– Что так мерзко пахнет?

– Думаю, что дохлая лошадь, – отозвался Джейми, зажимая длинный нос. – Запах говорит о том, что она сдохла несколько месяцев назад, никак не позже.

Моряки, стоявшие вокруг, не выбирали выражений и откровенно говорили, что думают по поводу этой вони на борту. Из люка была вытащена громоздкая бочка, которую теперь кантовали по палубе Мейтленд и Гросман. Их зеленые физиономии и отвратительная желто-белая масса, колыхавшаяся в бочке, очень походившая на копошащихся червей или личинок, дополняла картину и заставляла думать о том, что кок недаром устроил разнос команде.

– Гадость! – прошипела я.

Ребята тащили бочку молча, но им, по всей видимости, тоже хотелось сказать пару словечек покрепче моего. Подкатив свою ношу к борту, они с видимым усилием перебросили ее в море.

Матросы, не занятые вахтой, ринулись смотреть, как бочка качается в кильватере. Мистер Мерфи тоже был здесь – он витиевато описывал свое отношение к поставщику, у которого купил будто бы свежую конину. Один из моряков, итальянец Манцетти, невысокий ростом и с собранными в конский хвост волосами, клал порох на полку.

– Здесь акула. Отличная еда, если пристрелим, – объяснил он, сверкая белозубой улыбкой.

– Да, коль уж повезет, – отозвался Стерджис.

Так, значит, они собираются убить акулу из мушкета прямо с корабля! Матросы сгрудились поглазеть, как будут убивать акулу. Мне было известно, что здесь водятся акулы, более того – я сама видела, как темные тени легко плывут за кораблем, помогая себе серповидными хвостами. Мейтленд показал их мне вчера ночью.

– Глядите!

Несколько матросов вскричали одновременно, завидев, как бочка со зловонным содержимым подскочила от удара и завертелась. Манцетти навел мушкет на бочку. Бочка дернулась еще несколько раз подряд, но итальянец не спешил стрелять.

В воде было тяжело что-либо рассмотреть, но над водой можно было заметить быстрое движение, за которым последовал толчок. Когда бочка крутилась, я увидела, как над водой появился спинной плавник громадной рыбины. Манцетти выстрелил. Звук выстрела получился не очень громким, зато облачко дыма понесло ветром мне в глаза.

Моряки, наблюдавшие за процессом, закричали, из чего я сделала вывод, что Манцетти попал. Бурое пятно на воде вокруг бочки говорило о том же.

– Но куда попал итальянец – в акулу или в бочку? – поинтересовалась я у Джейми.

– Вообще говоря, в бочку. Зато выстрел знатный.

Манцетти выстрелил еще, затем еще раз. Бочка, подталкиваемая акулами и вертевшаяся от выстрелов, плясала в воде; дерево разлеталось от ударов акульих зубов, и под ним на воде выступала кровь. Морские птицы не замедлили явиться, чтобы полакомиться кониной, и ныряли вниз.

– Не выйдет. Я не попаду в акулу – очень далеко, – заявил Манцетти, утирая лоб рукавом.

От напряжения он вспотел и был весь мокрый. Пороховая гарь осела ему на лицо и на одежду, так что рукав, которым он утирался, оставил на его физиономии белую полосу, сделавшую его похожим на енота.

– Акулья вырезка – неплохое лакомство, – произнес капитан, тоже наблюдавший за бесплодными попытками итальянца убить акулу. – Месье Пикар, как вы смотрите на то, чтобы спустить лодку на воду?

Боцман, которому был адресован вопрос, согласился с этим рискованным предложением и отдал приказ спустить лодку. В нее поместились вооруженный Манцетти и трое матросов, державших веревки и остроги, предназначенные для убийства. «Артемида» круто заложила к ветру и приблизилась вплотную к тому, что осталось от бочки.

Разумеется, к этому времени о бочке напоминали только щепки да обломки, но акулы не желали покидать это место, разрезая морскую гладь острыми плавниками. К ним присоединялись галдевшие и кружившие над ошметками птицы.

Одна из пернатых стала жертвой своего алчности: акула, выпрыгнув из воды и разинув зубатую пасть, проглотила птицу и скрылась в глубине.

– Ух ты… – поразилась я.

Оказывается, видеть акульи зубы вживую – зрелище куда более впечатляющее, чем созерцать фотографии из «Нэшнл джиографик». Заостренное рыло и пасть, вся в крови, бьющаяся в конвульсиях птица…

На Джейми это тоже произвело должное впечатление:

– «Бабушка, к чему тебе такие зубы?» – пришла ему на ум фраза из сказки. Признаться, лучше наше впечатление передать было нельзя.

– Да уж, насчет зубов не беспокойтесь – они у них будь здоров! – Мистер Мерфи был очень оживлен и даже, я бы сказала, плотояден. – Зато мозгов у акул почти нет, поэтому даже если засадить глупой рыбине пулю промеж глаз, это ей не помешать жить, поверьте.

Наблюдая за тем, как Манцетти и другие матросы пытаются приблизиться к остаткам бочки, Мерфи погрозил кулаком акулам и крикнул сидящим в лодке:

– Манцетти, если ты забьешь хотя бы одну из этих тварей, я самолично презентую тебе бутылку доброго бренди!

– Ммм, мистер Мерфи… Вы так возбуждены. Какие-то личные счеты или вы просто желаете приготовить изысканное блюдо из акульего мяса? – спросил Джейми.

– Все сразу, мистер Фрэзер. Я не могу определить, что же мной движет более всего. – Притопнув деревяшкой, кок изрек: – Гадины знают, какой вкус имеет старина Мерфи, но и я знаю, что такое акулье мясо! Нет лучшего лакомства для мистера Мерфи, старого кока!

Тучи круживших над бочкой птиц закрывали лодку, а крик, издаваемый ими, заглушал все звуки, однако наивно было полагать, что яростный рев мистера Мерфи можно заглушить.

– О, стейк с горчицей! Печень с пикулями, томящаяся на огне! Суп из акульих плавников! – кок предвкушал, как поквитается с животными. О сладость мести! – Желе из глаз акулы! Будешь знать, проклятая гадина! Ты попомнишь старого Мерфи!

Тем временем итальянец целился в одну из акул. Поскольку звуков, как я уже сказала, не было слышно, мы поняли, что он выстрелил, по белому дымку над ружьем. Затем произошло что-то совсем непонятное: я увидела мистера Уиллоби.

Все люди, толпившиеся на палубе, вовсю глазели на охоту, так что никто не видел, чем занят китаец. А он прыгнул с корабля прямо в открытое море, к акулам. Вокруг шлюпки с Манцетти и тремя матросами кипела битва, и маленький китаец направился прямо туда, в звериное логово. Мы увидели его, только когда бритая макушка показалась из воды. В руках мистера Уиллоби билась большая птица. Видимо, она не могла избавиться от его цепкой хватки и била крыльями по воде, взбивая пену.

Не сдержавшись, я вскричала от страха за мистера Уиллоби. Джейми, не видевший китайца в воде, обернулся на мой вопль, секунду раздумывал, а после вскочил на поручни и плюхнулся в воду, мгновенно уйдя на глубину. Мерфи издал удивленное восклицание, а я завизжала.

К нашим крикам добавились крики команды и, в довершение всего, вопль Марсали, режущий барабанные перепонки. Холодея от ужаса, мы видели, как Джейми выныривает возле китайца и хватает его за шею, уворачиваясь от взмахов гигантских крыльев морской птицы. На какую-то долю секунду мне показалось, что Джейми может бросить мистера Уиллоби, если тот не выпустит птицу, но он начал двигаться к «Артемиде» вместе с китайцем и его добычей.

В лодке тоже закричали, но то был торжествующий крик. Одна из акул, проколотая острогой и обвязанная веревкой, следовала за шлюпкой – это событие и стало причиной радостных возгласов, которые, однако, быстро смолкли, стоило матросам заметить Джейми в воде.

С «Артемиды» бросили тросы, но матросы беспорядочно бегали по палубе, не понимая, кому помогать в первую очередь.

Джейми вместе с его «добычей», то есть с китайцем и с его добычей, был втянут на правый борт корабля, где он бессильно прислонился к борту, закрыв глаза, а животное, должное служить лакомством для мистера Мерфи и капитана, трепыхалось у левого борта, ожидая своей участи. К слову, несколько кусков мяса из нее были уже вырваны другими акулами, ее сородичами.

– Господи… – выпалил Джейми.

Сейчас он был похож на рыбу, внезапно вытащенную из воды.

Я принялась утирать его лицо юбкой, а он лежал плашмя на палубе и хватал воздух ртом. На мой вопрос, в порядке ли он, Джейми только ухмыльнулся.

– Господи ты боже мой! – он сел рывком и зачихал. – Думал было, что мне пришел конец. Моряки оказались дураками: потащились со своей лодкой к нам с китайцем, а ведь с ними была загарпуненная акула! Все эти твари и рванули следом…

Джейми водил рукой по икрам:

– Англичаночка, я до жути боялся, что они откусят мне ногу. Веришь ли, никогда ничего не боялся, как этого. Лучше лишиться жизни, чем ноги. Не сердись.

– Раз и жизнь сохранил, и нога в сохранности, тогда не буду, – сухо сказала я.

Как и следовало ожидать, нервное напряжение и резкое погружение в воду дали себя знать: Джейми начала бить дрожь. Я отдала ему шаль и решила поглядеть, где сейчас спасенный в который раз китаец.

Мистер Уиллоби сидел неподалеку со своей добычей, ради которой все и затеял, – это был молодой пеликан. Неудивительно, что китайцу так тяжело было удерживать птицу, ведь она была размером почти с него самого, зато его усилия были вознаграждены, и теперь он занимался только им, не обращая ни на кого внимания. Команда не сдерживала своих чувств и осыпала мистера Уиллоби и его причуду самой отборной руганью, но крошка китаец находился под невольной защитой своего воспитанника, чей громадный клюв действовал на моряков устрашающе.

С другой стороны палубы доносились звуки разделывания туши. Моряки встретили это событие торжествующими возгласами и начали полосовать шкуру акулы, только что разрубленную пополам мистером Мерфи. Сам кок сиял от удовольствия, неся окровавленный топор и обрубок хвоста. В его руке была сетка с акульей печенью внушительных размеров.

– Ну как оно, а? – мистер Мерфи сунул хвост под мышку и потянулся к Джейми, чтобы взъерошить ему волосы в отеческом жесте. – Признаться, я не думаю, что стоило спасать китайца, но ваш поступок в любом случае заслуживает уважения. Вот, сварю похлебку из хвоста – отменное средство против простуды.