Дороти Гарлок - Путь в Эдем

– Вы куда? Вас слишком много. Я звала только па. Остальные – на улицу. – В два счета Эй выпроводила всех.

– А нам можно остаться? – хором закричали Си, Ди и И.

– Только ведите себя тихо. Кстати, – девушка вышла на порог, – почему никто не сторожит? Вдруг явится этот немец? – Она посмотрела прямо па Эли. – Вокруг фермы бродит невесть кто, а вы тут бездельничаете.

Вскинув голову, Эй вошла в дом и закрыла за собой дверь.

Эли тихо выругался.

Макмиллан готов был петь от радости, что у него родился сын. Утром счастливый фермер объявил, что весь день никто работать не будет и что завтра он устроит праздник.

Лайт с Мэгги, никому ничего не сказав, ушли с фермы. Однако к полудню они вернулись. Следопыт нес на плечах небольшого оленя. Он подвесил его на дерево и осторожно снял шкуру. Мягкую шкурку после выделки можно будет стелить в колыбель, а мясо они поджарят для праздника.

Калеб принес гуся – ощипанного, выпотрошенного, паленого; осталось насадить его на вертел. Лайнус поймал огромную черепаху, разделал ее. Черепашье мясо станет хорошей начинкой для пирогов.

Пятнистый Койот, приезжавший за Желтым Початком, вернулся с дикой индейкой, шкуркой енота и индейской колыбелью для новорожденного. Он бросил их перед дверью и, издав дикий клич, ускакал.

Эли и Поль подарили поселенцу мешок муки, мешок кофейных зерен, а миссис Макмиллан – отрез цветастой ткани.

Запекали тыквы, делали пироги, варили и жарили мясо. Миссис Макмиллан, держа на руках сына, отдавала распоряжения дочерям. Даже для самых маленьких нашлось дело. Зед сидел за столом и колол орехи для пирога с тыквой. Ди и И помогали старшим сестрам.

Бодкин и Диксон, которым тоже хотелось принять участие в семейном торжестве, кололи дрова. За то, что Макмиллан сохранил им жизнь, молодые люди готовы были сделать для поселенца все. Бодкин предложил фермеру сделать на улице печь так, как делал это его отец в Теннесси. Юноша воткнул в землю прочные, но гибкие ветки ивы по кругу размером с хорошую лохань. Свободные концы согнул и связал. Получилось что-то вроде вигвама. Оставив наверху небольшое отверстие, Линтон покрыл стены слоем влажной глины. Медленный огонь, разведенный внутри, сделал глину твердой. Утром в печке можно будет зажарить индейку или гуся.

Однако праздничное настроение нарушало смутное беспокойство: где сейчас Отто Крюгер и что замышляет этот спятивший немец? Пятнистый Койот с воинами-осейджами собирался обшарить лес и найти Безволосого. Индейцы были злы на него: Крюгер издевался над их любимым Зедом. Макмиллан не сомневался: осейджи не просто убьют Отто, а замучат его до смерти. Его вопли и запах паленой плоти могли испортить праздник. Поэтому поселенец решил подождать еще день.

Однако вместо индейцев с обезумевшим немцем встретился Эли.

После того как Эй обозвала Нильсена нахлебником, тот места себе не находил от возмущения. Он остался один с одиннадцати лет и ни разу не попросил ни крошки. Перед отплытием молодой человек собирался оставить Макмиллану мешок табаку, но теперь решил отдать его прямо сейчас – предварительно ткнув в него носом нахальную дочку поселенца.

Когда ждали нападения Беги, плоскодонку Эли спрятали в густых зарослях ивняка. Нильсен отправился к лодке. Однако, подойдя к укрытию, он понял, что там кто-то есть. Молодой человек вытащил из-за пояса пистолет и осторожно подобрался к суденышку.

Крюгер вышел из-под навеса и остановился. Он был грязный, ободранный. На лысой голове остались царапины, после того как Отто продирался сквозь заросли ежевики. Выражение лица толстяка было обиженным, как у ребенка. Казалось, он вот-вот заплачет.

– Что ты здесь делаешь, Отто?

– Это mein лотка.

– Ты ее продал мне, чтобы расплатиться с долгами в Сент-Луисе.

– Mein лотка! – Немец безумно вращал глазами.

– Здесь нет оружия.

– Фиски.

– И виски, и пороха тоже нет. Ты украл у меня два бочонка пороха и отвез пирату.

Крюгер пожал плечами:

– Он уплыл.

– Почему ты не уплыл с ним?

– Он меня остафил. – Из глаз немца потекли слезы. – Я фернулся к mein лотка.

– Ты больше не в моей команде. Ты предатель. Я мог бы тебя за это пристрелить, да жаль руки пачкать. Если Макмиллан тебя увидит, то убьет за то, что ты сделал с маленьким уродцем.

Крюгер всхлипнул:

– Но я же ничефо не телал!

– Ты стоял и смотрел, как другие делали. Это одно и то же.

– Я никого не упифал! Полукрофка упифал!

– Ты вел этих речных крыс, чтобы они убили Лайта и захватили его жену.

– У полукрофки нет шены. Это он украл мой шену!

Нильсен покачал головой:

– Вижу, парень, ты окончательно свихнулся.

– Полукрофка мушаль мой шену! Я долшен осфопотить ее!

– Так это ты ее освобождать шел тогда? И еще троих головорезов с собой прихватил. Что-то я вас на ферме не видел!

– Послушай, Эли, ты тольшен мне по-мошь. – Крюгер шагнул к молодому человеку. Нильсен отступил. – Феть моей петняшке так плохо. Я ношыо слышу ее колос! «Отто! Отто! – кришит она. – Помоки мне! Если ты не спасешь меня, я умру!»

– Крюгер, убирался бы ты отсюда, пока цел!

Эли ума не мог приложить, что ему делать. Общаться со спятившим толстяком очень не хотелось. А Отто рыдал уже во весь голос:

– Ну не хошешь помошь мне, тай хоть пистолет. Я сам пойту и упью этого мерсафса Лайтпоти!

– Бери каноэ и плыви отсюда, Отто. Я не хочу, чтобы тебя убили.

– Я остаюсь стесь, на mein лотка.

– Черт подери! Тебе здесь оставаться нельзя. Если тебя не убьет Макмиллан, то убьет Лайтбоди.

– Што тепе с тофо? Ты с ними. Тепе нет тела то нешаснофо Отто!

– Да, черт подери, я с ними.

– Помоки мне, пошалуйста!

– Возьми каноэ Веги. Оно у причала. Как и то, которое ты украл, когда сбежал.

– Сачем мне каноэ? Я не смогу лоткой упить полукрофку!

– В надстройке мешочек вяленого мяса и мешочек изюма. Бери столько, сколько тебе надо. Можешь ловить рыбу и собирать на берегу утиные яйца. С голода не умрешь.

Крюгер тяжело вздохнул. Искра понимания мелькнула у него в глазах.

– Корошо. Я уйту. – И он попятился в пристройку. Немец сунул руку за спину и вытащил из-за пояса длинный нож, который спрятал в надстройке несколько недель назад, когда понял, что швед и француз хотят избавиться от него.

Глаза Крюгера вспыхнули хитрым огнем. Он с улыбкой набил сумку продуктами, затем взял те инструменты, которые ему понадобятся, – молоток-топор, пилу, горсть гвоздей и кусок толстой веревки – и завернул их в одеяло. После этого толстяк спрятал за доску ломик – на тот случай, если швед решит забрать с лодки все инструменты. А ломик Отто будет скоро очень нужен.

Крюгер вышел из-под навеса, прошел мимо Эли и спрыгнул на берег. Нильсен вошел в пристройку, взвалил на плечо мешок с табаком и следом за Отто вылез из плоскодонки. Молодого человека удивило молчание толстяка. Тот бросил свой сверток в каноэ, сел в него и взялся за весло.

Эли шел по берегу, пока Крюгер не выплыл в Миссури. Только тогда он повернул обратно к ферме.

Крюгер некоторое время плыл по течению, а потом развернул каноэ и яростно начал грести обратно.

* * *

Ближе к вечеру Эли отвел Поля в сторонку и рассказал ему о своей встрече с Отто.

– Mon Dieu, Эли! Он сошел с ума. Тебе не следовало его отпускать.

– Ты считаешь, что я должен был его пристрелить? Насколько я знаю, он никого не убивал.

– Он вел людей Веги, чтобы захватить Мэгги. Это не только Лайт слышал, но и Зед!

– У них ничего не получилось.

– Если бы Лайт их не нашел, они убили бы Зеда и пришли сюда. Нам всем бы пришлось тогда несладко. И Мэгги тоже могла погибнуть.

– Я не мог просто пристрелить его, Поль. Если бы он на меня бросился, я бы это сделал не раздумывая.

– Он уплыл насовсем?

– Странный вопрос, Поль. Если бы Крюгер был в своем уме, он поплыл бы в Сент-Луис. Он мог бы делать по сорок – пятьдесят миль в день и благополучно миновал бы делаваров. Но наш Отто спятил, и что ему взбредет в голову сейчас – я не знаю.

– Он может догнать Бегу.

– Дьявольщина! Об этом я и не подумал! Хотя…

Из хлева вышла Эй с ведром. Нильсен провожал ее взглядом, пока девушка не скрылась в доме.

Поль увидел в глазах друга живой интерес. Эта девушка действительно сможет сделать так, чтобы швед забыл Мэгги.

Эли снова взглянул на Поля:

– Ты представляешь, Отто называет Мэгги своей женой. Он просил меня, чтобы я помог освободить ее.

– Хо! – Поль вынул изо рта трубку и выбил из нее пепел. – Если Крюгер повредился в уме от любви, в этом нет ничего удивительного. Разве ты сам не мечтаешь о Мэгги?

Швед нахмурился. Немного помолчав, он ответил:

– Она мне нравится. Я считаю, что ей нельзя ехать с Лайтбоди к черту на кулички. Лайта могут убить. И что Мэгги будет делать одна в той глуши?

– Уж не собираешься ли ты отправиться за ними? – В голосе Поля слышалось неодобрение. Нильсен не ответил. – Найми Диксона и Бодкина, и поплывем к Обрывам. Еще пара месяцев – и река станет.

– Макмиллан сказал, что вниз по реке мы поплывем без проблем. Весной трапперы будут везти свои меха.

– Но нам сначала надо добраться до Обрывов, mon ami.

– Лайт хочет пройти вдоль реки сотню миль, а потом через равнину двинуться к горам.

– Ты еще не налюбовался на Лайтбоди?

– Что?

– У него своя жизнь, отдельная от твоей, Эли. У него свои ценности, у тебя свои.

– Он ведет примитивную жизнь. Она не подходит…

Поль жестом прервал друга.

– Что он сделал такого, чего не сделал бы на его месте ты сам? Он убивал – да. Но чтобы не быть убитым. Можешь ли ты его в этом винить?

– Почему ты все время его защищаешь?