Даниэла Стил - Путешествие

Мое путешествие оказалось долгим. Но я об этом не жалею. Порой я продвигалась вперед в кромешной тьме, подстерегаемая неведомыми опасностями. Порой же на этом пути было много радости и солнечного света. И все же трудностей было больше: непроходимые леса, высокие горы, непроглядная тьма... И, тем не менее, где-то впереди всегда мерцал огонек, свет путеводной звезды.

Я бывала и мудрой, и неразумной. Меня любили, предавали и бросали. И я, к своему великому стыду, причиняла боль многим, за что сейчас смиренно прошу у них прощения. И сама простила тех, кто делал больно мне. Молю их о прощении за то, что позволяла им доставлять мне огорчения. Я много любила. Любила безоглядно, все с той же верой и надеждой, всем сердцем и душой. И, несмотря на душевные раны, продолжала свой путь к любви и свободе.

Тем, кто еще блуждает в потемках, хочу пожелать доброжелательных попутчиков, надежного пристанища, когда вы будете в нем нуждаться, просветов в темном лесу, свежей воды для утоления жажды и омовения ран. И, конечно же, исцеления.

Когда-нибудь в один прекрасный день мы встретимся. И сразу узнаем друг друга и пожмем друг другу руки. Свобода впереди, она ждет нас, и каждый из нас должен прийти к ней своим путем. На этом пути нам потребуется решимость, мужество, терпение и чувство благодарности. А в конце пути – мудрость. Когда путешествие подойдет к концу, мы вновь обретем самих себя, обретем мир, покой и любовь... ту, о которой до этого могли только мечтать.

Да поможет вам Бог на этом пути.

Длинный черный лимузин замедлил ход и остановился в конце вереницы таких же автомобилей. Вечерний воздух благоухал ароматами начала июня. Два морских пехотинца, чеканя шаг, выступили навстречу Мэдлен Хантер, грациозно выходившей из машины у восточного подъезда Белого дома. Трепетал на ветру звездно-полосатый флаг. Один из солдат отсалютовал Мэдлен. Она ответила ему улыбкой. Высокая стройная женщина в длинном белом вечернем платье; темные волосы подняты и стянуты в аккуратный пучок, открывая длинную изящную шею и обнаженное плечо; на ногах серебристые босоножки на высоких каблуках. Кремовая кожа, голубые глаза, величавая осанка, грациозная походка. Она улыбнулась фотографу, делавшему снимок. Потом он щелкнул еще раз – ее муж вышел из машины и встал рядом.

Сорокапятилетний Джек Хантер, крепкий и статный, начав карьеру в профессиональном футболе, заработал немало денег, удачно их вложил и смог купить сначала радиостанцию, потом телестудию, а к сорока годам уже владел одной из главных кабельных сетей в стране. Благодаря своему состоянию и везению он стал крупным воротилой большого бизнеса.

Супруги позволили фотографам сделать еще один снимок и вошли в Белый дом. Потрясающая пара, как говорили о них уже семь лет. Джек познакомился с Мэдлен в Ноксвилле. Его будущей жене было в то время двадцать пять. От ее протяжного южного выговора сейчас, когда ей исполнилось тридцать четыре, не осталось и следа. Так же как и Джека – уроженца Далласа. Сейчас он говорил резко и отрывисто, что сразу убеждало собеседника: Джек точно знает, что делает и чего хочет. Его темные глаза обладали способностью одновременно следить за тем, что происходит в разных концах помещения, а сам он умудрялся слушать сразу нескольких собеседников, сохраняя в то же время заинтересованный вид по отношению к тому, с кем разговаривал в данный момент. Люди, хорошо знавшие Джека, говорили, что иногда его глаза словно буравили человека насквозь, порой же он мог обласкать взглядом. В нем чувствовались почти гипнотическая мощь и властность. При одном взгляде на этого человека с гладко зачесанными темными волосами, в превосходно сшитом смокинге и накрахмаленной рубашке хотелось к нему приблизиться, познакомиться поближе и оказаться в числе его избранных друзей.

Когда-то он произвел точно такое же впечатление на Мэдлен – простую девушку из Ноксвилла. Она приехала туда из Чаттануги и все еще говорила с акцентом. Работала секретаршей на телестудии, потом – из-за забастовки – стала выступать перед телекамерой, сначала с прогнозом погоды, потом с обзором новостей. Держалась неуверенно и постоянно смущалась, но была так хороша собой, что быстро завоевала симпатии зрителей. При внешности фотомодели или кинозвезды она оставалась обычной девушкой, и это всех привлекало. К тому же в ней обнаружилась удивительная способность проникать в самую суть описываемых событий. Она потрясла Джека при первой же встрече. Он не устоял перед ее сверкающими глазами и манерой говорить.

На вид он не дал бы Мэдлен больше двадцати, хотя она оказалась почти на пять лет старше. Как-то он остановился поболтать с ней после телепередачи:

– Что ты тут делаешь, красотка? Разбиваешь парням сердца?

– Вряд ли, – рассмеялась она в ответ.

Он вел переговоры в Ноксвилле о приобретении телестудии, что и сделал двумя месяцами позже. После этого Джек превратил Мэдлен в одну из основных ведущих и послал в Нью-Йорк постигать тайны телевизионного мастерства и работать над новым имиджем. Эффект оказался поразительным. Не успела Мэдлен оказаться на телеэкране, как буквально через несколько месяцев ее карьера стремительно пошла вверх.

Именно Джек вырвал се из кошмара, в котором она жила: муж – а она состояла в законном браке с семнадцати лет – вдоволь над ней поиздевался. Впрочем, ее жизнь ничем не отличалась от той, какую она наблюдала в Чаттануге с самого детства в родительском доме. С Бобби Джо они дружили еще в школе и поженились сразу после ее окончания.

Купив кабельную телесеть в Вашингтоне. Джек Хантер предложил Мэдлен престижную должность ведущей. Если она согласится, пообещал Джек, он поможет ей устроить собственную жизнь.

Он сам приехал за ней в Ноксвилл на роскошном лимузине. Она встретила его на остановке междугороднего автобуса с одной небольшой сумкой в руке. В ее глазах явственно читался ужас. Молча она села к нему в машину. Лишь через несколько месяцев Бобби Джо сумел выяснить, где она. К этому времени Мэдлен с помощью Джека уже подала на развод. Год спустя они поженились. И вот уже семь лет, как она миссис Джек Хантер. С годами Бобби Джо и все его немыслимые издевательства стали казаться далеким кошмаром. Она теперь телезвезда и ведет поистине сказочную жизнь. Ее знают и любят по всей стране. А Джек обращается с ней как с принцессой.

Рука об руку они вошли в Белый дом, остановились в конце длинной череды приглашенных. Мэдлен выглядела спокойной и счастливой. Женщина, которую абсолютно ничто не тревожит. Любимая жена могущественного телемагната. Больше в ее жизни ничего плохого не случится, она это твердо знала. Джек не допустит. Теперь она в безопасности.

Они обменялись рукопожатиями с президентом и первой леди. Президент, понизив голос, сказал Джеку, что хотел бы поговорить с ним чуть позже наедине. Мэдлен в это время болтала с первой леди. Они хорошо знали друг друга, так как она не раз брала интервью у супруги президента, и они с Джеком часто бывали в Белом доме.

Когда Хантеры вошли в зал рука об руку, взгляды многих обратились на них, им кивали, улыбались, их узнавали. Да... Ноксвилл остался далеко позади. Мэдлен не знала, где теперь ее первый муж, и не желала этого знать. Жизнь, которую она когда-то вела, теперь казалась нереальной. Ее настоящая жизнь здесь, в этом мире могущественных и влиятельных людей. А сама она сияет среди них яркой звездой.

Они смешались с остальными гостями. Французский посол дружески заговорил с Мэдлен, представил ее жене. Джек в это время живо беседовал с каким-то сенатором. Краем глаза Мэдлен незаметно наблюдала за мужем. К ней подошел бразильский посол в сопровождении привлекательной женщины, представлявшей в конгрессе штат Миссисипи. Вечер обещал быть, как всегда, очень интересным.

Через некоторое время они перешли в обеденный зал. За столом ее соседями оказались сенатор из Иллинойса и конгрессмен из Калифорнии. С ними она уже встречалась раньше, оба весь вечер наперебой старались привлечь к себе ее внимание. Джек сидел между первой леди и Барбарой Уолтерс. Лишь поздно вечером он подошел к жене. Они вместе прошли в танцевальный зал.

– Ну как? – спросил он небрежным тоном во время танца.

У Джека всегда все было под контролем. Как правило, он заранее записывал, с кем хотел бы встретиться и переговорить. Он не упускал ни малейшей возможности завязать новые знакомства или закрепить старые и никогда не тратил время впустую.

– Так как тебе сенатор Смит? О чем он говорил?

– Мы обсуждали новый законопроект о налогах.

Мэдлен сдержанно улыбнулась своему красавцу мужу, как делает всякая светская женщина, утонченная, элегантная, изысканная. Джек любил повторять, что она его творение. Без ложной скромности он приписывал себе тот колоссальный успех, которого она достигла на телевидении, и очень любил поддразнивать ее этим.

– Республиканцы просто помешались на этом законопроекте, но выиграют на этот раз все-таки демократы, особенно с учетом полной поддержки президента. А что конгрессмен Були?

– Он такой симпатичный и остроумный. – Она подняла глаза на Джека, в глубине души все еще потрясенная тем, что он ее муж. Она до сих пор была без ума от его внешности и харизмы, от окружавшей его ауры. – Були говорил о своей собаке и внуках. Как всегда.