость. Она уверенно ответила:

– Когда надо будет, я вступлю в бой. Этот высокомерный Люцифер и его мегера дочь не получат Галлхиел. Если ты погибнешь, я сохраню этот замок и титул для нашего ребенка, нашего сына!

– Я не погибну, дорогая. Не бойся.

Он взял ее на руки, не обращая внимания на присутствующих, и пошел так легко, как будто у него в руках ничего не было. Она слышала, как бьется его сердце, а удары ее пульса вторили ему.

Казалось, прошла вечность до того, как закрылись двери их комнаты, но зато потом время полетело.

Дара лежала на подушках. Ее руки и глаза призывали его. Он подошел к ней, чувствуя ее нетерпение. Она обняла его. Он до боли желал ее и страстно овладел ею. Они пылко предались любви и, достигнув высшей точки наслаждения, успокоились в объятиях друг друга.

Они не заметили, как пролетело время. В дверь постучали.

– Госпожа Гарда попросила меня принести вам ужин, милорд.

Ругаясь, Лаоклейн отодвинулся от Дары. Она улыбнулась и прикрыла себя покрывалом. Она видела, как он взял поднос у растерявшейся служанки и ногой толкнул дверь. Повернувшись, он улыбнулся ей:

– Гарда поняла, что у меня нет желания выходить из нашей комнаты сегодня вечером.

– Об этом было легко догадаться.

Она села, покрывало упало вниз, но она, к удивлению Лаоклейна, тут же прикрылась, увидев его жадный взгляд.

Они ужинали в веселом настроении, стараясь отогнать мысли о том, что предвещало следующее утро. Лаоклейн кормил Дару кусочками мяса, перемежая их с поцелуями.

Но мысли о завтрашнем дне не могли не волновать, и Дара сказала, помрачнев:

– Твоя тетушка не сопровождает Киарра.

– Мой дядя доверяет очень немногим, и на это есть причины. Он оставил Каиристиону, чтобы обеспечить покой своему замку Аирдсгайнну.

– А Лесли вернулась.

– Победа Киарра будет и ее победой.

– Он не победит! – сказала она с жаром, а потом повторила это же про себя, как будто это зависело от нее. – Он не может победить!

Наступило утро. Серый густой туман заглушал все обычные звуки и голоса. Только из караульного помещения доносился звон металла, бряцанье оружия, которое готовили к сражению.

Дара сидела на кровати, наблюдая, как одевается Лаоклейн. В комнате было тепло, но она дрожала.

Едва ли его защитит то, что он надевал. Он отказался даже от самой легкой кольчуги. Он натянул облегающие бриджи из крепкой кожи и кожаную куртку, шею обвязал шерстяным шарфом. Единственным щитом против клинка Киарра будет шерстяная накидка с эмблемой рода Макамлейдов.

Туман рассеивался. Стали видны неясные очертания трех фигур. Ворота приоткрылись, чтобы впустить их. По дороге в дом их окружили люди Макамлейда. Лаоклейн ждал в двери, он прищурился, когда узнал Лесли. Глаза ее горели, человек, стоявший рядом с ней, шагнул вперед.

– Киарр вверяет тебе свою дочь. Он не хочет, чтобы она видела схватку.

– У моего дяди сердце слабее, чем у этой дикой кошки.

Когда этот человек посмотрел на свою разгневанную хозяйку, то показалось, что ему хотелось с этим согласиться, но он не осмелился. Прежде чем он повернулся, заговорила Дара, неслышно появившаяся и вставшая рядом с Лаоклейном.

– Нет, я не потерплю ее здесь. – Она не обращала внимания на недоумение мужчин. – Киарр считает, что в случае его победы ворота будут закрыты только для него, а дочь его будет находиться в этом доме? Я этого не позволю. – Она смотрела на Лесли. – Возвращайся в Аирдсгайнн. Здесь тебе нет места.

– Как заговорила, сука. – Лесли выплевывала слова. – Я еще буду на твоем месте!

– Когда я умру, Лесли, только тогда.

Дара холодно наблюдала, как Лесли повернулась и пошла. Ее люди последовали за ней. Лаоклейн только начал высказывать свое недовольство, как тут же, взглянув на Дару, замолчал.

– Ты не останешься вдовой, дорогая.

Дара подняла лицо для поцелуя.

– Я тебе не прощу, если это случится, дорогой.

Они жарко обнялись, и он отошел от нее. Мужчины, которых он выбрал для сопровождения, пошли за ним. Они отправились пешком, поединок должен был произойти совсем близко, в открытом поле.

Дара не вернулась в дом, но и не стала смотреть им вслед. Туман все больше рассеивался, и она, взглянув вокруг, поняла, что Лаоклейн оставил Галлхиел недостаточно готовым к обороне. Она отдала приказы Тамнаису, а он, гордясь мужеством своей хозяйки, передавал их мужчинам, оставшимся в замке. Ворота закрыли на железные засовы. Вдоль стен встали лучники, копьеметатели опустились на колени у ворот. Дара с суровым одобрением следила за их поспешными приготовлениями. Если Лаоклейн убьет Киарра, то в этих мерах не будет надобности. Если же победит Киарр, то по закону чести он должен быть принят как хозяин Галлхиела. Но Дара не хотела с этим считаться. Если сегодня погибнет Лаоклейн, то и Киарра постигнет та же участь.