Я сжалась и сунула руки под плащ. Не дуло, ветра не было, но мне было холодно от сырости и от переживаний.

Джейми провел пальцем по плащу, смазывая таким образом кровь с руки. Он воскрешал в памяти корабль, увезший Эуона, всматриваясь в воду бухты. Затем стиснул зубы и закрыл глаза, приходя в себя. Побыв так со своими мыслями или с их отсутствием, он взглянул на меня, прося простить его.

– Лошади ждут. Пойдем.

Камни этого места были под стать нам – такие же онемевшие и оцепеневшие. Лошади покорно ждали нас, ютясь подле собрата по несчастью – пони Эуона. Пока мы добрались до берега, прошли часы, но теперь, казалось, прошли годы, так долго мы ехали обратно.

– Надеюсь, он жив, – робко ободрила я Джейми.

Он не чувствовал моего прикосновения, уныло плетясь по камням. В ту минуту не помогла бы и дубинка.

– Угу. Если бы он был мертв, они бы бросили его на острове.

– А что, они забрали его с собой?

Нужно было во что бы то ни стало разговорить его, иначе было бы худо.

Он мотнул головой.

– Ну да. Они перебросили его на корабль. Я видел… Это хорошо, должно быть, – рассудил Джейми. – Хотели бы убить, так сделали бы это сразу, не мешкая. А так есть надежда, что раз не убили сразу, может, и вовсе не прикончат.

Говоря сам с собой, Джейми напрочь позабыл, что он не один, а вспомнив, обратился ко мне, рассеянно глядя на меня:

– Англичаночка, все хорошо?

Я дрожала и была грязна от пыли, и одежда моя была порвана, и колени подгибались, а в целом…

– Я жива, все хорошо, спасибо.

Вторая попытка взять его руку увенчалась успехом.

– Рад слышать, – прошептал он, углубившись в размышления. Мы пошли под руку.

– Можешь предположить, кто это сделал?

Волны шумели, заглушая мой голос, но сейчас было важно, чтобы Джейми контактировал с внешним миром. Нельзя было позволить ему уйти в себя.

Он молчал, но уже подыскивал слова, чтобы ответить мне. Это был хороший знак: шоковое состояние проходило.

– Матрос обращался к тем, кто сидел в шлюпке, на французском языке. Конечно, это ничего не дает, потому что французы, как и люди других национальностей, могут служить где угодно. Хотя я видел множество торговых судов, это не торговый корабль. Не знаю отчего, но это даже не английское судно. Возможно, все дело в парусах, может, они стоят как-то по-другому.

– Корабль синий, по боку черная полоса. Потом стали палить и уже не было времени рассматривать.

Что, если можно узнать, куда держит путь то или иное судно? Это было бы просто замечательно! Но какие возможности предоставляет для этого восемнадцатый век? Зная название, мы сможем узнать все остальное.

– Как назывался корабль?

– А я почем знаю?

– Ну на борту было указано название?

– Название на борту? Зачем?

– Да чтобы знать, что за развалюха бороздит волны!

Мое раздражение немного развеселило Джейми.

– Не думаю, чтоб им очень хотелось объявлять всем свое название. Промысел накладывает определенные обязательства, – уточнил он.

Мы снова погрузились в раздумье, преодолевая путь, сравнимый для нас с Голгофой.

– Ну хорошо, – меня осенило, – как тогда легальные судна узнают друг друга, если название не указано на борту?

Джейми был удивлен глупым вопросом и резонно заметил:

– Вот я, например, сумею отличить тебя от какой-нибудь глупой бабы, хоть у тебя на груди нет имени.

– Ничего нет, даже буквы «А»[17], – забывшись, проговорила я. – Выходит, что названий нет… И вы узнаете суда по тому, как они выглядят? Наверное, различия бросаются в глаза?

– Я не могу вот так с ходу сказать, что за корабль стоит на рейде. Несколько судов знаю. Знаю и нескольких капитанов. Те корабли, которые часто видел, назову безошибочно, а вот другие – нет. Я не то что моряки, те знают суда «в лицо».

– То есть все-таки можно узнать, что это за судно причалило к острову.

Джейми заинтересовался ходом моих мыслей.

– Вообще, можно попробовать. Вот мы шли, а я все думал, вспоминал, с тем чтобы сообщить Джареду как можно больше об этом корабле. Синий трехмачтовый, бимс широкий, двенадцать пушек, ростр словно бык. Джаред много знает – вдруг видел такой? Или знает капитана. Или знакомые видели что-то подобное. – Теперь он поделился своими размышлениями.

Я обрадованно вскинулась:

– Ты знаешь, что делать? Есть план?

– План не план, но несколько мыслей имеется. Лучше этого ничего пока не придумывается. – Джейми не тешил себя пустыми надеждами и не хотел зря обнадеживать меня.

Он провел рукой от лба до подбородка, убирая с лица капли тумана и морских брызг, – капли, похожие на слезы.

– Надо бы добраться до Инвернесса. Если мы будем двигаться, может, и наверстаем упущенное время. В Гавре будет ждать Джаред. Чем скорее мы доберемся до него, тем скорее сможет узнать, что за корабль похитил парня. Узнав название, можно будет узнать, к чему приписано судно. – Заметив мои взметнувшиеся брови, Джейми добавил: – Все корабли приписаны к портам, за исключением военных. Те не ходят по обозначенным маршрутам, а выбирают путь сообразуясь с необходимостью. Обычные суда имеют точный маршрут и, что самое важное, бумаги – их показывают в порту, и там указан конечный пункт назначения.

Я почувствовала облегчение. Гора с плеч долой! Напряжение, не отпускавшее меня с тех пор, как Эуон отправился в путешествие, из которого не вернулся, ушло.

– Но если это пираты или каперы, тогда это не работает, – Джейми понизил градус моего радостного возбуждения.

– Что тогда?

– Найти пиратов в море может разве сам Господь Бог, но не я, – отрезал он. Мы умолкли, идя к лошадям.

Животные смирно ждали нас у башни, самостоятельно найдя себе пропитание – морскую траву. Разумеется, она была очень жесткой и, наверное, малопитательной, но за неимением лучшего лошади жевали ее. Пони Эуона тоже был с ними.

Джейми тут же окрестил их неразумными тварями и принялся энергично действовать. Собираясь спуститься в башню, он обмотал веревку вокруг камня на берегу. Доверяя мне держать ее, бросил другой конец в отверстие башни Элен и разулся.

Запыхавшийся и уставший, он принес вещи мальчика – сорочку, плащ, башмаки и чулки. Еще там были нож и кошелечек из кожи.

– Мы вернем это Дженни? – Я представила это себе.

Если мне так тяжело и горько, каково же будет ей? Что мы скажем, как объяснимся? Да она умрет от горя! Мне сделалось нехорошо.

Джейми отдувался после проделанной работы. Мой глупый вопрос заставил его побледнеть и стиснуть сверток с вещами.

– Вернем, как же! Держи карман шире! Как ты себе это представляешь? Что, я вернусь в Лаллиброх и с порога заявлю: «Сестрица, твоего сына больше нет! Его украли, быть может, убили, а я не смог защитить его»? Это ведь я потащил его с собой. Обещал присматривать за ним, беречь. И что теперь, где он сейчас? Осталась только жалкая одежда! – Тяжелый комок застрял у него в горле. – Нет, лучше уж я отброшу копыта.

Он отряхнул одежду от пыли, насевшей на нее, аккуратно сложил, обернув плащом, и спрятал в сумку у седла.

– Эуон будет рад снова надеть это, – выразила я робкую надежду, придавая голосу всю уверенность, на какую была способна.

Джейми поблагодарил меня глазами.

– Да. Я тоже хочу так думать.

Впотьмах нельзя было ехать в Инвернесс. Закатное солнце золотило дальние, не видные нам тучи, туман покраснел, превратившись в странную светящуюся субстанцию. Нужно было готовиться ко сну. Хотя мы брали с собой в дорогу снедь и что-то еще оставалось в седельных сумках – этого должно было хватить, чтобы удовлетворить аппетит, – есть не хотелось. Джейми выкопал небольшие ямки, и мы легли в них, предварительно укутавшись в плащи, устроив таким образом себе ночлег.

О сне не могло быть и речи. На камнях было жестко спать, ухо ловило неумолимый рокот океана, но это было ничто по сравнению с переживаниями.

Мысли точили мозг. В каком состоянии парень? Я не видела, чтобы он был окровавленным. Значит, просто потерял сознание. А может, я не заметила крови? И в какое состояние он придет, когда очнется? Что будет делать среди незнакомых людей, похитивших его?

Куда отправиться нам на его поиски? Джейми говорил о Джареде. Я слушала его рассудительные речи, вселявшие надежду, и думала, что это решенное дело. Но если нам не удастся узнать название корабля и его маршрут? Курс можно изменить в любую минуту. В какой части света находится теперь корабль с Эуоном на борту? И есть ли на его борту мальчик? Не избавились ли от него, скормив рыбам?

Мысли не отпускали меня даже во сне. Засыпая, я снова задавала себе эти вопросы, на которые не могла найти ответ, поэтому показалось, что и не спала вовсе. Холод разбудил меня. Джейми, исчезнувший невесть куда, отдал мне напоследок свое одеяло, но оно не грело так, как его тело.

Он не ушел далеко – он сидел лицом к морю. Туман уносило ветром, дувшим с берега, вышедший из-за облаков месяц осветил наш лагерь, и в этом неверном свете я видела, как горбится Джейми.

Я укуталась поплотнее в плащ и подошла к нему. Величественный шум моря заглушал мои шаги по гранитным камням. Джейми не обернулся на звук, но слышал меня, потому что спокойно и ничуть не удивляясь принял тот факт, что я сижу рядом с ним.

Бухта молчала, как и тогда, когда похитили Эуона. Тюленей не было видно ни тогда, ни сейчас. Джейми мерил глазами расстояние от берега до бухты и обратно, углубившись в себя. Он сидел скрючившись, подтянув колени и опустив на них локти.

– Как ты? Не замерз?

Он сидел в одном плаще, мелко дрожа на берегу ночного моря.

– Н-нет.

Я попинала ногой камни, сидя на граните. Мы слушали море.

– Ты ни в чем не виноват.

– Англичаночка, лучше поспи.

Он говорил беззлобно – и безнадежно.

Мне было очень холодно, и я хотела согреться. К тому же хотелось развеять его тоску, так что я прижалась к нему и ответила на его протест: