Алина Кускова - Путевка в семейное гетто

Алиса хоть и лежала в постели, но постоянно ворочалась с боку на бок. Она думала, насколько мужчины коварны и двуличны и есть ли в ближайших окрестностях какой-нибудь гольф-клуб, где собираются состоятельные бизнесмены.

Аня переживала по поводу утерянной книги. Она несколько раз пробовала открыть глянцевый журнал, но не выдерживала и двух страниц этого бессмысленного, по ее мнению, бреда и откидывала журнал в сторону.

Багров переживал. Он слишком близко к сердцу подпустил новую знакомую и боялся, что она его обманет, оказавшись на самом деле совсем не той, кем представилась.

Одинцов, полностью оправдывая свою холостяцкую фамилию, мерил шагами спальню и решал, в какой ресторан повести Аню на следующий день после посещения ими «Веселой канарейки». Он хотел хотя бы неделю видеть ее сытое, довольное лицо.

Не спала даже Калерия Леонидовна Чебушевская – ее кот снова пришел в чужих мехах. Она гадала, кого он ободрал на этот раз.

Заказать в ресторане столик оказалось намного проще, чем пригласить девушку на ужин. Дмитрий с утра несколько раз проехался мимо дома Шаховых, но дом, словно вымерший мамонт, не издавал ни звука. Одинцов сделал для себя потрясающее открытие – некоторые девицы спят до полудня! «Это они, видно, от голода, – подумал он, разглядывая окна с наглухо задернутыми занавесками, – чем больше спишь, тем меньше хочется есть». Он знал это еще со студенческих времен, когда впроголодь существовал в университетском общежитии. Когда к обеду девушки, наконец-то, проснулись, Одинцов зверски проголодался и направился в кафе для того, чтобы «заморить червячка». Миловидная официантка встретила его как родного. Обычно он оставлял здесь солидные чаевые, хотя бывал не часто. Одинцов предпочитал столичные рестораны, неподалеку от своего офиса. В очередной раз отругав себя за бессмысленно проведенное время, он накинулся на принесенную отбивную, как будто бы в стране начался голод и это было последнее из того, что ему досталось на неделю вперед. В эту самую минуту дверь в кафе распахнулась и в нее вошли три девицы, одной из которых была Аня. Одинцов чуть не подавился, радуясь такой удаче. Сейчас он закажет им для начала по отбивной и исполнит свой долг накормить страждущих. Девицы расположились у окна и дружно защебетали. Он пригляделся и понял, что разговаривали только две из них, третья сидела тихо и изредка вставляла слова. Дмитрий прислушался.

– Я так и не узнала, задушил он ее в объятиях или зарезал в темной подворотне! – переживала Аня о недочитанной книге. – Лучше бы зарезал, – в сердцах сказала она, – было бы не так обидно ее терять.

«Ого-го, – подумал Одинцов, – какое кровожадное создание!» – но, свалив все на иссушенный голодом разум, оправдал девушку.

– Таких дур нужно убивать медленно, чтобы получить удовольствие, – процедила Алиса, разглядывая меню, – наверняка он ее задушил.

«Она обитает в компании маньячек! Так вот откуда такая кровожадность!» Одинцов скосил глаза на Алису и решил ее не кормить.

– Я бы ему врезала! – заявила Туся на всякий случай.

После ее слов Одинцов удостоверился, что у его автомобильной жертвы плохая компания, которая не доведет ее до добра. То, что ничего хорошего от них можно не ожидать, он понял по заказу. Девицы громогласно объявили, что решили съесть по йогурту и отправиться на пляж. Миловидная официантка скорчила презрительную мину, выставляя им пластиковые стаканчики, и отказалась от чаевых. Алиса фыркнула не менее презрительно и засунула сдачу в сумочку. Одинцов понял, что после нескольких ложек йогурта компания отчалит, и встал с твердым намерением подойти к Ане, чтобы пригласить ее на ужин. Его телодвижения сразу же засекла девица с модельной внешностью и повернулась, готовая начать с ним беседу. Одинцов обошел ее с тыла и подошел к Ане.

– Добрый день, – начал он, жутко сомневаясь в том, что поступает правильно. – Я – Одинцов, который вас чуть не задавил.

– Точно, это вы, – Аня округлила глаза, – а я вас вчера не узнала, когда прыгнула к вам в гамак…

– Что ты вчера сделала?! – обомлела Алиса. – Да как вам не стыдно, – она поперла модельной грудью на Одинцова, мстительно сузив глаза, – она – сущий ангел, витает в облаках и ничегошеньки не соображает в земной жизни! Как вы могли… над ангелом?!

– Да я, собственно, от нее был в целых двух сантиметрах, – развел руками Одинцов, – но я признаю свою вину и приглашаю вашу подругу сегодня поужинать со мной.

– Алиса, ты не поняла, он совсем про другое, – испугалась Аня напора подруги.

– Да я слышу, – успокоилась та после слов об ужине, лишний раз подтверждая версию Одинцова о том, что путь к женщине лежит через ресторан. – Если вместе поужинать, то ступайте с миром. Заезжайте к семи, у нас дом номер тринадцать.

– Там у входа почти голая русалочка как бы помирает среди лилий, – доверительно добавила Туся, переживая, как бы привлекательный брюнет не перепутал двери и случайно не зашел к другой одинокой, в меру привлекательной девушке.

– К семи, – повторил Одинцов и проводил взглядом девиц, с достоинством покидающих местное заведение. И в ужасе подумал: «Какого черта я ее пригласил?! Не дай бог, с ней что случится, меня линчуют маньячки!»

Отступление тоже было смерти подобно. Деваться было некуда, и Одинцов решил съездить на работу. Он и так отвел на отдых столько времени, которое должен был потратить на более разумные дела. Как всякий одинокий человек, он действовал вопреки разуму – отдыхал на работе, заставляя трудиться других. Одинцов понимал, что его фирма – хорошо отлаженный механизм, прекрасно действующий без его каждодневного вмешательства, но ничего с собой поделать не мог. В пустом доме ему было скучно и одиноко, но до определенного момента его это устраивало. До того самого, когда под его колесами чуть не оказалась эта девица-ангел. А он даже не успел спросить, как ее зовут, да и сам представился одной фамилией. Глупо все получилось.

Алиса так не думала, она радовалась за подругу, которая вместо того, чтобы сидеть вместе с ней и обсуждать надвигающийся вечер, побежала на речку искать свою книгу. Но горькая мысль о том, что очередной кавалер подкатил не к ней, а к ее подруге, не давала Алисе покоя. С ней что-то не так. Алиса подошла к зеркалу и сразу все поняла. Конечно, такая красавица не создана для этой деревни. Она как роза в пустыне среди кактусов (в этом виде Алиса представила Багрова) и перекати-поле (Бурлаков), такая же колючая, но настолько прекрасная, что они боятся к ней подойти. От Багрова не было ни слуху ни духу. С утра сквозь сон она слышала, как в соседнем дворе ревел мотор автомобиля, видимо, Олег очухался за ночь и засобирался следом за своей зазнобой. Чего хорошего он в ней нашел?! Да, есть в ней что-то гламурное, особенно в балахоне, в котором она мотылялась вчера. И все, больше не на что взглянуть. А она, Алиса, повернулась перед зеркалом в профиль, – брильянт чистейшей воды. Какие роскошные волосы, миндалевидные глаза, тонкий нос, упругие губы…

– М-да, – раздался голос за ее спиной, – я тут зашел, – и Ромка забыл, зачем пришел.

– Да, молодой человек, – Алиса картинно уселась в кресло, стоящее посреди гостиной, и закинула ногу на ногу. – Я слушаю вас. Что за недоразумение вас привело в этот дом?

– К чему так официально, – покраснел студент, принявший «недоразумение» на свой счет, – вчера мы были на «ты».

– Разве? – величественно поинтересовалась Алиса. Шереметьев утвердительно мотнул головой и уставился на ее ноги. – Ладно, давай на «ты». Так, зачем же ты пришел?

– Там это… – Ромка поднял глаза и побледнел: Алиса наклонилась поправить халат и обнажила грудь. – Обалдеть!

– Ты о чем? – поинтересовалась она, вполне довольная произведенным эффектом. Она нравится мужчинам! И это главное.

– Там Венька обалдел, – нашелся Шереметьев, – тоскует. Решил переложить всю плитку в ванной. Если его не остановить, то случится непоправимое. Не сегодня-завтра приедет дед! Может, мы как бы соединим наши… – Ромка сглотнул слюну и мужественно продолжил: – …усилия и помирим их?

– Разве они ссорились? – Алиса встала, запахнула халат и позвала Тусю. – Мне показалось, Туся не страдала бессонницей. Обычно она, когда не спит, пишет стихи. Она называет их слоганами и заставляет нас выслушивать их перед обедом, отбивая аппетит.

– Только прикорнула, – обиженно заявила появившаяся Туся и улыбнулась Шереметьеву. – Ой, а у нас гости. Привет, как дела?

– Отвратительно, – искренне пожаловался тот, схватившись за голову. – Венька совсем сдурел. Я боюсь, он уже наложил руки.

– На себя?! – Туся прислонилась к стене и тяжело задышала.

– На плитку! Это еще хуже, – объяснил ей Роман. – Пока мы здесь стоим, неизвестно, чем он занимается! Может случиться непоправимое. Я его характер знаю, упертый, как кремень. Только ты, Туся, можешь остановить его от совершения бессмысленной ошибки! Ты, как настоящая русская женщина, и коня на скаку, и Веньку в ванной!

– Я на него обиделась, – заявила Туся и неожиданно спросила: – А у вас остались еще заливные языки?

– Полно, – обрадовался Роман, – ящиков пять, минимум.

– Я пойду, – она повернулась к ухмыляющейся Алисе, – покормлю собаку. Бедная, она сидит на одних консервах. А от них так хочется пить.

– У нас и выпивка найдется, – «тянул на себя одеяло» Венькин друг.

Долго уговаривать Тусю не пришлось. Она решила пойти и помириться. Чего в жизни не бывает, если переживать по каждому поводу, то переживательных клеток не хватит. Безусловно, небольшая размолвка с Вениамином отрицательно сказалась на ее внешности, из-за нее она дольше проспала и получила на лице вмятины от подушки, но биться головой о стену из-за мужчины она не собирается. Во всяком случае, из-за Говорова. Вот из-за такого, как сегодняшний брюнет в кафе, она бы ударилась пару раз. Но это герой не ее романа, это Анютино счастье, пусть она сама с ним справляется. Тусе управится бы со своим. Она свистнула ротвейлерше, ту после недавнего ужина в летней кухне особняка уговаривать вообще не пришлось, и направилась с ней к соседям.