Хоть бы они оказались не из Техаса, поспешно стала молить бога Лиза. Хоть бы я понимала, что они говорят. И вообще, хоть бы все прошло хорошо, а то он больше не возьмет меня с собой или совсем уволит.

Пока она предавалась таким размышлениям и мольбам, они подъехала к высокому зданию отеля. Их гости жили тут же, и хотя они приехали вовремя, те уже ждали их в холле.

Понятно, спешат попасть в ресторан на халяву, неприязненно подумала Лиза, которую все ее волнения настроили враждебно по отношению к клиентам.

Но все ее страхи оказались напрасными. Американцы оказались очень милыми, говорили на прекрасном английском. И смотрели на Лизу с явным восхищением. Полонский представил ее, и они поднялись на восьмой этаж, где находился ресторан. По дороге Лизу опять начали терзать страшные предчувствия. На этот раз ей пришло в голову, что Дмитрий Сергеевич может заказать какие-нибудь экзотические блюда, и она не будет знать, какой вилкой их едят, и опозорится. Но когда они уселись за столик, официант естественно дал меню каждому из них и предложил выбирать. Лизе от этого не стало намного легче, так как ни одно из названий не показалось ей знакомым. Она даже не представляла, из чего сделаны эти яства с такими непонятными названиями. Сначала от отчаяния она хотела заказать первое попавшееся, но потом испугалась, как бы не попасть впросак и самой не заказать что-нибудь не то на свою голову. И вдруг ей пришло в голову простое решение. Подняв глаза на босса, она с улыбкой закрыла меню и честно сказала:

— Знаете, я, в общем-то, не часто бываю в таких дорогих ресторанах, поэтому даже не представляю, что это все такое, и не знаю, что заказать.

К ее удивлению, он совершенно не был шокирован таким признанием, а тоже улыбнулся в ответ и совершенно естественно сказал:

— Честно говоря, я и сам здесь половины не знаю, но вот это я уже пробовал, так что могу рекомендовать, и еще вот этот салат.

Лиза, конечно же, охотно согласилась на все, что он предложил, и с облегчением закрыла меню. Американцы, спросив у них, что они выбрали, также присоединились к их заказу, и с этой проблемой, слава богу, было покончено. Более того, Лиза вдруг поняла, что нашла верный тон, и ей не нужно больше разыгрывать роль роскошной женщины. Она вполне может быть самой собой, ну, скажем, с небольшими поправками. Почему-то она вдруг поняла, что вечер пройдет удачно. Американцы говорили понятно, и она легко поддерживала с ними приятную беседу. Оказалось, что Полонский и сам прекрасно владеет английским. Он рассказал довольно смешную историю, которая однажды приключилась с ним в ресторане, американцы в свою очередь с большим юмором описали, как они катались на верблюдах в Эйлате, когда были в Израиле. К тому же Лиза явно произвела большое впечатление на одного из них, того, что помоложе, и, хотя ему было не меньше сорока и на руке у него было обручальное кольцо, Лизе все равно было приятно. Он не сводил с нее глаз и постоянно приглашал танцевать. Женщине всегда льстит такое внимание, но самую большую радость она почувствовала, когда случайно бросив взгляд на Полонского, заметила, что его раздражают ухаживания американца. В его глазах даже мелькнуло что-то вроде ревности. Кроме того, весь вечер ее сопровождало какое-то странное чувство, как будто бы она каждую минуту знает, что ей нужно сказать или сделать, чтобы не разочаровать Полонского. Это было какое-то чувство полета, оно вело ее, и она откуда-то знала, что все делает правильно.

Наконец, вечер подошел к концу. Они вышли из ресторана, попрощались с гостями. Лизин американский поклонник еще раз взял с Полонского обещание, что тот привезет с собой Лизу на Чикагскую выставку, последний раз поцеловал Лизе руку и отбыл вместе со своим товарищем к себе в номер. Лиза и Полонский остались одни. Ощущение полета закончилось. Нужно было придумывать тему для разговора, но, может быть, он устал и не хочет разговаривать.

— Спасибо, Эльвира Викторовна, вы мне очень помогли, — официально сказал он.

Вот и все, подумала Лиза. Кажется, я не очень удачно использовала свой шанс. Ой, Эльвира же мне велела создать лирическое настроение, спохватилась она.

— Какой здесь красивый вид из окон, — восхищено сказала она. — Если вы не очень спешите, давайте, на несколько минут выйдем на балкон.

— Зачем? — недоуменно спросил он.

— Посмотрим, что там видно. Только на несколько минут.

— Ну, хорошо, — без особого энтузиазма согласился он.

Вдоль всего коридора тянулись балконы. Лиза шагнула к ближайшему, нажала на ручку и вышла на небольшой балкон. Полонский нехотя последовал за ней.

Прямо у стены отеля начинался парк, дальше шла дорога, по ней беспрерывно мелькали огни проезжающих автомобилей. Еще дальше светились окна высотных домов. Действительно было красиво, но Полонский явно был очень далек от лирического настроения.

— Холодно, — сказал он и поежился в своем шикарном пальто.

— Пойдемте.

— Да, конечно, — умело скрывая разочарование, ответила Лиза.

Он протянул руку к двери и вдруг замер.

— О, черт, — вырвалось у него. — Ну, мы и попали.

— Что? — не поняла Лиза. — Что случилось?

— Дверь, — полным отчаяния голосом, сказал он. — Дверь не открывается.

— Как это? — удивилась Лиза. — Почему это вдруг она не открывается?

— Да потому что здесь дверь, которая открывается только с одной стороны, изнутри. Как я сразу не посмотрел на нее.

— А разве такие бывают? — пролепетала Лиза, все еще не осознавая весь ужас их положения.

— Даже очень, — отрезал он, не глядя на нее.

Они стояли на балконе восьмого этажа перед запертой изнутри дверью, не имея никакой возможности открыть ее со своей стороны.

— Давайте подождем, может быть, кто-нибудь пройдет, — с надеждой сказала она.

— Что же нам еще остается, — сердито фыркнул он.

Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы кто-нибудь прошел, начала молиться она про себя, а то он меня убьет и, между прочим, заслужено. Ничего себе, создала лирическое настроение.

— Послушайте, — вдруг встрепенулась она, — у вас же есть мобильный телефон. Позвоните кому-нибудь.

— Да? И кому же? — саркастически спросил он.

— Ну, хотя бы вашему шоферу, пусть он приедет и выпустит нас.

— Мой шофер отпросился на день и поехал к теще за сто двадцать километров от города. Так что его придется долго ждать.

— А вашим друзьям? Или я могу позвонить кому-нибудь из своих.

— Вы представляете, сколько времени они будут добираться сюда, и как они будут нас искать по всем балконам? — холодно отрезал он.

— Ну, тогда давайте, может, разобьем стекло? — уже совсем упавшим голосом предложила Лиза.

— Если мы разобьем стекло, сюда сразу приедет милиция и нас отправят в тюрьму. Посмотрите направо.

Лиза повернула голову. Справа между окнами стояли застекленные кубы, в которых поблескивали ювелирные украшения. Здесь явно было полно сигнализации. Положение было безвыходным.

— Слушайте, у вас есть шпилька? — вдруг с надеждой спросил Полонский.

— Какая шпилька? — удивилась Лиза.

— Ну, обыкновенная шпилька для волос, или булавка, или брошка какая-нибудь? — нетерпеливо спросил он.

— Нет, я такие вещи не ношу, — растеряно сказала она.

Он разочаровано вздохнул.

Стало совсем холодно. Полонский подошел к краю балкона и взглянул вниз. На аллеях парка не было ни души. Он повернул голову, и увидел, что рядом по стене спускается пожарная лестница.

— Так, — вздохнув, сказал он. — Другого выхода нет, придется мне спуститься по пожарной лестнице, а потом я поднимусь и открою вам дверь.

— Нет, нет, — испугалась она, — я одна здесь не останусь.

— Вы что же, думаете, я вас здесь брошу? — возмутился он.

— Я не знаю, то есть, я хочу сказать, что я лучше тоже спущусь с вами по лестнице.

— Да вы представляете, что это такое, спускаться с восьмого этажа? А если вы не удержитесь и упадете?

— Я не упаду, — твердо сказала Лиза. — Я много лет занималась гимнастикой, так что я вполне могу спуститься.

Она, правда, не стала уточнять, что занималась художественной гимнастикой.

— Но я не понимаю, какой смысл рисковать обоим. Вы же можете постоять тут еще полчаса?

— Нет, я полезу вместе с вами, — твердо сказала Лиза.

— Но зачем?

— Потому что иначе это будет нечестно и несправедливо. Ведь это я виновата, что мы попали в такую ситуацию. Правда, я это сделала нечаянно. Я не знала, что есть такие двери. Давайте спускаться.

И она пошла к краю балкона, с твердым намерением тут же перелезть через перила.

— Да погодите вы, — кинулся за ней ее шеф. — Я буду спускаться первым, а вы за мной.

— Нет, — снова твердо сказала она, представив, в каком виде он будет ее наблюдать. — Это невозможно.

— Но ведь так будет лучше для вас. Если вы устанете или соскользнете, я смогу поддержать вас.

— Нет. Во-первых, я не собираюсь соскальзывать, а во-вторых, это… ну, в общем, я лучше буду спускаться первой.

— Ну, знаете ли, если вы думаете, что я еще и собираюсь смотреть вам под юбку, то вы глубоко ошибаетесь.

Лиза так смутилась, что сначала даже не знала, что ответить, но потом дрожащим от обиды голосом сказала:

— А вот гадости мне говорить необязательно.

— Хорошо, простите, — коротко сказал он. — Но все-таки отойдите и пропустите меня вперед.

— Я вас тоже понимаю. Вы боитесь, что я упаду и вам потом придется откупаться большими деньгами, — как можно язвительнее сказала она.

— Знаете, мне гадости говорить тоже необязательно, — холодно сказал он, — давайте уж лучше спускаться, если решили. Дайте мне вашу сумочку, я положу ее в карман. Спускайтесь сразу за мной, и старайтесь не смотреть вниз.