– Но вы же не оставляли ее заботами?

– Я? Нет! Они раньше жили в Бэрнтисленде, и там за ней ухаживали. Но та женщина не хотела переезжать, она уже была пожилой, поэтому преподобный стал искать новую компаньонку. Миссионерское общество предложило ему поехать в Вест-Индию, и он согласился. Он искал теперь женщину, которая бы обладала крепким здоровьем и не жаловалась на скверный характер, и выбрал меня.

Мисс Коуден показала отсутствующие передние зубы.

– Куда поехать? Он что, хочет, чтобы его сестра ехала с ним в Вест-Индию?

Я не верила своим ушам. Путешествовать на корабле так далеко – это было бы слишком тяжело для всякой здоровой женщины, а для мисс Кэмпбелл и вовсе не под силу, она бы не перенесла плавания. Правда, если она опять будет «глазеть», вряд ли оно скажется на ее здоровье еще больше.

– Преподобный говорит, что нужно уехать из Шотландии и забыть все эти ужасы. Уехать куда подальше – это мудро, да только нужно было давно об этом позаботиться.

– Какие ужасы? – Мисс Коуден так блеснула глазами, что я приготовилась слушать рассказ, который должен был пролить свет на причину заболевания.

Физическое состояние пациентки не было ужасным, но определенные отклонения были. В целом виной всему было плохое питание и малоподвижный образ жизни. Если это еще можно было изменить, то душевный ее недуг был определенно связан с прошлым. Если мы узнаем причину болезни, может быть, удастся что-то сделать для мисс Кэмпбелл.

Нужно было знать, как протекало начало болезни, и Нелли Коуден с удовольствием помогла мне в этом.

– Я всего не знаю, но расскажу то, что передавала Тилли Лоусон – та женщина, которая приглядывала за бедняжкой. Тилли хорошая женщина, я не думаю, что она соврала мне. Мэм, не желаете ли выпить в честь гостеприимного дома? – Она подошла к столу, где стояли графин и бокалы.

Мисс Кэмпбелл занимала единственный стул, поэтому я и компаньонка сели на кровати. Держа в руках стаканчик черносмородинового ликера, мисс Коуден поведала мне печальную историю болезни Маргарет Кэмпбелл.

Родиной девушки был Бэрнтисленд, находившийся за заливом Ферт-оф-Форт, отстоявший от Эдинбурга всего на пять миль. Ей было семнадцать, когда Карл Стюарт взял Эдинбург, намереваясь вернуть отцовский трон.

– Отец был за короля, брат вступил в полк правительства, чтобы карать мятежников на севере. А Маргарет поддерживала Красавчика и горцев, которые пошли за Стюартом.

Мисс Коуден не знала, как звали парня, в которого влюбилась Маргарет. Девушка ходила на тайные свидания с ним, чтобы рассказать, куда на этот раз направляется королевский полк – брат писал письма, и в семье их читали вслух.

Победа при Фолкирке досталась очень большой ценой, слишком большой, и армия принца начала отступать. Эти вести сеяли страх и панику. Ночью в марте юная Маргарет бежала из отцовского дома, чтобы найти любимого.

Дальнейшие события были покрыты мраком тайны: то ли возлюбленный отказался от девушки, то ли она не нашла его, но ей пришлось пойти обратно от Каллодена, где она на следующий день после битвы была схвачена англичанами.

– Это был ужас. Звери такое сделали с ней! – Мисс Коуден шептала, будто боясь говорить это вслух. Сестра пастора молчала. – Они услышали по говору, кто она, а с шотландцами тогда не церемонились. Пьяная от крови солдатня сделала с ней все, что хотела.

Она была без сознания, и те бросили ее в канаву, посчитав умершей. Бродячие цыгане, нашедшие себе укрытие в близлежащих кустах, вытащили ее из ледяной воды.

– Бог может покарать меня за эти слова, да только лучше бы они не вытаскивали ее! Бедняжка бы отмучилась еще тогда, а так…

Мисс Коуден пристыженно махнула рукой и допила ликер.

Маргарет Кэмпбелл с тех пор будто онемела. Цыгане-лудильщики отправились на юг, подальше от ужасов войны, и она пустилась в путь вместе с ними.

Цыгане пели и плясали, а она держала миску для медяков, которыми добрые путники одаривали пляшущих. Во дворе одной из таверн ее увидел брат. Он продолжал служить в полку и теперь направлялся в Эдинбург.

Маргарет узнала его, и дар речи вернулся к ней, но пережитое потрясение было слишком большим, и рассудок ее не восстановился. Дома она все время поминала старые времена, еще до встречи с мятежным юношей, и жила в каком-то своем мире. Отец их давно умер от инфлюэнцы, а мать, как сказывали, не оправилась от потрясения, вызванного встречей с дочерью. Впрочем, тогда было поветрие и, возможно, она тоже пала жертвой эпидемии.

Арчибальд Кэмпбелл с той поры возненавидел горцев, да и англичан тоже. Он вышел в отставку, имея дом и капитал, но еще и неизлечимо больную сестру.

– Конечно, никакая женщина не пошла бы за него, вот он и сделался священником, – объясняла Нелли.

Он не мог предоставить сестру самой себе, но жить отшельником тоже не мог, поэтому пригласил сиделку, купил экипаж и проповедовал по окрестностям, время от времени беря сестру в поездки.

Преподобный Кэмпбелл нравился людям, они охотно слушали его, и Пресвитерианское миссионерское общество, приписывая успех проповедей личности священника, предложило ему сеять Слово Божие на Барбадосе и Ямайке. Помолившись, пастор принял предложение, продал имение и отправился с сестрой в Эдинбург, готовясь к поездке.

Я посмотрела на женщину, сидящую спиной к огню. Она не двигалась и не издавала ни звука, и ее юбки шевелились только потому, что воздух от очага шел в ее сторону.

– К сожалению, я не смогу ее вылечить. Но я оставлю вам предписания, в аптеке вам изготовят лекарства. Они немножко облегчат ее жизнь.

То, что я могла выписать, было, конечно, небольшой помощью, но все же. В качестве успокаивающего средства я порекомендовала пупавку, хмель, пижму и вербену с добавлением перечной мяты, а чтобы подкормить пациентку витаминами, предложила чай из плодов шиповника: по кровоточащим деснам и бледному одутловатому лицу был заметен витаминный дефицит.

– Когда будете на месте, в Вест-Индии, давайте ей побольше фруктов. Там растут апельсины, грейпфруты и лимоны – последние особенно хороши, и для нее, и для вас.

Нелли Коуден взяла исписанный листок, но смотрела на меня с недоверием. Лук да картофель, а особенно каши составляли весь ее рацион.

Преподобный еще не вернулся, и не было смысла ждать его – я не стала дожидаться, чтобы повторить все то же самое и выслушать ту же историю. Я пожелала мисс Кэмпбелл, не слышавшей меня, и ее компаньонке счастливого пути. За дверью стоял Эуон-младший.

– А я ищу вас, тетушка, где же вы запропастились? Скоро полчетвертого, и дядя Джейми…

– Джейми!

Голос донесся из кресла.

Мисс Кэмпбелл выпрямилась, ее глаза были устремлены в дверной проем, еще вытаращенные, но уже осмысленные. Когда вошел мальчик, она закричала.

Этот случай не порадовал нас, это было проявлением болезни. Пребывая в угнетенном настроении, мы прошествовали в бордель, служивший нам убежищем от превратностей жизни. Бруно провел нас в заднюю гостиную, где говорили Джейми и Фергюс.

– Да, твоя правда, сэр Персиваль не вызывает доверия. – Джейми вытянул ноги. – Я согласен с тобой: все указывает на то, что акцизная служба устроила нам ловушку. Он говорил о двух днях. По поводу бухты Муллена.

Заметив нас, он предложил нам сесть.

– Стало быть, скалы под Балкарресом? – уточнил Фергюс.

Джейми не спешил с ответом, стуча по столу негнущимися пальцами.

– Нет. Пускай Арброут, немножко ниже аббатства. Идет?

– Идет.

Вставая, Фергюс вежливо отодвинул тарелку с недоеденными лепешками из овсяной муки.

– Милорд, я скажу им. Через четыре дня в Арброуте.

Он кивнул мне на прощание и ушел.

– Дядя, вы говорили о контрабанде? – напрямик спросил взволнованный Эуон. – Будет люггер из Франции?

Он умудрялся бубнить и жевать лепешку одновременно.

Джейми был занят своими мыслями, но восклицания Эуона и крошки, летевшие по столу, обратили его внимание на племянника.

– Да. Но, дружок, это не твоего ума дело.

– Но тебе ведь нужен будет кто-то, кто подержит мулов, например! – попытался обозначить свое место в предприятии парень.

– О, разумеется, малютка, ты непременно примешь участие. И твоя спущенная шкура будет красоваться на воротах Лаллиброха, верно я говорю? Неужто запамятовал отцовские слова?

Эуон не мог ничего возразить и грыз новую лепешку. Это заняло его рот, и тогда начала выпытывать новости я:

– Вы хотите ехать в Арброут, встречая судно из Франции? А не будет ли опасным заниматься контрабандой сейчас, когда сэр Персиваль послал тебе предупреждение?

Джейми покосился на меня, но был терпелив:

– Нет, нисколько. Сэр Персиваль говорил, что стало известно о встрече, намеченной в бухте Муллен через два дня. Но мы с Джаредом условились, что, если что-то идет не так и встреча срывается, люггер отходит в море и причаливает следующей ночью в новом месте. Так назначается новая встреча. Если отменяется и она, мы назначаем третью.

– Сэр Персиваль прознал об одной. Значит, легко узнать и о других.

Джейми налил вина и указал глазами на бутылку, но я не хотела пить.

– Не легко. О всех трех местах мы договариваемся с Джаредом в специальном письме. Оно вкладывается в пакет, адресованный Жанне, и после прочтения сжигается. Те, кто встречает люггер, конечно, знают о первом месте. – Он посмотрел в чашку и добавил: – Наверное, проболтался кто-то из них. – Но два других места известны только нам с Джаредом, даже Фергюс не знает о них. Пока мы не назначаем новой встречи, никто не знает, где она произойдет. Я оповещаю людей перед самым началом, и у них нет времени донести, если бы кто и хотел.

– Дядя, если это не опасно, то возьми меня! – подал голос Эуон. – Я не буду мешать вам!

Джейми нахмурился и сказал:

– Ладно. Я возьму тебя в Арброут, но ты будешь сидеть в гостинице над аббатством вместе с тетушкой и не высовывать свой длинный нос, ясно? Англичаночка, я должен доставить мальчонку домой и каким-то образом примириться с его родителями.