Китти побледнела.

– А я досталась вам? – выговорила она.

Ричард ободряюще улыбнулся.

– Я не насильник, Китти, я вовсе не намерен добиваться твоих ласк угрозами или уговорами. Ты будешь моей служанкой. В ближайшее время я сделаю пристройку к дому, чтобы у каждого из нас была своя комната. Взамен я прошу от тебя лишь одного: выполнять работу, которая тебе под силу. В дальнем конце огорода я строю свинарник – майор Росс обещал дать мне свинью, за которой тебе придется присматривать, как и за курами, когда они у нас появятся, и за огородом. Мой товарищ Джон Лоурелл сторожит огород и выполняет тяжелую работу. Если колонисты узнают, что ты принадлежишь мне, тебя никто не посмеет обижать.

– Значит, у меня нет выбора? – спросила она.

– А если бы у тебя был выбор, как бы ты поступила?

– Стала бы служанкой Стивена, – просто ответила Китти.

Ни лицо, ни глаза Ричарда не изменились, но Китти почувствовала, как в душе у него что-то произошло. Но он ответил своим обычным тоном:

– Это невозможно, Китти. Даже не мечтай о Стивене.


Остаток дня пролетел почти незаметно; Ричарда навестила миссис Лукас, задыхавшаяся от быстрой ходьбы.

– Я опять жду ребенка, – объявила она, грузно опустившись на стул. – Видишь ли, я беременею, стоит моему Нату снять штаны. А у меня уже двое детей.

– Мальчики или девочки? – осведомилась Китти, радуясь этому бесхитростному разговору больше, чем серьезной беседе с Ричардом.

– Годовалые девочки-близнецы – Мэри и Сара. Но на этот раз я чувствую себя совсем иначе – пожалуй, теперь родится мальчик. – И она обмахнулась самодельной соломенной шляпой. – Ричард сказал, ты упомянула про девушку по имени Энни, которая где-то здесь, на острове. Я хочу взять ее в помощницы, если сумею найти, – думаю, ей будет лучше жить у супружеской пары, чем у одинокого мужчины.

– В этом я уверена, миссис Лукас. Энни такая же, как я.

Оливия хитро прищурилась. «Так, значит, вот какая у тебя гостья, Ричард! Стивен говорил, что ты по уши влюблен, и сегодня я надеялась наконец-то увидеть тебя счастливым. Вряд ли найдется женщина, способная отвергнуть такого мужчину. Но твоей избранницей оказалась вовсе не женщина, а глупенькая девочка, к тому же девственница. Ты думаешь, что в тюрьме и на корабле она успела повзрослеть, но я-то не раз встречалась с такими девчонками, как Китти. К ним не пристает грязь, потому что они ведут себя тихо, как мышки. В Порт-Джексоне она умерла бы одной из первых, а на Норфолке ей придется узнать то, чему не смогла научить ее тюрьма: самое большее, на что может рассчитывать каторжница, – встретить доброго, порядочного мужчину. Такого, как мой Нат. Или Ричард Морган».

Размышляя подобным образом, Оливия Лукас ненавязчиво объясняла Китти, как следует вести себя в обществе мужчин.

Беседу прервал приход Стивена и Джонни Ливингстона, принесших кровать. Спохватившись, Оливия заторопилась домой, а трое мужчин и Китти принялись за воскресный обед, импровизированное пиршество, какое только позволили устроить их скромные запасы, – гороховую кашу с кусочком солонины, рис с луком, кукурузный хлеб. На десерт Ричард подал бананы со своих пальм, на которых эти сытные плоды поспевали раньше, чем на многих других.

Китти молча слушала, как беседуют мужчины, и понимала, что впервые в жизни оказалась свидетельницей мужского разговора и очутилась в компании мужчин. Эти полчаса привели ее в полное смятение: оказывается, она так мало знала! Но, внимательно слушая и запоминая, она могла бы кое-чему научиться, а Китти нравилось учиться. Выяснилось, что мужчины не сплетничают так, как женщины, хотя эти трое дружно посмеялись над рассказом красавца Джонни о жестокой ссоре между майором Россом и капитаном Хантером. В основном разговор вертелся вокруг строительства, наказаний, древесины, камня, извести, гусениц, инструментов, выращивания овощей.

Китти заметила, что Стивен любит прикосновения. Проходя мимо Ричарда или Джонни, он клал ладонь им на плечи или спины, а однажды шутливо взъерошил короткие волосы Ричарда так, как густую шерсть Мактавиша. Но мимо Китти он проходил как будто опасливо, стараясь не задеть ее, и ни разу не обратился к ней – впрочем, как и остальные двое.

«Кажется, обо мне забыли, – размышляла Китти. – Никто из них ни разу не взглянул на меня так, как я охотно посмотрела бы на Стивена, – с любовью и обожанием. Встретившись со мной взглядом, все они поспешно отводят глаза. Почему?»

Разговор вел Стивен, избегая неловких пауз; Китти решила, что Ричард обычно более разговорчив, чем сегодня. В этот день он отвечал только на вопросы товарищей, временами его взгляд становился отсутствующим. Когда мужчины встали и отправились осматривать новый свинарник, Китти принялась убирать со стола и мыть посуду, не желая следовать за остальными. Только тогда она поняла, что это ее присутствие смущало мужчин, в особенности Ричарда.

«Комендант потребовал, чтобы каждый мужчина, имеющий свой дом, поселил у себя женщину, и это вызвало раздражение у Ричарда и, вероятно, у Стивена, поскольку они друзья. Для них я помеха. В будущем надо постараться почаще оставлять их вдвоем».

В ту ночь Ричард спал в кровати такой же конструкции, что и кровать Китти, – на деревянную раму была натянута веревочная сетка. Вскоре после наступления сумерек он велел Китти ложиться, а сам перенес свечу на письменный стол, установил на подставке книгу и углубился в чтение. Какое бы преступление он ни совершил, сонно думала Китти, он воспитанный человек, настоящий джентльмен. Даже у хозяина дептфордского поместья не было таких изысканных манер.


Наутро в понедельник Китти проснулась, когда Ричард уже ушел: еще на рассвете он отправился на лесопилки и вернулся только к обеду, принеся ей пару башмаков. Наскоро перекусив холодными остатками вчерашнего ужина, он провел почти весь обеденный перерыв в свинарнике. Это строение имело площадь около двадцати квадратных футов, его стены состояли из кольев, укрепленных на невысоком каменном фундаменте.

– Свиньи роют землю, – объяснил Ричард, – поэтому их нельзя держать просто в загоне, как овец или коров. И кроме того, им нужна защита от солнца, чтобы не погибли от перегрева. Хотя свиной навоз воняет, сами свиньи – чистоплотные существа, они гадят лишь в одном углу свинарника. Поэтому нам будет нетрудно собирать их навоз – это прекрасное удобрение.

– Собирать навоз придется мне? – спросила Китти.

– Да. – Ричард усмехнулся. – Тогда ты поймешь, что мыться необходимо каждый день.

Он предупредил, что вечером не придет домой, и разрешил Китти самой съесть весь ужин. Ричард привык сам заботиться о себе и обычно ужинал со Стивеном, закоренелым холостяком, не терпевшим в доме женщин. Ричард объяснил Китти, что они со Стивеном хотят поиграть в шахматы, и велел ей ложиться спать, не дожидаясь его. Какой бы наивной ни была Китти, такие объяснения показались ей неубедительными. Стивен вовсе не походил на закоренелого холостяка. Впрочем, она понятия не имела, как ведут себя холостяки. Еще за ужином в воскресенье она поняла, что мужчины избегают женского общества, стесняющего их.

Во вторник явился пехотинец и сообщил, что Китти вызывают в Сидней-Таун, чтобы опознать человека, ограбившего ее. За время пребывания в доме Ричарда Китти почти ничего не видела, и открывшийся перед ней вид на долину Артура ошеломил ее. По обе стороны от дороги на пологих склонах холма росли пшеница и кукуруза, кое-где виднелись дома, рядом с ними Китти разглядела несколько амбаров и сараев, а также пруд, в котором плескались утки. А потом дорога сделала поворот, и ее взгляду предстали несколько рядов деревянных домов, образующих улицы. Широкая ярко-зеленая болотистая низина отделяла их от нескольких крупных строений у подножия холмов. Китти прошла мимо дома Стивена Донована, не узнав его.

Два офицера – Китти не отличала морских офицеров от пехотинцев – ждали ее возле большого двухэтажного здания, которое, как потом выяснилось, служило казармой для пехотинцев. Поблизости выстроилось несколько мужчин-каторжников, офицеры были в париках и шляпах, со шпагами. Все каторжники были одеты в рубахи.

– Мистрис Кларк? – спросил старший из офицеров, пронзая ее взглядом светло-серых глаз.

– Да, сэр, – пролепетала Китти.

– Это на вас тринадцатого августа близ Каскад-роуд напал какой-то мужчина?

– Да, сэр.

– Он домогался вас и разорвал ваше платье? И вы убежали в лес?

– Верно, сэр.

– Что же сделал этот человек потом?

Густо покраснев и стыдливо опустив глаза, Китти объяснила:

– Сначала он пытался догнать меня, а потом услышал голоса. Он схватил мой узелок и одеяло и двинулся в сторону Сидней-Тауна.

– А вы провели ночь в лесу, не так ли?

– Да, сэр.

Майор Росс повернулся к лейтенанту Ральфу Кларку, который, услышав историю Китти от Стивена Донована и ее подтверждение – от Ричарда Моргана, с любопытством разглядывал свою однофамилицу. Он сразу понял, что Китти вовсе не шлюха: она была такой же робкой и воспитанной, как мистрис Мэри Брэнхем, родившая в Порт-Джексоне сына от одного из матросов с «Леди Пенрин». Мэри и ее младенца привезли сюда на борту «Сириуса», Кларк заинтересовался этой молодой женщиной, как только ей поручили готовить еду для офицеров. Мэри была на редкость миловидна и чем-то напоминала его возлюбленную Бетси. Теперь, когда Кларк знал, что Бетси и малыш Ральфи живы и здоровы, и когда у него появился собственный уютный дом, он решил взять Мэри в экономки. Ее малыш уже начинал ходить и доставлял матери немало хлопот. Да, Мэри Брэнхем будет рада такому повороту судьбы. Разумеется, записывать эти мысли в свой дневник Кларк не стал: дневник предназначался для милой Бетси и потому не содержал подробностей, которые могли бы шокировать или взволновать ее. Конечно, Кларк изредка упоминал в дневнике ничтожных шлюх из числа каторжниц, но ни разу не высказал одобрения в адрес какой-нибудь из женщин, привезенных на остров.