— А что бы вы мне рассказали, если бы я была его родственницей?

— Мы бы вам рассказали, что произошло до того, как колдуна повели на костер. Но такие вещи нельзя рассказывать первому встречному, это не для чужих ушей.

Анжелика побледнела, но вид этих простых людей успокоил ее. Помолчав некоторое время, она выдавила из себя:

— Я… я была его женой, — и опустила голову, ее била дрожь, проклятое прошлое не хотело выпускать Анжелику из своих цепких лап.

— Мы так и думали, мадам. Заходите, сейчас мы вам расскажем такое, что вы еще никогда не слышали.

Анжелика зашла в лавку и села на предложенный ей стул В лавке было сумрачно, приятный запах колбас щекотал нос.

— Жена, закрой дверь на задвижку и прикрой ставни, — распорядился колбасник.

Анжелика была очень расстроена. Она лично видела, как тело графа де Пейрака сгорело до тла. Что же могут ей рассказать эти честные люди?

— Итак, слушайте, мадам. Это нам рассказал кабатчик, почтенный господин Жильбер, его таверна расположена на противоположной стороне площади. Однажды вечером я зашел к нему выпить чарку. Он не выдержал и рассказал мне эту таинственную историю, так как эта тайна не давала ему покоя ни днем, ни ночью и он должен был кому-то открыться. Но он предупредил, чтобы я под страхом смерти никому не говорил. Но раз вы были колдуну женой… Да простит меня наш создатель. Луиза, — обратился он к хозяйке, — принеси нам кувшин доброго вина и два стакана, а то у меня пересохло в горле.

Выпив стаканчик, колбасник продолжал:

— Так вот, накануне сожжения колдуна, то есть вашего мужа, простите, мадам, несколько богато одетых людей в масках пришли в его таверну и высыпали на его прилавок 1000 луидоров.

— Что же они хотели взамен?

— Они хотели, чтобы кабатчик предоставил им свое заведение на все утро следующего дня. Конечно, в такое утро, перед экзекуцией, в таверне собирается много всякого сброда, но данная ими сумма в десять раз превышала сумму, которую мог бы заработать в этот день почтенный Жильбер. И он, конечно, согласился.

На следующее утро, когда пришли эти люди, он с женой и детьми заперся в маленькой комнатке, дверь которой выходила в общий зал. Время от времени, чтобы развлечься, он подглядывал в замочную скважину, чтобы знать, что делают эти странные люди, выложившие ему целое состояние. Первое время они ничего не делали, а судачили, сидя вокруг стола, пили вино, которое по договору оставил на столе кабатчик. Некоторые из них сняли маски, но так как в таверне было темновато, Жильбер не разглядел их лиц.

Заинтригованная Анжелика не спускала с колбасника глаз, который между тем продолжал:

— В душе Жильбер догадывался, почему они арендовали его скромную таверну. Под полом в главном зале находился погреб, который был связан с катакомбами, выходившими на безлюдный берег Сены. Между нами, мадам, Жильбер не раз пользовался этим погребом, чтобы не платить налоги в мэрию за контрабандный товар. Он был очень удивлен, когда один из незнакомцев открыл крышку погреба, а в этот момент, как вы помните, зрители на площади начали кричать, так как подвезли колдуна. Он был в крови, белая рубашка разорвана. Я видел его волосы, слипшиеся от крови, и гордый взгляд. Все разом закричали: «Смерть колдуну!» Но наш Жильбер продолжал наблюдать в замочную скважину. Он увидел, как из его собственного погреба один из гостей вытащил сверток, очертаниями похожий на силуэт человека. В это время на улице разъяренная толпа закричала сильнее, так как колдуна повели в таверну, чтобы он мог выпить немного водки перед смертью, это исполнение последнего желания, положенного по тюремным правилам. Жильбер ясно видел, как осужденного заволокли в зал. Извините, мадам, но вы бледны, как полотно.

— О! Продолжайте! Я вас заклинаю всеми святыми, — исступленно воскликнула Анжелика.

— Колдуна посадили за стол, чтобы он выпил глоток вина. Но Жильбер плохо различал, так как в зале было темно. Но он был уверен, что в тот день на Гревской площади сожгли не колдуна, а труп. Пока колдун сидел за столом, они развернули пакет и достали оттуда труп похожего человека. Но это только предположение, мадам, ведь в зале было темно… — господин Люкас запнулся.

Анжелика качнулась, протянула руки к лицу, как бы отгоняя наваждение. А может, Жоффрей не умер, может, он жив? Но это невозможно. Она своими глазами видела, когда стояла в толпе, как горел человек с черными волосами. Нет, это было выше ее сил. Прошло пять лет.

Некоторое время Анжелика не могла вымолвить ни слова, оцепенение сковало ее по рукам и ногам. В голове проносились мысли о том, что Жоффрей жив, что она снова сможет увидеть его, коснуться рукой, целовать изуродованное шрамами умное лицо. Но где же он? Почему он заставил ее так долго ждать? Пять долгих лет…

— Успокойтесь, мадам, на вас лица нет, — проговорил расстроенный колбасник. — Лучше бы я вам ничего не рассказывал. Выпейте вина, и вам сразу станет легче.

Анжелика улыбнулась сквозь слезы и покачала головой.

— Да, то, что вы мне рассказали, очень странно, — мадам Марен вздрогнула всем телом. — Но я думаю, что вы ничего не утаили.

— Я вам рассказал все, что знаю, мадам. Извините меня, дурака, если что не так. Я простой человек.

— Пять лет, — тихо прошептала расстроенная Анжелика. Нет, верить в это было бы сумасшествием.

Качаясь, она медленно поднялась, ноги ее дрожали.

— Да. Вот, возьмите, — она протянула господину Люкасу увесистый кошелек.

— Это мой долг за вызов врача.

— Спасибо, мадам. Я привык делать людям добре, так как хочу попасть в рай после смерти, а не вариться в котле вместе с чертями.

— Как вы добры, господин Люкас, — и Анжелика поцеловала его в красную пухлую щеку.

— Каждый человек перед смертью одинаков. И когда наш добрый король отменяет смертный приговор… Может, и этому бедняге тогда повезло. Да благословит вас всевышний. Луиза, открой дверь.

Господин Люкас показал жене на дверь, и та открыла задвижку. Яркое солнце ворвалось в лавку, осветило лицо колбасника.

— Вы очень добры, — еще раз повторила Анжелика, выходя из лавки. — Будьте здоровы. После смерти вы обязательно попадете в рай.

Лучшего комплимента она не могла придумать для почтенного господина Люкаса.

Анжелика отправила карету. Чтобы немного прийти в себя, она решила пешком пройтись по весеннему Парижу, где жизнь била ключом. На деревьях набухали почки, все радовалось весне, но ей было грустно, нестерпимая тоска терзала душу.

По пути Анжелике попался сад, она села под деревом и, ничего не замечая, расплакалась. Прохожие удивленно смотрели на нее. Позже она заметила, что очень часто приходила в этот сад с Флоримоном и Кантором как добропорядочная мать семейства.

Из окон монастыря, находившегося недалеко, доносилось пение монахов. Эти звуки немного успокоили Анжелику. Вся ее трудная жизнь вновь промелькнула перед ней. Она вспоминала, как ей трудно было стать на ноги, войти в коммерцию, раздобыть патент на изготовление шоколада, а также как глупо погибли Дино и господин Бурже.

Что же будет дальше? Как обернется жизнь?

Она не знала, да и не могла знать, что скоро станет женой маршала Франции, а сам король-солнце, Людовик XIV, этот гениальный и жестокий правитель, будет показывать ей Версаль — чудо архитектуры.

А сейчас нужно было идти работать, так как дела не ждут. Нехотя Анжелика встала и направилась к центру города, где была расположена ее лавка.

Господин Люкас вселил в ее душу слабую надежду, Которая тлела в ней вот уже пять долгих лет.

Глава 30

Идя по весеннему Парижу, Анжелика продолжала думать о том, что ей рассказал колбасник, этот добродушный толстяк. Ей казалось, что этот рассказ был плодом фантазии или мистического воображения. Есть люди, которые любят выдумывать всякие истории и рассказывать их соседям, ибо без этого они не мыслят своей жизни. Ведь люди бывают разные.

Анжелика знала и испытала лучше всех, что такое королевская опала. Да, они боялись, что Жоффрей де Пейрак мог поднять весь Лангедок против королевской фамилии: эта провинция отказывалась платить налоги королевским казначеям. Через год молодой король соизволил самолично побывать в Лангедоке, а увидев роскошь, в которой жил граф де Пейрак, он, побоявшись его влияния, спустя некоторое время посадил его в Бастилию, выманив из Тулузы, после чего сжег на костре. Но, если верить колбаснику, может — нет!

Рассказ господина Люкаса дал Анжелике маленькую надежду. Но чем больше она размышляла, тем быстрее приходила к мысли, что больше никогда не увидит своего мужа, быть может, только в раю.

— Ладно, — твердо сказала себе Анжелика, — теперь я наконец-то вылезла из грязи, стала богатой, живу в большом доме на королевской площади. Но для парижской аристократии я осталась шоколадницей, хотя и богатой, но без знатного происхождения.

Анжелика была предприимчивым коммерсантом. Она любила, чтобы заработанные деньги приносили ей доход, поэтому она вкладывала их в новые предприятия. Она ведала общественным транспортом Парижа, а с другой стороны, сотрудничала со своим бывшим парикмахером Франсуа Бине. Она вспомнила о нем еще тогда, в тюрьме Шатля, где ей варварски обрезали ее прекрасные волосы. Но будто бы за все страдания бог подарил Анжелике новые волосы, еще золотистее прежних. Она даже помнила, как охранник говорил, что за такие волосы Бине заплатит ему большие деньги.

Но все это было в прошлом. Это был именно тот Франсуа Бине, бывший брадобрей ее мужа, всегда веселый и корректный. Он мог говорить с клиентами на любую тему, но никогда не говорил ни слова о прошлом мадам Марен. Его жена Маргарита, как и муж, была парикмахером, они вдвоем делали отличные парики, обслуживая знатных особ всего Парижа, в число которых входила и мадам Марен, то есть Анжелика.

Имя мадам Марен было очень известно в Париже, так как никто не мог удержаться от желания попробовать этот экзотический напиток, называемый шоколадом. Но аристократический круг не признавал ее своей. Когда же она садилась в кресло в салоне Бине, чтобы сделать прическу, он тихонько называл ее «мадам графиня», и казалось, это приносило ему радость.