Генриху было уже около пятидесяти, но он чувствовал себя двадцатилетним. Он волновался так, как волнуется юноша, женящийся в первый раз. Анне скоро исполнится двадцать четыре года, и пятидесятилетнему мужчине это казалось так мало. Она плохо говорила по-английски, а он по-немецки. Это придаст пикантности их отношениям. Такой умелый любовник, как он, не нуждается в словах, чтобы получить от женщины то, чего он хочет. Предвкушая то, что случится между ними в постели, он расхохотался. Никогда еще, с момента его женитьбы на Анне, король не был в таком хорошем настроении.

Прибыв в сопровождении двух своих слуг в Рочестер, он направился в комнаты Анны. У двери в ужасе остановился. Женщина, которая сделала ему реверанс, совсем не была похожа на невесту, воображаемую им. Это было то же самое лицо, что и на миниатюре, но в то же время совсем другое. Лоб ее был высоким и широким, глаза темными, ресницы густыми, брови темными и четко очерченными. Ее черные волосы были расчесаны на прямой пробор и мягко спускались по обе стороны ее лица. Платье показалось ужасным. Высокий твердый воротник напоминал воротник мужского камзола. По фламандской моде платье было великолепно, но англичане следовали французской моде, с тех пор как Анна Болейн ввела ее при дворе. Генрих в замешательстве остановился. На миниатюре лицо окрашено нежными красками и напоминает лепесток розы. В действительности кожа Анны была темной и обезображенной рябинками. Она показалась Генриху довольно страшной. Он не подумал, что его внешность могла произвести на девушку точно такое же впечатление. Он был так разгневан, что не мог произнести ни слова.

Первая мысль, которая пришла ему в голову, освободиться от нее как можно скорее. Его задумка «взлелеять любовь», как он выразился, говоря с Кромвелем, провалилась. Он был слишком расстроен и не подарил ей соболей. Он не мог своими руками преподнести ей этот подарок! Его обуял гнев. Женясь по выгоде, он не может получить в жены красивую женщину. Да, ее звали Анной, и он невольно думал о другой Анне. Он представлял ее похожей на Анну Болейн, но мягкой, как Джейн Сеймур. И вот он стоит перед существом, акцент которого режет ему слух, а лицо и фигура вызывают отвращение. Его обманули. Его обманул Гольбейн! Его обманул Кромвель! Конечно, Кромвель! Он заскрежетал зубами, вспомнив это имя. Да, это Кромвель во всем виноват. Это он привез Анну Кливес.

– Кому теперь можно верить! – воскликнул король. – Я не вижу никакого сходства с миниатюрой и с рассказами. Я возмущен, что ее описывали в таких красках! Мне она не нравится!

Но на людях он был довольно любезен с Анной, поэтому его окружение, для которого этот праздник казался украшением их скучной жизни, не догадывалось, что король неудовлетворен. Анна в своих парчовых одеждах, украшенных драгоценностями, казалась им довольно красивой, и они не знали, что наедине король ругал Кромвеля, сравнивая свою невесту с фламандской кобылой, и что его беспокоила совесть по поводу помолвки этой леди с герцогом Лотарингским, в результате чего ее женитьба с королем будет считаться незаконной.

Бедную Анну специально держали в Дартфорде, пока король пытался найти какой-нибудь предлог, чтобы прервать церемонии по случаю брака. Она была расстроена. Король явно дал понять, что она ему не нравится. Она видела, как его огромное красное лицо багровеет, как его маленькие глазки почти исчезают за складками щек, и чувствовала его неприязнь. Сама она тоже была разочарована. Ей столько рассказывали о самом красивом принце христианского мира. В действительности же он оказался рыхлым, толстым человеком с белыми, унизанными кольцами полными руками, в одежду которого можно было бы обернуть сразу двух людей и еще осталось бы место. По лицу его видно, что он чем-то болен. Нога его была обмотана бинтами, и это бросалось в глаза. У него были самые злые губы и жестокие глаза, которые ей когда-либо приходилось видеть. Она сидела в Дартфорде и ждала, вспоминая истории, которые рассказывали об этом человеке. Как встретила свою смерть Катарина? Как она страдала перед смертью? Весь мир знал о трагической судьбе Анны Болейн. А бедная Джейн Сеймур? Неужели это правда, что, родив королю сына, она оказалась настолько заброшенной, что умерла?

Она думала о длинном и утомительном путешествии из Дюссельдорфа в Кале и о канале, который ей нужно было пересечь, чтобы приехать в свой новый дом. Она думала о поездке в Рочестер. До того времени она была относительно счастлива. Потом увидела его. И увидев его, поняла, что многое, о чем рассказывали, правда – он действительно плохо относился к своим женам. А теперь его женой должна стать она. Но, может быть, этого не случится? Увидев по выражению его лица, что она ему не понравилась, она могла догадаться о причине задержки с женитьбой. Она не знала, что лучше: чтобы он женился на ней или чтобы она пережила унижение и была возвращена домой потому, что не понравилась ему.

А тем временем Генрих пребывал в таком бешенстве, что большинство людей, встречавшихся с ним, не знали, останутся ли они живыми после этих встреч. Существует ли документ о помолвке? Он был уверен, что существует. Должен ли он подвергать Англию опасности, произведя на свет еще одного незаконнорожденного ребенка? Его совесть, его беспокойная совесть не позволит ему засовывать голову в петлю, не будучи уверенным, что договора не существует.

Кромвель должен был заставить его действовать разумно, Кромвель, которому воздастся должное за его мучения.

– Ваше Величество, император находится на празднованиях в Париже. Если вы не женитесь на этой женщине, вы толкнете герцога Кливеса на союз с Карлом и Франциском. Мы останемся в одиночестве.

Кромвель был красноречив и убедителен – ведь он защищал себя. Если эта женитьба провалится, провалятся все планы Кромвеля. Он прекрасно знал, что голова его не очень прочно сидит на плечах и что король с удовольствием найдет повод для того, чтобы снести ее. Но Генрих понимал, что Кромвель рассуждает разумно. И если Генрих больше всего боялся гражданской войны, то на втором месте по опасности он считал дружбу между Карлом и Франциском. А дружба эта существовала. Поэтому он не осмеливался отказаться от женитьбы на Анне Кливес.

– Если бы я знал все это заранее, она не приехала бы сюда, – заявил он, грозно смотря на Кромвеля, как будто бы это Кромвель устраивал встречи между Карлом и Франциском. В голосе Генриха зазвучали слезливые нотки. – Но как теперь выпутаться! Мне остается только надеть на себя ярмо и жениться на этой… – Щеки его раздулись от ненависти, глаза налились кровью. – Что делать? Придется жениться на этой фламандской кобыле!

Началась церемония бракосочетания. Мужчины и женщины были одеты в великолепные платья, баржи и лодки украшены парчой. Повсюду развевались знамена и транспаранты. Генрих в своей парчовой одежде с серебряными цветами, в малиновом шелковом плаще, украшенном бриллиантами, выглядел мрачно. Кромвель был ужасно испуган. Он не знал, чем это все кончится. И перед глазами его возникали мужчины, которые вызывали королевское недовольство. Это были более отважные люди, чем он. Десять лет назад Генрих никогда не согласился бы на подобную женитьбу. Но теперешний Генрих больше заботился о своем троне. Он говорил правду, когда за несколько часов до начала церемонии заявил, что если бы не забота о королевстве, он никогда не пошел бы на это.

Но надежда не оставляла Кромвеля. Он хорошо знал короля. Возможно, любая жена лучше, чем холостая жизнь. А Анна не такая уж страшная – встречаются и похуже. Она послушна, а король любит послушных женщин. Он женился на предыдущей королеве именно потому, что она обладала этим качеством.

На следующее утро после свадьбы он попросил аудиенции с королем. Но напрасно вглядывался он в красное и грубое лицо Генриха, надеясь увидеть там выражение удовлетворенности.

– Ну? – зарычал Генрих, и Кромвель с ужасом понял, что повелитель любит его не больше, чем накануне.

– Ваше Милостивое Величество, – пробормотал Кромвель, дрожа от страха, – я хотел бы знать, теперь королева вам больше нравится?

– Нет! – гаркнул король и посмотрел на Кромвеля так, как будто бы это он полностью отвечал за произошедшую катастрофу. – Гораздо меньше! Судя по ее груди и животу, она не девушка. Это меня поразило в самое сердце, и у меня не хватило ни желания, ни мужества убедиться в этом.

Кромвель оставил короля, трясясь за свое будущее.


Катерина Ховард не могла уснуть от возбуждения. Наконец-то она оказалась при дворе. Бабушка снабдила ее необходимой одеждой. Катерина еще никогда не была так хорошо одета за все свои восемнадцать лет. Как интересно смотреть в окно на людей, которых раньше она знала только по именам!

Она видела Томаса Кромвеля, шедшего через двор с головным убором в руке. Рядом с Кромвелем шел король. Катерина вздрогнула при виде Кромвеля. Опасайся этого сына кузнеца, говорила ее бабушка. Он враг Ховардов. Раньше Катерина видела короля издалека. На близком расстоянии он казался массивней, одежда его – еще более роскошной, а сам он выглядел устрашающе. И Катерина почувствовала, что ей хочется убежать от него подальше, чем от самого Кромвеля. Король громко говорил, громко смеялся и бурно выражал свою ненависть. Его красное лицо в гневе становилось пурпурным. Иногда он проходил по двору с палкой, и она видела на лице его выражение боли, которую причиняла ему язва на ноге. Он кричал и обрывал всех, кто надоедал ему. Его щеки были такими полными и надутыми, что маленькие глазки почти полностью прятались за ними. Они больше напоминали блестящие камешки. Глядя на короля, Катерина вздрагивала. Она видела Крэнмера, спокойного и тихого, в одежде архиепископа. Она видела своего дядю и пряталась от него, но его пронзительные глаза находили ее, и он кивал ей.

Катерина наслаждалась жизнью. Дерхэм не мог ее преследовать при дворе, как он делал это в доме герцогини. И когда она не видела его, она почти забывала о грусти, которую чувствовала из-за него. Она любила королеву и плакала о ее несчастной судьбе. Король не любил ее – он появлялся с ней только на людях. Фрейлины шептались, что когда они отправлялись вместе в королевскую спальню, король говорил ей спокойной ночи, и между ними ничего не происходило. А утром он говорил ей доброе утро. Они хихикали по поводу этих странных отношений. А Катерина была очень неопытной и очень боялась их, поэтому хихикала вместе с ними, но на самом деле жалела свою королеву с такими грустными глазами. Однако Катерина не насмехалась вместе с ними над слишком пышными и безвкусными одеждами королевы.