Содержимое хлябей небесных извергалось прямо на нас. Отбросы несло водой; по сторонам мостовых образовывались водовороты грязи. Было свежо, промозгло и сыро, но я не замечала этого, ведь рядом был Джейми. Я была бы рада любой погоде, лишь бы быть с ним, чувствовать его уверенную силу.

Это был безумный вечер: я была с моим Джейми! Какая разница, что ждало нас в ближайшем будущем, если мы нашли друг друга? Все трудности отступали перед нами, по крайней мере, должны были отступить. Его присутствие наполняло меня какой-то безрассудной отвагой, энтузиазмом и внушало желание преодолевать всевозможные трудности.

С благодарностью пожав его руку, я подняла на него глаза. Он проделал то же самое, улыбнувшись.

– Куда ты меня ведешь?

– На «Край света». Не струсишь дойти до края земли?

Удивительно, но название таверны, куда мы направлялись, очень точно передавало мою готовность идти за Джейми куда бы то ни было. Он не стал перекрикивать шум дождя и, помогая преодолевать камни мостовой, потащил за собой вниз по Королевской Миле.

Нам повезло: на край света идти не пришлось, потому что не прошли мы и ста ярдов, как таверна очутилась перед нами, – я даже не успела замерзнуть. Оставалось пройти узкий холл и попасть внутрь.

Таверна была полна дыма и людей. Здесь приятное тепло разливалось по членам сидящих, что привлекало сюда прохожих, ищущих укрытия от дождя. Публика была разнообразная: служивые, докеры, мастера и подмастерья, колоритные забулдыги и купцы – преимущественно мужчины, но в «Краю света» было и несколько женщин, сиротливо ютившихся на скамьях. Словом, здесь проводили время люди бедные и простые, а добропорядочные отцы семейств и дельцы средней руки наблюдали дождь из окон каменных строений, сидя по домам.

Джейми, судя по всему, был завсегдатаем таверны, потому что, увидев его, многие обрадованно заулыбались и огласили чад «Края света» криками приветствий. Ему тут же нашли место, потеснившись. Мое появление тоже не укрылось от наблюдательных глаз, однако все промолчали, не сочтя нужным что-либо говорить либо решив повременить с расспросами. В любом случае я была им благодарна: мне было неловко обращать на себя внимание, и я шла за Джейми, завернувшись плащом.

Джейми как раз говорил с подошедшей к нему девушкой – наверное, хозяйкой таверны.

– Мы ненадолго. Мне назначена встреча.

– Какая встреча – времени уж сколько! – В ее выговоре на шотландский манер слышалось удивление. – Он уже внизу.

– Знаю, это моя вина. – Джейми извинялся за опоздание. – Я… не мог прийти… раньше. Обстоятельства.

Хозяйка бросила на меня лукавый взгляд и мягко улыбнулась, показывая ямочки на щеках.

– Но Гарри не скучал без вас – он коротает время в обществе жбанчика бренди. Так что все в порядке, сэр.

Джейми с облегчением вздохнул.

– Бренди – это хорошо… Он хоть не спит?

Девушка подставила руки, и Джейми сунул ей пару монеток.

– Недавно он еще распевал непристойные песни. Думаю, он примет вас, не клюя носом. – Она спрятала монеты. – Спасибо, сэр, храни вас Бог.

Джейми молча распорядился, чтобы я шла следом, и направился в заднее помещение, пригнувшись перед невысоким косяком. Там, куда мы шли, была расположена кухня. В очаге весело трещали поленья, а котелок издавал аромат похлебки из устриц. Хотелось бы рассчитывать на ужин с мистером Уиллоби.

У очага вымазанная в саже женщина поправляла огонь, добавляя в него дров. Увидев Джейми, она молча кивнула, но не поднялась с колен.

Джейми поднял руку в приветственном жесте и последовал в угол кухни, где виднелась деревянная дверка. Когда он отпер засов, я увидела спуск – вниз вела лестница, похожая на таинственные подземные ходы гномов.

Из-за широких плеч моего мужа я не могла видеть всего, что находилось дальше. А дальше были стропила из дуба и бочки – все массивное, под стать Джейми. Вдоль стены тянулся ряд досок, составляющих подобие поддона, где стояли бочки.

Сумрак подвала не рассеивался одним фонарем у подножия лестницы. Оттуда не доносились звуки, и, казалось, подвал был пуст: голоса пирующих в таверне не нарушали царящего здесь безмолвия. Он был похож на глубокую пещеру. Разумеется, здесь никто не пел.

– Он точно спускался сюда?

Мне пришло в голову, что если общение мистера Уиллоби с бочонком бренди и закончилось плачевно, то он, должно быть, спит где-то между большими бочками, где никто не может потревожить его.

– Он спрятался. Чертов мужеложец! Знает, шельма, что я не переношу его в пьяном виде, и прячет свою физиономию.

Странный компаньон был у Джейми! Пока я раздумывала об этом, Джейми тщетно искал мистера Уиллоби, шаря в темноте. Через какое-то время я слышала уже только его бормотание, но не могла никого видеть, ведь подвал был довольно просторным.

Я решила рассмотреть то, что могла увидеть в свете фонаря, висевшего под лестницей. Итак, кроме бочек в подвале также были ящики, тоже деревянные. Они размещались у стены высотой около пяти футов – она отгораживала часть подвала и тянулась дальше.

Я знала о том, что эдинбургские подвалы не походят на обыкновенные – в последнее мое посещение Эдинбурга, когда я была здесь с его высочеством принцем Чарльзом, мне рассказали об этом. Но теперь я убедилась в этом сама. Эту стену построили в тысяча пятьсот тринадцатом году, после битвы при Флоддене. Отцы города поняли, что англичане, жившие на юге, не принесут счастья соседям (и это было правдой), а потому решили возвести стену. Она долженствовала обозначать границу Эдинбурга и всего мира шотландцев – край света. Эта красивая метафора и дала впоследствии название таверне, менявшей внешний облик, но не менявшей названия.

Появление Джейми нарушило мои размышления.

– Проклятый старик! – Он был зол. – Неужели он за стеной?

Джейми повернулся и стал кричать в темноту, сложив руки рупором. Я не могла разобрать, что он кричал, потому что даже гэльский был понятнее. Может, это камни повлияли на мой слух?

Я смотрела на его запыленную одежду и паутину в волосах, но от меня не укрылось странное движение – со стены падал клубок голубого цвета. Я не успела крикнуть, как он ударил Джейми в спину.

Джейми тяжело повалился на камни.

Я бросилась на помощь.

Он лежал уткнувшись носом в пол и ругался по-гэльски, очевидно, грубо. Пока Джейми вставал, щупая исцарапанной рукой шишку на лбу, я во все глаза смотрела на упавший клубок. Было чему удивиться: клубок превратился в миниатюрного китайца, снова прыгнувшего в воздух и, покувыркавшись там вдоволь, аккуратно ставшего на ноги с широкой улыбкой триумфатора.

– Проклятая блоха!

Отряхнув ладони, Джейми – он уже был на ногах – мгновенно поднял китайчонка в воздух, выше, чем тот прыгал.

– Пошевеливайся. – Он поставил китайца в голубом на первую ступеньку лестницы.

Карлик сел на ступеньку, внезапно потеряв силу и гибкость.

Джейми, взяв его плечо, пояснил:

– Когда он не под мухой, он другой. Пьет по-черному.

– Я вижу. Где ты нашел его?

Это и был мистер Уиллоби. Джейми нес его, и длинная косичка размеренно двигалась подобно стрелке метронома – на серой шерсти плаща это было особенно заметно.

– В порту.

Не успев договорить, мы уже поднялись по лестнице, вернувшись в кухню. Полная женщина – та, что возилась у очага, – набросилась на нас, высказывая Джейми свое негодование:

– Мистер Малькольм, имейте совесть! Я всегда рада видеть вас здесь, да и все мы тоже. Я вам ничего не говорю – когда держишь таверну, всякое видишь, и не всегда нужно распускать язык. – От гнева она раздулась еще больше. – Но этот ваш карлик, он…

– Ну хорошо, миссис Паттерсон, разойдемся полюбовно! – Джейми не стал дослушивать.

Он снова запустил руку в кошелек и вынул монетку, тотчас исчезнувшую в складках платья миссис Паттерсон.

– Благодарю вас за неиссякаемое терпение. Надеюсь, что мы больше не доставим вам неудобств. – Джейми отвесил поклон, опустил пониже шляпу и прошел в главный зал.

На этот раз нас встретили не так добродушно, как в первый: посетители умолкли, многие надулись и зыркали исподлобья, насторожившись. Таверна наполнилась молчанием, прерываемым тихими ругательствами. Что ж, значит, мистера Уиллоби здесь не любили.

Стоящие не спешили пропускать нас, и мы пытались пробраться как можно скорее – и так привлекли столько внимания. Мне, давно позабывшей нехорошие запахи восемнадцатого века – откровенно говоря, вонь грязных тел, – было не по себе от забивавшего дух амбре.

Возле двери стояла хорошенькая молодушка, похожая на сдобную булочку. Она была одета в платье такого же невнятного цвета, что и миссис Паттерсон, но ее декольте было намного ниже и глубже, что сразу выдавало ее с головой. Я не ожидала, что встреча с ней обещала нам неприятности.

Поначалу она не видела нас, хихикая с подмастерьями. Но стоило нам пройти мимо, как воздух огласился ее истошными криками.

– Он! Это тот негодяй! – Женщина тыкала пальцем в Джейми, не замечая лившийся по столу эль, опрокинутый ею.

Подмастерья вперили взгляды в Джейми. Указующий перст взлетал, подобно палочке вдохновенного дирижера. Судя по всему, перед этим девушка хорошо приняла на грудь.

– Это он, тот чертов недоносок, он проделал со мной все те вещи, о которых я вам рассказывала.

Внимание таверны всецело было приковано к происходящему. Я поняла, что негодяй и недоносок вовсе не Джейми, а его китайчонок. Это было забавно, но в то же время вызывало опасения по поводу нашей безопасности.

Девица не унималась.

– Подлец! Прохвост! Негодяй! Проклятый пьяница! У-у-у, подлая скотина!..

У нее появились защитники: детина, прежде говоривший с ней, был готов вступиться за поруганную честь. Он вскочил из-за стола, насколько позволяло его состояние, и предложил:

– Так значит, вот этот гаденыш? Мэгги, пырнуть его?

Джейми попытался увещевать его, одновременно перекладывая китайца на другое плечо.