— Это еще почему? Давай выкладывай.

— Чтобы она была подальше от тебя, — выпалила Лиза, пристально глядя на него.

— Вот еще, — попытался возмутиться Полонский, но против воли расплылся в довольной улыбке. Ему было приятно, что она ревнует.

— А откуда она вдруг стала знатоком искусства? Это, конечно, твоя работа?

— Моя, — согласилась Лиза. — Я дала ей почитать книги. Она, конечно, знает только то, о чем прочитала на этой неделе, но твоему Эрику, я думаю, это вообще не важно. Он и сам ничего не знает.

— Ничего, он знает достаточно, чтобы преуспевать в своем бизнесе. А это самое главное.

— Послушай, все, о чем я тебя прошу, это дать ей шанс. Не рассказывай ничего Эрику, пусть он сам решает, подходит она ему или нет. Смотри, как он в нее влюбился. И ей он тоже понравился. Может, и в самом деле у них все будет хорошо. Не вмешивайся, не говори ему ничего, ладно?

— Да не собираюсь я ему ничего рассказывать. Он, в общем-то, взрослый человек и вполне сам может решить, что ему надо.

— Правильно, — обрадовалась Лиза. — А кроме того, если он в нее влюблен, то он тебе все равно не поверит, а только подумает, что ты ему завидуешь. И ты станешь ему врагом номер один.

— Слушай, чего это мы столько времени о них говорим, — вдруг спохватился Полонский. — У меня есть новость для тебя поважнее.

Ой, он, наверное, развелся со мной, было первой мыслью, мелькнувшей у Лизы в голове. Господи, пожалуйста, только не это, взмолилась она.

— Так вот, — продолжил он, не замечая ее испуга. — Можешь меня поздравить. Я сегодня подписал договор о продаже фабрики. Она уже не моя.

— Ой, — пискнула Лиза, — не может быть.

— Я же тебе еще в Италии говорил, что хочу продать фабрику и заняться только строительством. Ты разве не помнишь?

— Помню, только я не думала, что это действительно серьезно. И что так скоро. Что же теперь будет?

— В каком смысле? И вообще, чего ты так испугалась? Ты что, боишься, что я разорюсь?

— Нет, я просто думаю, что теперь будет с нами.

— С кем это с нами, со мной и с тобой?

— Нет, с теми, кто у тебя работает. В офисе, например.

— А с ними ничего не будет. Они все останутся на своих местах и будут продолжать работать. Просто у них будет новый хозяин, вот и все.

— А вдруг он не захочет их оставить, а наберет новых?

— Шутишь? У меня фабрику купил не полный идиот, а нормальный деловой человек, разбирающийся в бизнесе. Он же понимает, что в офисе работают люди, прекрасно знающие экспортную документацию, имеющие большой опыт в работе с клиентами, изучившие их вкусы, предпочтения и даже имеющие с ними какие-то личные связи. И ты думаешь, что он может уволить всех этих людей и набрать вместо них полный офис длинноногих Барби? Такие глупости никто не делает, — уверенно заключил он.

— Можешь за свою Веронику Анатольевну не бояться.

Да я за себя боюсь, подумала Лиза. Вдруг она с ним поссорится, или он разозлится, когда она ему, наконец, расскажет всю правду. Раньше у нее была надежда, что они все равно будут видеться на работе и она найдет способ помириться с ним. А что будет теперь? Она вообще не будет его видеть, и даже не будет знать, где он.

— Так ты что, больше не будешь вообще в офисе? — испуганно спросила она.

— Ну да, как это не буду. У меня еще осталось там много дел. Я должен представить нового хозяина вам всем, а потом каждого служащего ему. И вообще, мы договорились, что я еще некоторое время буду работать, пока не введу его в курс дела. Мне ведь надо передать ему всю документацию, познакомить со всеми проектами, представить его клиентам, агентам. В общем, работы хватит.

Слава богу, значит, у меня есть еще немного времени. За это время я должна обязательно придумать, как ему все рассказать. Даже представить себе не могу, что он сделает, когда узнает. Бросит меня, наверное, загрустила она.

— Что это ты так задумалась? — засмеялся он. — Боишься все-таки, что тебя уволят?

— Нет, просто представила, что завтра со всеми нашими будет, когда ты им объявишь эту новость.

— Да им не о чем волноваться. У них ничего не изменится, даже зарплата останется прежняя.

— Разве дело только в зарплате?

— А в чем еще?

— А человеческие отношения? Они ведь привыкли к тебе, к тому, что ты всегда с ними вежлив, никогда голоса не повышаешь. Потом в тебе они всегда были уверены, в том смысле, что им всегда вовремя выплатят зарплату и выплатят все правильно. И в том, что ты всегда заметишь хорошую работу и никогда никого не унизишь. Это не так уж мало.

— А, так значит, меня они ценили, — не смог сдержать он довольной улыбки.

— Ну, конечно, ценили и даже любили тебя, вернее, все еще любят. Я же говорила тебе, что они тебя называют лапочкой.

— Ну-ну — он смущено усмехнулся. — Вот уж не думал. Я, наоборот, старался никаких фамильярностей не допускать.

— Да они просто видели, что ты хороший человек. А какой будет этот новый, еще неизвестно. Он может оказаться хамом, будет кричать, унижать. Есть такие, у которых и свою собственную зарплату не выпросишь. Всякие бывают.

— Слушай, ты так говоришь, что я себя прямо чувствую предателем каким-то. Но я ведь тоже имею право поменять свою жизнь, если мне это нужно, — расстроился он. — В конце концов, я же не брал на себя обязательств оставаться с ними навсегда.

— Не брал, но мы всегда в ответе за тех, кого приручили.

— Экзюпери, — машинально пробормотал он. — Короче, Эля, никакой трагедии здесь нет. Человек, которому я продал фабрику, очень порядочный, и все у них будет хорошо. А я тоже, наконец, займусь своим делом. Эта фабрика, между прочим, детище моего отца, а не мое. Я с самого начала просил продать ее, чтобы я мог заняться тем, что мне нравится. Но он тогда и слышать не хотел. Он, видите ли, вложил в нее всю душу и всегда мечтал, что сын продолжит его дело. Вот и пришлось мне столько лет потерять.

— Ну, а сейчас он согласился?

— Да видишь ли, он отвык от нее за эти годы. У него появились другие интересы. Да и потом, он ведь строил не эту фабрику, а ту, в Германии. Эту он видел один раз в жизни, и она не вызывает у него никаких воспоминаний. Кстати, когда я переводил сюда фабрику, я подумал, что с этой ему легче будет расстаться. Так и получилось. Он довольно спокойно принял мое решение продать фабрику, а когда я рассказал ему о наших проектах, даже поддержал меня. Вот и все остальные также привыкнут и успокоятся, и все будет хорошо. Зато мы уже купили землю в Бухаресте, и будем строить там четырнадцатиэтажную гостиницу. И я, между прочим, один из авторов проекта, — с гордостью прибавил он.

— Э, ребята, долго вы еще будете здесь сидеть? — вдруг раздался возле них веселый голос Эрика. — Мы уже столько картин посмотрели, Даша мне рассказала о Гогене. Представляете, он только в сорок лет начал рисовать картины. Вдруг бросил все, семью, работу и уехал на Гаити, и стал художником.

— На Таити, — тихонько поправила его Лиза.

— А, это одно и то же, — отмахнулся Эрик. — Ну, вы идете или нет?

— Понимаешь, Эрик, ты извини, но у меня у самого сегодня такое же событие. Почти как у Гогена. Я только что подписал договор о продаже фабрики и теперь буду заниматься только строительством.

— Да ты что? Так ты серьезно об этом говорил?

— Конечно, серьезно, чего бы вдруг я стал просто так болтать?

— Ну, знаешь, бросить налаженное дело, проверенное годами, приносящее приличный доход, и пуститься в свободное плавание, не каждый сможет. Надеюсь, ты уверен в том, что делаешь?

— На все сто процентов, — весело сказал Полонский. — И чувствую себя великолепно.

— Тогда все в порядке, и предлагаю это дело немедленно отпраздновать, — торжественно объявил Эрик.

— Это обязательно, — поддержал его Друг, и Эрик, забыв, что находится в храме искусства, радостно замахал рукой и завопил:

— Даша, иди скорее к нам, у нас тут такие новости.

Стоявшая наверху Диана стала нерешительно спускаться к ним.

— Она такая стеснительная, — доверительно сообщил он своим друзьям, и побежал к ней навстречу.

Полонский, не выдержав, насмешливо фыркнул, но Эрик, к счастью, этого не услышал.

Подведя ее за руку к ним, он торжественно сказал:

— Даша, у моего друга Димы большое событие. Он начинает новую жизнь. Он сегодня продал свою фабрику.

— Да ты что, — ахнула Диана, мгновенно забыв, что они с Полонским якобы не знакомы. — Почему продал? А что ты теперь будешь делать?

— У меня теперь будет строительная компания, вместе с Беловым, — объяснил ей Полонский, также забывший, что она вроде бы не должна знать Белова. — Но вы его не знаете, — тут же спохватился он.

— Главное, чтобы ты его знал, — значительно сказал Эрик. — Иметь компаньона — это очень серьезно, и всегда большой риск.

— Это надежный человек, — успокоил его Полонский. — А кроме того, у меня все под контролем. Я не первый день в бизнесе.

— Тогда тем более это нужно отметить, — с готовностью подхватил Эрик, видимо, очень довольный тем, что есть уважительная причина наконец-то закончить экскурсию. — Даша, ты все так интересно рассказывала, спасибо тебе большое. Но сейчас я предлагаю пойти куда-нибудь в приличный ресторан, посидеть спокойно, отметить наше знакомство, помянуть Димину фабрику, выпить за его будущие успехи и все такое. Кстати, я угощаю, — сообщил он, желая показать Даше свою щедрость.

— Чего это вдруг ты? — воспротивился Полонский. — Когда мы приедем к тебе в твою Данию, то там будешь угощать ты. А здесь угощаю я, тем более что продана моя фабрика.

— Ну, хорошо, договорились, — согласился Эрик. — Но только вы обязательно приедете. Даша, ты, я надеюсь, не против посидеть с нами? Я тебя очень прошу.