Миссис Гиббоне нигде не было видно.

Позже Имильда узнала, что маркиз приказал Эбботу немедленно доставить ее к деревенскому доктору и попросить его, чтобы, оказав ей необходимую помощь, он не отправлял ее обратно в Мелверли-холл, а нашел в деревне кого-нибудь, кто бы мог за ней ухаживать.

Закончив разговор с капитаном, маркиз попрощался с ним за руку, после чего обратился к солдатам:

– Спасибо вам большое за то, что так быстро прибыли сюда и отлично справились с заданием.

Помолчав немного, он продолжал:

– Я сегодня же заеду к генералу и доложу ему о том, что я вами очень доволен.

– Рады были помочь вам, милорд, – ответил капитан.

Солдаты прокричали «ура».

Похоже, они не возражали против того, что неожиданно им пришлось участвовать в настоящем сражении.

Повозка покатила по подъездной дорожке. По обеим сторонам от нее ехали конные солдаты.

Когда они скрылись из виду, маркиз вошел в дом.

Имильда не стала окликать его, но, подняв голову, он заметил ее и сказал:

– Я хочу с вами поговорить.

Имильда спустилась вниз.

В этот момент в холле, дрожа от страха, появился старый Хаттон. Вероятно, он ожидал, что именно ему придется отвечать за все, что произошло в доме.

Однако маркиз лишь сказал:

– Я проголодался, Хаттон. Приготовьте поскорее завтрак. Мисс Грейем, полагаю, составит мне компанию.

– Слушаюсь, милорд, – отозвался Хаттон с явным облегчением и бросился исполнять приказание.

Маркиз направился к кабинету и, когда они с Имильдой вошли, закрыл за ними дверь.

– Думаю, вы понимаете, что предстоит много работать, чтобы сделать дом таким, каким он был раньше. И для начала требуется нанять достаточно слуг для того, чтобы они вели хозяйство.

– Вы хотите сказать… что собираетесь… здесь остаться? – спросила Имильда. – Я думала… вы намерены… вернуться в Лондон.

– В настоящий момент я не могу вернуться в Лондон, – заметил маркиз. – Но это к делу не относится. Я хочу вас спросить, готовы ли вы мне помочь?

Имильда почувствовала, как у нее перехватило дыхание.

Мелькнула мысль о том, что она не может остаться в доме и помогать маркизу, если только он официально не предложит ей занять должность экономки вместо миссис Гиббоне.

Если бы маркиз знал, кто она такая, он бы не стал просить ее остаться и помогать ему.

Не зная, что ответить, Имильда молчала. Маркиз заметил:

– Так хорошо все организовав с момента моего приезда, вы не можете бросить меня сейчас.

– Но… – пролепетала Имильда, – я уверена… что, если вы… действительно собираетесь… остаться дома… вы и сами… сможете… все прекрасно организовать.

– Мне бы это быстро наскучило, – возразил маркиз. – Но если вы не хотите помогать мне в доме, может быть, вы согласитесь помочь расширить мне конюшню?

Имильда почувствовала, как трудно отказаться от такого заманчивого предложения. А маркиз между тем продолжал:

– Но может быть, у вас вовсе нет желания помогать мне? Может, у вас другие планы на будущее?

Имильда вновь промолчала.

Машинально она подошла к открытому окну и выглянула в сад.

Высоко в небо била тугая струя воды из фонтана, и каждая капелька переливалась на солнце всеми цветами радуги.

– Какая красота, – прошептала Имильда.

Маркиз подошел к ней и, когда она вопросительно взглянула на него, тихонько проговорил:

– Когда я поцеловал вас сегодня утром, мне показалось, что ничего подобного я никогда не испытывал. И теперь я хочу убедиться, что не ошибся.

Прежде чем Имильда успела понять, что происходит, он обнял ее и прильнул губами к ее губам.

И вновь ей показалось, что ее пронзила молния, а над ней засияла радуга.

Сначала его поцелуй был нежным, но через несколько секунд, почувствовав, как трепещет Имильда, маркиз прижал ее к себе еще крепче, и поцелуй стал более страстным.

Имильда стояла, не в силах пошевелиться. Все мысли, казалось, оставили ее.

Чувства, которых она никогда прежде не испытывала, лавиной нахлынули на нее, сладостные и чарующие.

А дивный поцелуй все длился и длился.

Наконец маркиз оторвался от ее губ, поднял голову и нетвердым голосом проговорил:

– Как мы можем противиться тому, что между нами происходит?

Имильда взглянула на него сияющими глазами.

– Ты любишь меня? – тихо спросил он.

– Я люблю… вас… люблю, – прошептала Имильда. – Но ведь… столько женщин… до меня… говорили вам… эти слова.

– Я хочу тебе кое-что сказать, и, клянусь Богом, я не говорил таких слов еще никому, – сказал маркиз и, помолчав, очень тихо продолжал:

– И я люблю тебя. Люблю всем сердцем, всей душой. Ты выйдешь за меня замуж, моя радость?

Имильда вздрогнула от изумления.

Она совсем забыла, что убежала из дома, и почему, собственно, это сделала.

От поцелуя кружилась голова, ей казалось, словно она вдруг очутилась в раю.

Уткнувшись маркизу в плечо, она едва слышно прошептала:

– Я должна вам… кое-что… сказать.

– Что же? – спросил он.

– Я не та… за кого вы… меня принимаете. Я… прячусь… в вашем… доме.

– Прячешься? От кого?

После паузы, которая показалась Имильде бесконечной, она шепотом ответила:

– От… вас.

Притянув Имильду к себе еще ближе, маркиз заглянул ей в глаза и спросил:

– Неужели ты, моя любимая, и в самом деле думала, что я не знаю, кто ты такая?

– Так вы знали, что я Имильда Борн?

– Когда ты вошла ко мне в спальню, чтобы предостеречь от смертельной опасности, ты говорила шепотом. Я был уверен, что уже слышал этот тихий голосок, который так же настойчиво говорил мне, что я должен делать.

– Так вы… помнили… меня? – удивленно спросила Имильда.

– Я сделал то, о чем ты говорила, – продолжал маркиз. – Я произнес речь в палате лордов, призывая собравшихся помочь людям, вернувшимся с войны.

– Вы и в самом деле… это сделали… потому что… я вас… об этом… просила? – прошептала Имильда.

– Я выполнил твой приказ, – сказал маркиз, улыбнувшись, – как выполнял все приказы, моя радость, которые ты мне отдавала с того момента, как я приехал в этот дом.

– И вы так… блестяще… это сделали… – прошептала Имильда, – что я боялась… что я вам больше… не буду нужна.

– С каждой минутой ты становишься нужна мне все больше и больше, – проговорил маркиз. – И я не собираюсь тебя терять. Теперь я знаю, чего хочу от будущего.

– Чего… же? – с беспокойством спросила Имильда.

– Я хочу, чтобы этот дом, который я ненавидел и в который поклялся никогда не возвращаться, снова стал моим родным домом. Я хочу, чтобы у меня была жена, которая любила бы меня и наших детей.

Тихонько ахнув, Имильда вновь спрятала лицо у него на плече.

– Я не верю… своим ушам, – прошептала она. – Я полюбила… этот дом… с первого… взгляда, и мне… было так тяжело думать, что в детстве… вы были здесь… несчастны. Няня… рассказывала мне… о бедном… маленьком мальчике, и с тех пор… я не могла не думать о нем…

– И ты хотела сделать его счастливым? Именно этого, моя бесценная, я и жду от тебя.

Имильда взглянула на него полными слез глазами:

– Вы и в самом деле… считаете… что могли бы… быть здесь счастливы… и помочь… тем людям… которые на вас… работают?

– Ты была абсолютно права в том, что говорила мне в Хасборне. В палате лордов я понял, что некоторые землевладельцы вели себя гораздо достойнее, чем я.

Помолчав секунду, маркиз продолжал:

– После моей речи герцог Бекклу сказал мне, что с самого конца войны не взимает со своих фермеров ренту и не ездит в Лондон, чтобы самому платить им жалованье.

– Как это благородно с его стороны! – воскликнула Имильда.

– А лорд Бриджуотер увеличил число работников в поместье и в доме с пяти до восьми тысяч человек.

– И вы тоже… собираетесь… это сделать? – спросила Имильда.

– И это, и многое другое, если ты мне поможешь.

– Вы же знаете… что мне… очень хотелось бы… это сделать, – прошептала Имильда. – Но что, если… когда мы… поженимся… я вам… надоем?

Маркиз расхохотался:

– Этого никогда не случится. Ты удивительная, потрясающая, ни на кого не похожая девушка. Когда я целую тебя, я испытываю такие чувства, какие никогда в жизни не испытывал ни к одной женщине.

И, помолчав несколько секунд, глядя на Имильду блестящими глазами, прибавил:

– Я объясню тебе, чем ты отличаешься от них, но только после того, как мы поженимся.

– Но как… мы сможем… это сделать… не возвращаясь в Лондон? – спросила Имильда.

– Очень просто, – ответил маркиз. – Здесь есть домашняя церковь, которую закрыли по приказу мачехи. Я немедленно отдам распоряжение, чтобы ее открыли. Викарий, когда я пил у него чай, намекнул, что с удовольствием стал бы моим личным священником.

Помолчав, он продолжал:

– Мы могли бы пожениться сегодня вечером или завтра, если ты согласна, а потом начать приводить в порядок дом и поместье. Это был бы такой необычный медовый месяц!

Подняв голову, Имильда взглянула на маркиза и сказала:

– Значит… вы абсолютно уверены… что… хотите жениться на мне… и что не совершаете… ошибки?

– Абсолютно уверен. И теперь я женюсь на тебе не потому, что меня хитростью вынудили это сделать, а потому, что хочу этого больше всего на свете.

Голос его звучал так искренне, что Имильда не могла усомниться в его словах.

А когда маркиз прильнул губами к ее губам, все мысли вылетели у нее из головы.

* * *

На следующее утро Имильда с маркизом отправились кататься верхом.

По возвращении он сообщил ей, что вечером будет очень занят: предстояла подготовка к свадьбе.

Торжественное событие должно состояться вечером, а перед этим Имильда должна как следует отдохнуть.

– Хорошо, – согласилась она, – но сначала я немного поработаю на грядках с лекарственными растениями. Только, прошу тебя, выдели мне в помощь двух садовников. Тогда я смогу вырастить специально для тебя такие травы, которые помогут тебе всегда хорошо себя чувствовать.