Мэдлин Бейкер - Путь Лэйси

Мэтт закричал ей вслед:

— Лэйси! Проклятие, Лэйси, вернись!

Она выскочила из тюрьмы, пробежала мимо конторы шерифа и помчалась вниз по улице, пока Джи-Джи не догнал ее.

— Пойдем! — победоносно сказал он. — И отведу тебя домой.

Мэтт сидел за столом в темном углу салуна, прислонившись спиной к стене, с бутылкой ржаного виски в одной руке и стаканом в другой.

Прошло уже пять недель с тех пор, как Лэйси перебралась к Дж. Дж. Таккеру. Мэтт видел ее несколько раз, но, конечно, всегда издалека. Всякий раз, когда она была с Джи-Джи, она улыбалась ему, ловила каждое его слово. И была всегда роскошно одета. Было очевидно, что Джи-Джи не скупится на свою шлюху, покупая ей дорогие шелковые, атласные и бархатные платья. После того, как Мэтт впервые увидел их вдвоем, он напился до беспамятства. Теперь он днями просиживал в «Красном Тузе» и много пил, пытаясь вырвать ее из сердца, но все было напрасно. Стоило ему закрыть глаза, как она появлялась перед ним снова.

Он сделал очередной глоток, и его глаза потемнели при мысли о Лэйси, которая вынашивала ребенка Джи-Джи, спала в постели Джи-Джи, отвечала на его ласки. Он был просто не в силах это вынести.

Он подумал, что за последние пять недель произошло только одно хорошее событие. Тоби Питмэна нашли мертвым, его убили из засады по дороге из Лидвилла в Солт Крик.

Мэтт тихо рассмеялся. Питмэн мертв, застрелен в спину неизвестным убийцей, а у Дрего прекрасное алиби. «Они не смогут приписать мне это, — подумал он. — Нет, сэр. Я все это время находился в тюрьме». Потом провели дознание. Рауль Гонсалес, Лайдж Таннер показали, что Тоби Питмэн убил Билли Хендерсона. Их обоих оштрафовали на большую сумму за лжесвидетельство, а потом они исчезли. Гонсалеса через несколько дней тоже нашли мертвым.

Мэтт нахмурился. Питмэн убит. За что? За то, что убил сына шерифа, или потому, что знал имя настоящего убийцы? И где Таннер?

Он выругался про себя. Ему больше нет до этого дела. Он на свободе, и его больше ничего не должно волновать, за исключением Лэйси. Он никак не мог выбросить ее из головы.

За последнее время он десятки раз порывался уехать из города, но никогда не доезжал дальше Мэйн Стрит и всегда поворачивал обратно. Он не мог уехать, не мог оставить ее. Он проклинал тот день, когда встретил ее, проклинал себя за то, что его тянет к ней, что он не может без нее. Несмотря ни на что, он продолжал любить ее.

Мэтт резко встал, стул громко ударился о стену. Он сделал последний глоток, швырнул бутылку на стол и схватил шляпу. Нахлобучив ее на голову, он нетвердой походкой вышел из салуна и лицом к лицу столкнулся с Лэйси.

Какое-то мгновение они молча смотрели друг на друга. Она была ошеломляюще красива в темно-голубом шелковом платье. Черные лайковые туфли облегали ее ноги. Усыпанный бриллиантами гребень сверкал в роскошных волосах.

Лэйси не отрывала взгляда от Мэтта, ее глаза впитывали в себя его черты, будто она умирала от жажды, а он был ее единственной надеждой на спасение. У нее замерло сердце от его близости.

— Извините, мисс Монтана, — полным безразличия голосом произнес Мэтт. Он бросил взгляд на ее слегка округлившийся живот, а затем снова посмотрел в лицо.

—Мэтт…

Он жестом указал на пакеты в ее руке.

— Тратишь денежки старого Джи-Джи, — презрительно усмехнулся он. — Нравится быть его шлюхой?

Его слова прозвучали как пощечина.

— Пусть это тебя не волнует, — холодно ответила она. — Всего хорошего.

— Всего хорошего, — передразнил он ее. — И это все, что ты можешь сказать мне.

— Что же еще?

— Что же еще, в самом деле, — прохрипел он и, схватив ее за руку, почти потащил по улице.

— Мэтт, пожалуйста.

—Заткнись, — прошипел он. — Заткнись, черт тебя побери!

Его пальцы глубоко вонзились ей в руку, он тащил ее за собой, не обращая внимания на то, что причиняет ей боль, не обращая внимания на взгляды, которыми их провожали. Его не волновало ничего, кроме злости, которая, как медленно действующий яд, впиталась в него.

Лэйси почти бежала, не успевая за ним, прикосновение его пальцев жгло ей руку, заставляя быстро биться сердце, а пульс участился от охватившего ее желания. Он замедлил шаг лишь тогда, когда они оказались одни за городом, и втащил ее в приятный полумрак небольшой рощи.

— Почему, Лэйси? — резким и злым голосом требовал он ответа.

Лэйси смотрела на него, не в состоянии придумать какую-нибудь правдоподобную ложь, не в силах вообще о чем-либо думать, когда он был так близко. Она все это время мечтала о нем, страстно желала его, и вот сейчас он здесь, так близко, что она могла ощутить исходящий от него пьянящий мужской запах.

— Почему, черт побери!

— Я не обязана тебе ничего объяснять.

Она забыла, какой он высокий, широкоплечий и дьявольски красивый. На нем были черные штаны и темно-серая рубашка, он выглядел огрубевшим и, ах, таким желанным. Его глаза, темные и злые, впились в ее глаза, как будто он мог увидеть в них ответ. Его волосы были аккуратно подстрижены. Он навис над ней, источая ощущение силы и мужественности, и все ее тело затрепетало от желания ощутить его прикосновение. Ей отчаянно хотелось рассказать ему, что это его ребенка она носит в себе, что она ненавидит Таккера и согласилась стать его любовницей только потому, чтобы вызволить Мэтта из-за решетки. Она едва не выпалила ему всю эту историю, но угроза Джи-Джи сковала ей губы.

— Еще как, черт побери, обязана.

— Я устала жить в бедности, — солгала она, подняв голову, и встретила его пылающий взгляд. — Джи-Джи может дать мне все, что я захочу.

— Может ли он дать тебе это? — прохрипел Мэтт, и она очутилась в его объятиях, даже не успев осознать, что происходит.

Пакеты вывалились у нее из рук, когда его рот приник к ее губам, его губы были твердые, поцелуй зверский, и она погрузилась в него с наслаждением, вздохнув, когда его рука скользнула по ее спине, чтобы притянуть ближе. Его тело напряглось, охваченное неистовым желанием, и она помимо воли ответила на этот призыв, прильнув к нему. Она подняла к его груди руку, расстегнула рубашку и провела пальцами по мускулистой груди, плавно огибая волны густых черных волос. Она прижалась к нему всем телом, чувствуя его жар через слой одежды и накидку, которые были на ней.

Мэтт глухо застонал, когда ее ищущая рука скользнула по его груди и стала спускаться все ниже и ниже, пока не коснулась пояса. Он обезумел от одного лишь ее прикосновения и начал дико целовать ее снова, все сильнее и глубже, стремясь слить воедино их уста. Он поднял руку к ее груди, тихо ругая слой одежды, отделявший его от ее тела.

Мэтт отодвинулся немного назад, чтобы взглянуть на ее лицо. Ее глаза затуманились от желания, а губы распухли от его страстных поцелуев. Она не протестовала, когда он медленно опустил ее на землю и быстро снял с нее одежду, а затем разделся сам.

— Лэйси, — простонал Мэтт ее имя, устранив последнее препятствие, которое было между ними. Она была здесь, в ее глазах была страсть, а голос был хриплым от желания, когда она шептала его имя. Она принадлежала ему, и только ему.

Их тела слились в едином порыве. Лэйси пожирал огонь страсти.

Все ее мысли улетели прочь, кроме одной: любить и быть любимой. Она задрожала от наслаждения, когда он стал частью ее, а все остальное, как прошлое, так и будущее, потеряло значение, не затронув лишь настоящее и рот Мэтта, сомкнувшийся на ее устах.

Мэтт вздохнул, когда чувство реальности вновь вернулось к нему. Он медленно сел. Он совсем не хотел заниматься с ней любовью, но оказаться рядом с ней было достаточно, чтобы пробудить в нем желание и воспоминания о тех днях и ночах, которые они провели вместе до того, как Джи-Джи разрушил их счастье. Джи-Джи. Глаза Мэтта сузились, когда он взглянул на округлившийся живот Лэйси, и вся та нежность, которую он чувствовал к ней несколько мгновений назад, растаяла под грузом его ревности.

— Мэтт, что с тобой?

Он встал и схватил свои штаны.

— Одевайся.

Она вздрогнула от резкого тона его голоса и презрения в глазах. Что случилось? То он занимается с ней любовью так, будто никогда не позволит ей уйти, то смотрит на нее с глубочайшим презрением. А затем она заметила, как он бросил взгляд на ее живот, и сразу же отвел в сторону. Так вот в чем дело. Мгновение назад его не заботило, что она беременна, а сейчас он испытывает ревность и злость от мысли, что она переспала с Джи-Джи, а теперь вынашивает его ребенка.

Чувствуя гнев и боль, она поднялась и стала торопливо натягивать одежду.

Будь он проклят! Почему он никак не может понять, что она презирает Джи-Джи Таккера? Почему он так быстро подумал о ней самое худшее? Как он мог делать вид, что любит ее, верит в ее любовь и одновременно считает, что она позволит Джи-Джи или любому другому мужчине дотронуться до нее?

— Ты хам! — прошипела она. — Я не хочу тебя больше видеть.

До того, как он смог придумать ответ, она собрала свои пакеты и ушла с высоко поднятой головой, вне себя от ярости.

Он не стал догонять ее.

Что-то необъяснимое привело его этим вечером в салун «Черная Лошадь». Он взглянул на Таккера с кривой усмешкой, опустился на стул и швырнул пачку зеленых банкнот на игорный стол. В первых трех партиях он выиграл больше сотни долларов.

Таккер медленно приблизился к столу, когда Мэтт сгребал очередной выигрыш.

— Отдохни, Макс, — сказал он, похлопав дилера по плечу. — Я посижу немного вместо тебя.

Человек, которого он назвал Максом, встал из-за стола, и Таккер сел в кресло. Он вскрыл новую колоду карт, перетасовал и протянул колоду Мэтту.

— Снимешь?

Мэтт снял карты, и Таккер раздал на троих: Мэтту, еще одному игроку за столом и себе.

Лицо Мэтта ничего не выражало, когда он посмотрел на свои карты: пара тузов, два короля и тройка треф. Он сбросил три карты лицевой стороной вниз на стол.