Дебби Макомбер - Путеводная нить

— Ты тоже.

— Дедушка, дедушка, хочешь посмотреть, где ты будешь спать? — звенел Люк, дергая Маверика за рукав.

— Конечно хочу. — Маверик отвернулся от Элизы, взял на руки Джона и следом за Люком зашагал по коридору.

— Вот наша комната! — сказал Люк, открывая первую дверь справа.

— А там — комната бабушки. — Джон показал на комнату Элизы, почти напротив.

— А здесь туалет для мальчиков! — Люк толкнул третью дверь.

— У бабушки свой туалет с ванной; нам туда нельзя заходить, даже если очень хочется, — пояснил Джон. — Мама не разрешает.

Маверик засмеялся и тут же хрипло закашлялся.

— Дедушка, дедушка, а почему ты так хрипишь? Знаешь, если будешь долго так делать, тебя вырвет!

— Джон Питер Талли, как не стыдно! — возмутилась Элиза.

Маверик запрокинул голову и разразился смехом. Только мужчинам кажется, что говорить о рвоте смешно.

— Ты будешь спать внизу, а мы с Люком — наверху, — объяснил Джон, бросаясь на матрас. — Мама перестелила чистое белье.

— Потому что Джон вечно писается.

— Не смей! — завопил Джон, спрыгивая с кровати и набрасываясь с кулаками на старшего брата.

Элиза шагнула было в комнату, чтобы разнять их, но Маверик быстро справился и без нее. Он тут же отвлек внуков, попросив, чтобы они показали ему дом. Поняв, что она не нужна, Элиза удалилась в убежище собственной комнаты.

Прошло сорок пять минут. Элиза сидела в кресле перед телевизором, положив ноги на табуреточку, и вязала. Новости проскакивали мимо ее ушей. Она злилась на себя за то, что позволила Маверику изолировать ее от тех, кого она любит больше всего на свете.

Кто-то вежливо постучался в дверь, и в комнату просунула голову Аврора.

— Пожалуйста, поужинай с нами, — попросила она. — Дэвид специально вернется домой пораньше, и ты доставишь мне огромную радость.

Элиза с удовольствием уклонилась бы от праздничного ужина, но дочери она почти ни в чем не могла отказать. Аврора так поддержала ее… В конце концов, она пустила ее к ним жить.

— Хорошо.

— Спасибо! — просияла Аврора.

Насколько помнила Элиза, Аврора первый раз сидела за столом с обоими родителями. Грустно, конечно, что их с Мавериком семейная жизнь закончилась так печально — хотя бы из-за дочери. И пусть Элиза не считала себя такой уж чувствительной, радость дочери неожиданно растрогала ее чуть ли не до слез.

Когда Элиза наконец вышла в столовую, Дэвид уже вернулся со службы и разливал вино. С зятем у Элизы установились хорошие отношения; по ее мнению, Дэвид был образцовым мужем. Какое счастье, что Авроре, в отличие от нее самой, хватило здравого смысла выйти замуж за порядочного, надежного человека, у которого есть нормальная работа!

Аврора все еще суетилась на кухне, и Элиза к ней присоединилась. Дэвид и Маверик пили вино и беседовали, а они накрывали на стол: принесли салат, мясную нарезку, картофельное пюре и соус.

— Настоящий пир! — воскликнул Люк.

— Как на День благодарения, только без индейки, — добавил рыжеволосый Джон, придвигая стул к столу. — Чур, я сяду рядом с дедушкой!

— Нет, я! — возразил Люк.

Казалось, мальчики вот-вот опять подерутся. Маверик снова сгладил ссору, обещав сесть между ними.

Несмотря на все опасения Элизы, ужин прошел гладко. Маверик занимал их историями о своих путешествиях. Он объездил весь мир, от Аляски до Аргентины, от Парижа до Полинезии, побывал в таких местах, о которых Элиза только читала в книгах. Она всю жизнь мечтала поездить по свету, но с каждым новым сообщением от ее адвоката путешествия отодвигаются все дальше в неопределенность.

Перед десертом Элиза составила посуду в посудомоечную машину и сварила кофе. Как только получится, она уйдет к себе и продолжит вязать. Зная, что Авроре захочется побыть с отцом и мужем, она отнесла кофейник в гостиную, где за столом сидели остальные.

— Пошли, мальчики, — сказала она внукам. — Я помогу вам приготовиться ко сну.

Мальчики, как всегда, принялись ныть и просить оставить их за столом еще ненадолго.

Элиза этого ожидала и подготовилась заранее:

— Я прочту вам еще одну главу «Хоббитов».

Жалобы затихли.

— Элиза, давай я им почитаю, — предложил Маверик. Элиза с удовольствием согласилась уступить бывшему мужу эту почетную обязанность, но сочла своим долгом его предупредить: чтение иногда сильно затягивалось. Мальчикам хотелось послушать еще и еще.

— Еще одну главу! Самую последнюю!

— Только до конца страницы, ну пожалуйста! — умоляли они.

Элиза не могла отказать внукам. Иногда проходил добрый час перед тем, как она гасила свет. И все же она радовалась тому, что чтение для ее внуков — удовольствие. Она надеялась, что и вырастая они по-прежнему будут любить читать.

— Элиза! — снова обратился к ней Маверик.

— Пожалуйста. — Она оставила родных и поспешила к себе. Вполглаза глядя в телевизор, она прислушивалась к тому, что происходит в комнате напротив, ожидая неизбежной ссоры и коварно усмехаясь про себя. Маверик скоро поймет, что быть дедушкой — не сахар!

Не услышав никаких воплей, она прикрутила звук телевизора.

Тишина.

Нахмурившись, она встала и приоткрыла дверь. До нее донесся сочный баритон Маверика: он читал оживленно и с выражением. Надо отдать ему должное, он держится молодцом. Дети не издавали ни звука. Наверное, глава попалась интересная.

Несмотря на все подозрения Авроры, Элизе искренне хотелось, чтобы у дочери установились хорошие отношения с отцом. Правда, сама она испытывала по этому поводу смешанные чувства. Хотя Маверик всегда вовремя выплачивал детское пособие и с ним всегда можно было связаться, он не делал попыток участвовать в жизни дочери постоянно. Элиза не понимала, почему бывший муж вспомнил о дочери и внуках именно сейчас.

Элиза вернулась в кресло-качалку, а через двадцать минут снова прижалась ухом к двери. И вдруг к ней кто-то постучал. От неожиданности она схватилась за сердце. Приоткрыв дверь, она увидела Маверика и ахнула.

— Что случилось? — с трудом выговорила она, ожидая, что он позовет ее на помощь и попросит утихомирить разбушевавшихся внуков.

— Мальчики спят как сурки. — Он пожал плечами.

Невероятно! Люк и Джон почти никогда не засыпали без скандала. Можно сказать, драка стала их вечерним ритуалом. Элиза поняла, что снова хмурится.

Маверик скривил губы в улыбке:

— Я прочел им главу, Джон потребовал еще одну.

Она кивнула. Все как обычно.

— Малыш настоящий артист, — продолжал Маверик.

Элиза натужно улыбнулась.

— Ты бы слышала, как он меня упрашивал: «Дедушка, прошу тебя, умоляю!»

— И ты уступил?

— Да… они пообещали, что потом сразу же уснут, — и действительно уснули!

— Тебе крупно повезло.

На секунду она совершенно забылась и улыбнулась, но сразу же опомнилась, решительно вскинула подбородок и посмотрела бывшему мужу прямо в глаза.

— Ты что-то хотел?

Маверик замялся, и она поняла, что он подавляет усмешку. Он всегда видел ее насквозь.

— Хотел пожелать тебе спокойной ночи и сказать, как я рад снова видеть тебя.

Элизе захотелось закричать. Ну почему, почему мужчина, с которым она развелась тридцать семь лет назад, все еще обладает властью над ней? Она ненавидела себя за слабость. Почему ей никак не удается забыть, как сильно она его любила?

— Сп-пасибо, — выдавила она, заикаясь.

К ее изумлению, Маверик нежно погладил ее по щеке и пристально посмотрел на нее ярко-голубыми глазами.

У Элизы подогнулись колени; ей показалось, она сейчас упадет. Рот у нее приоткрылся.

— Ты по-прежнему самая красивая женщина на свете!

Сердце глухо забилось в груди. Элиза шагнула назад, отстраняясь от него. Еще немного, и она за себя не ручается…

— Спокойной ночи, — прошептала она и, набравшись сил, закрыла дверь. Правильно говорят: старая любовь не умирает. Она напомнила себе, что ничего не изменилось. Маверик все тот же азартный игрок, за которого она когда-то вышла замуж. Нельзя расслабляться ни на минуту! И даже ни на секунду!

Целую неделю после разговора с Грантом Бетани кипела от злости. По ночам она долго ворочалась без сна. Паршивый эгоист! Не желает потратить триста долларов на сына! Бетани отлично понимала, в чем дело, хотя Грант ни о чем не говорил открыто.

Он мстит сыну. Когда Грант ушел из дома и переехал к Тиффани, Эндрю, которому тогда исполнилось шестнадцать лет, решительно встал на сторону матери, а отцу высказал все, что он о нем думал. Грант не оценил искренность сына, и с тех пор отношения между ними натянутые.

— Мам, как ты? — спросила Энни, заходя на кухню.

— Отлично, — отрезала Бетани, но тут же улыбнулась, словно извиняясь. — Не сердись, я просто задумалась…

Энни уселась за стол рядом с матерью. Бетани держала в руках чашку с чаем.

— О ком задумалась — о папе?

Бетани не собиралась отрицать очевидное:

— Да, в последнее время я часто думаю о нем.

— Я тоже, — призналась Энни. — Поверить не могу, что он до сих пор с этой… своей…

Энни никогда не называла Тиффани по имени. Только «она» или «эта стерва». Отношения дочери с отцом в последнее время обострились. Энни всегда была любимицей отца и сама обожала его, но уход Гранта из семьи оскорбил ее в лучших чувствах. Ей показалось, что отец ее предал. Она не знала, как теперь вести себя с ним. Грант совсем не стремился к общению — наверное, ждал, что Энни сама проявит инициативу. Время от времени она ему звонила. При этом девочка от всей души ненавидела Тиффани, которую винила в том, что отец ушел из семьи. Бетани с тяжелым сердцем реагировала на гнев дочери, особенно после того, как прочитала ее дневник. Что делать, она тоже не знала. Она лишь надеялась, что постепенно гнев дочери пройдет.