— О чем ты так задумался?

Он не собирался говорить ей правду.

— Да вот думаю, не стоит ли заранее телеграфировать и сообщить членам суда, что я уже везу тебя.

Мадди повернула голову и улыбнулась.

— Это весьма предусмотрительно — у них по крайней мере будет время прислать на станцию оркестр, чтобы устроить нам достойную встречу. Читая газетные статьи, я поняла, что господа судейские ценят помпу. Самое лучшее для нас — дать им возможность принять участие в публичном спектакле. Честное слово, я бы с удовольствием на это поглядела. Держу пари, что такое зрелище впечатляет.

Господи, как она может относиться к таким вещам спокойно, да еще и с юмором?


Пока поезд катил вперед, Ривлин слушал непринужденную болтовню Мадди, изредка вставляя слово-другое. К тому времени, как они подъехали к станции, он даже несколько раз улыбнулся.

Когда поезд остановился, Ривлин помог Мадди спуститься по ступенькам, и она, продев руку под его локоть, прошествовала по платформе, приветствуя встречных улыбкой. В эти минуты Ривлин чувствовал себя абсолютно счастливым.

Когда они вошли в центральное помещение вокзала, Мадди искоса посмотрела на него. Он держался спокойно и чуть приметно улыбался. Теперь им предстояла наиболее ответственная часть поездки со всеми вытекающими отсюда последствиями, и Мадди не хотела, чтобы он чувствовал себя виноватым перед ней, когда они расстанутся.

Она огляделась в поисках чего-нибудь любопытного или забавного и возле багажной стойки увидела человека в смешном крошечном котелке. Чем-то он напомнил ей обезьянку, которую она видела в детстве, когда через город проходила цирковая труппа. Обезьянка танцевала, а потом подбегала к зрителям и собирала монетки в свою шапочку; все смеялись и…

Прищурившись, она внимательнее вгляделась в человека в котелке — и сердце ее затрепетало.

— Ривлин! — окликнула она своего спутника и сжала его локоть, заставив остановиться. — У багажной стойки рядом с пожилым господином в цилиндре и модном сюртуке человек в клетчатом пальто и маленьком котелке показывает высокому книжку и что-то очень быстро говорит. Ты видишь их?

— Да, — бросив на человека в котелке беглый взгляд, ответил Ривлин.

— Это приятель Тома Фоли, тот, что с Востока, — объяснила она. — Именно в него я тогда запустила оторвавшимся каблуком.

Ривлин внимательнее присмотрелся к беседующим мужчинам, и Мадци увидела, как запульсировала жилка у него на шее. Высокий пожилой мужчина, в свою очередь, посмотрел на Ривлина и судя по его окаменевшему лицу сразу узнал его.

— В чем дело? Вы с этим человеком знакомы?

Ривлин снял ее руку со своего локтя, крепко сжал и тихо произнес:

— Быстрее двигай ногами и не оглядывайся.

Он развернулся и вместе с ней направился к дверям, в которые они только что вошли. На этот раз Ривлин почти бежал, увлекая Мадди за собой. Она задыхалась, стиснутая корсетом, и не могла выговорить ни слова, пока он не втолкнул ее в одну из кладовок камеры хранения.

— Ривлин! Что случилось?

Он открыл чемодан и вытащил из него макинтош.

— Я наконец-то сообразил, Мадди: это Харкер хочет убить тебя. И меня тоже. Вот сукин сын!

— Сенатор Джон Харкер? — Изумлению Мадди не было предела. — Но почему? И откуда ты это знаешь?

Ривлин отстегнул пряжку на портупее и отцепил кобуру.

— Человек рядом с другом Тома Фоли и есть Джон Харкер, чья дорожка пересеклась в армии с дорожкой Сета и моей. Друг Тома Фоли — его так называемый консультант. Он входит во все детали жизни Харкера, помогает этому ублюдку держаться на пристойном уровне. Благодаря его изворотливости Харкер всегда прячется за чьей-нибудь спиной и ворует безнаказанно.

Внутри у Мадди все похолодело, однако разум ее продолжал лихорадочно работать, сопоставляя факты.

— Консультант Харкера связан с махинациями в агентстве, — проговорила она. — Это известно мне, за что меня и обрекли на смерть. Если я дам показания, тогда притязаниям Харкера на президентское кресло придет конец.

Ривлин молча кивнул, одним ловким движением вынул револьвер из кобуры и сунул его за пояс, а портупею затолкал в саквояж.

— Консультант знает, что ты видела его в резервации. Что, если Фоли, Коллинз или Лэйн расколются? Харкер не может допустить, чтобы ты подтвердила показания этих типов или дала собственные. По его замыслу ты должна умереть до того, как попадешь в Левенуэрт.

Мадди охватил панический страх.

— Но почему Харкер жаждет твоей смерти? — спросила она, чувствуя, что у нее дрожат колени. — Ты не единственный, кто знал о его воровстве и махинациях со списками.

— Дело вовсе не в махинациях. А вот то, что случилось с Сетом… Харкер не может быть уверен, что Сет унес свою тайну в могилу. Рассказал ли мне Сет или я сам додумался — и в том и в другом случае Харкер не может не принимать меня во внимание.

— Почему ты… — начала Мадди, но Ривлин ее прервал.

— Останься здесь, — велел он, натягивая на себя плащ. — И не вздумай даже нос высовывать, пока я не вернусь, поняла?

— Поняла. — Сердце у Мадди словно подкатило к самому горлу. — Куда ты идешь?

Он снова полез в саквояжи; бормоча невнятные ругательства, стал ожесточенно копаться в вещах, а когда извлек наконец маленький револьвер, вручил его Мадди.

— Измени прическу и убери со шляпки эти чертовы перья. Даже я не должен тебя узнать, когда вернусь.

— Ты пугаешь меня, Ривлин.

— Для этого есть все основания. — Он приоткрыл дверь ровно настолько, чтобы протиснуться в нее. — Существует вполне реальная возможность того, что мы оба лишимся жизни прямо на этом вокзале, если я в самом скором времени не придумаю, как выйти из положения.


Ривлин пошел тем же путем, каким совсем недавно пробирался с Мадди в камеру хранения. Он не сомневался, что будет чудом, если им доведется увидеть завтрашний восход солнца. Ему надо бы поцеловать Мадди перед уходом, чтобы умереть со вкусом этого поцелуя на губах; но теперь возвращаться уже поздно — на счету каждая секунда.

Прямо перед ним в зале у мраморного столба стоял человек, напоминавший бизнесмена средних лет; опустив на пол свой чемоданчик и зажав под мышкой свернутую газету, он достал часы, посмотрел на них и снова убрал в карман, потом поднял чемоданчик, повернулся и направился к выходу на платформу.

Ривлин крадучись последовал за ним. Оказавшись на пустынной платформе, он достал из-за пояса револьвер, нагнал незнакомца и приставил дуло к его затылку…

Глава 17

Мадди так трясло, что револьвер выпал у нее из руки и стукнулся о пол. Это ее отрезвило, и она попыталась привести в относительный порядок лихорадочный бег мыслей. Она не знала, надолго ли исчез Ривлин. Возможно, ей следует подождать всего несколько минут. Он дал ей некие указания, и она должна выполнить их до его возвращения.

Мадди наклонилась, подняла револьвер и аккуратно положила его рядом с саквояжем, потом сняла пальто, свернула и уложила в сумку, а перья со шляпы спрятала в саквояж. Волосы… что можно с ними сделать без зеркала? Она разделила одну косу на две и подколола их, надеясь полями шляпы скрыть небрежность прически.

Когда все было сделано, Мадди посмотрела на дверь; дыхание ее стало прерывистым, сердце билось частыми, неровными ударами. Все ее страхи распустились пышным цветом. Куда ушел Ривлин? Что он задумал? А если он в опасности и нуждается в помощи? Она ничего не сможет сделать, торча тут в темной каморке, но обещание есть обещание, и она его выполнит.

Каморка была слишком мала, чтобы ходить по ней, и слишком темна, чтобы хоть как-то судить о ходе времени. Мадди слышала свистки поездов и обрывки разговоров проходящих мимо людей. Господи, да где же он, наконец…

Дверь внезапно распахнулась, и в каморку вошел хорошо одетый мужчина с плоским кожаным чемоданчиком. Мадди оцепенела, неловко сжимая в руке револьвер.

Мужчина отобрал у нее оружие и засмеялся.

Знакомый звук мгновенно успокоил Мадди. Она бросилась в объятия Ривлина:

— Слава Богу, ты цел!

Ривлин крепко прижал ее к себе, потом слегка отстранил, чтобы поцеловать.

— Ну и как ты тут?

— Прекрасно — теперь, когда ты вернулся, — сказала Мадди и потрогала дорогую ткань его костюма. — Где ты раздобыл эту одежду?

Даже в полутьме Мадди разглядела, как сверкнули его глаза.

— Один бедняга очнется с адской головной болью и вдобавок к своему ушибу обнаружит, что одет только в нижнее белье и лишился чемоданчика.

— Ты напал на человека и украл его одежду?

— К тому же я напал на него сзади самым бесчестным образом. — Ривлин посерьезнел. — Отчаянные положения требуют отчаянных действий. Ты готова идти?

Она кивнула и взяла саквояж, но Ривлин отобрал его со словами:

— Леди не положено носить сумки.

— Но если у тебя будут заняты обе руки, ты не успеешь воспользоваться оружием в случае необходимости.

— Это неизбежный риск, — произнес он со спокойной уверенностью. — Я хочу выглядеть кем угодно, только не представителем закона. Постараемся выбраться из этой ловушки и будем надеяться на лучшее.

— А куда мы пойдем? — спросила Мадди, глядя, как он приоткрывает дверь, чтобы присмотреться к обстановке за пределами их убежища.

— В наш следующий вагон. — Ривлин жестом приказал ей следовать за ним. — Мы должны пройти по вокзалу, как семейная чета на неторопливой вечерней прогулке.

— Мы направляемся к совершенно другой линии, чем та, по которой приехали, — заметила Мадди, когда они покинули центральный зал.

— Это потому, что мы поедем в совершенно другую сторону.

Для нее не имело особого значения, куда они двинутся теперь, однако Мадди все равно хотела знать.

— Значит, это будет не Левенуэрт?

— Дорогая, мы делаем еще одно стратегическое отступление.

На сердце у Мадди вдруг стало легко-легко.

— Мы убегаем?