— Да уж, обед это действительно «все, что потребуется», — с легкой иронией заметила она и направилась в китайский ресторан, расположенный в районе «Пенинсула». Там она выбрала уютный столик и пригласила Неда пообедать с ней. Тот был несколько озадачен непривычной обстановкой, но не заставил себя долго ждать, так как чувство голода оказалось сильнее.

Обед завершился только в половине третьего.

— Вот теперь все нормально, — заключила она. — Мы прекрасно перекусили, и можно еще немного походить по магазинам.

Подобревший от плотного обеда, Нед молча кивнул и последовал за ней. Встревожился он только тогда, когда Ева остановилась возле ювелирного магазина «Булгари».

— Давай посмотрим, насколько прочна его кредитная карточка, — шепнула она ему на ухо и склонилась над прилавком.

Нед вытаращил глаза, молча наблюдая за тем, как Ева выбирает дорогие безделушки — часы в золотом корпусе, платиновый браслет, кольцо с драгоценным камнем и соответствующие ему серьги.

— Думаю, что на первое время достаточно, — сказала она, хитро улыбаясь.

Общая сумма расходов достигла двухсот девяноста тысяч гонконгских долларов, или двадцати девяти тысяч фунтов стерлингов. Нед безропотно расплатился за все покупки, что слегка удивило Еву. Какую же сумму составляет предел его кредита?

Они вышли из супермаркета с огромными пакетами и сумками в руках. Это был достаточно благоразумный ход. Ева знала, что все эти вещи могут сыграть роль дополнительного фактора безопасности, своеобразного фонда, который можно будет в любое время перевести в наличные деньги, если они понадобятся. Нужно только хорошо запомнить этот супермаркет и отделы, в которых были сделаны покупки.

— Ну а теперь домой, — скомандовала она.

* * *

Когда они вернулись, в доме не было никаких признаков присутствия хозяина. Ева позволила Ким унести все ее покупки, а затем выбрала один из купальников, набросила на плечо полотенце и отправилась через весь дом к нижней террасе, где находился бассейн.

В течение целого часа она плавала в прохладной голубой воде, пока ее тело не стало таким же подвижным, как и сама вода, а после этого долго лежала на террасе, подставив теплому солнцу свое сильное загорелое тело.

Ровно в шесть Ева вернулась в дом и проспала более часа. А к восьми часам вечера она сидела на краю кровати в своем новом наряде и терпеливо ждала Фрейзера.

В начале девятого в гостиной послышались приглушенные коврами шаги, и на пороге появился хозяин дома.

Ева медленно встала и направилась к нему. Тот внимательно осмотрел ее с головы до ног и, не скрывая своего восхищения, поцеловал в щеку.

— Спасибо за все эти подарки, — прошептала она.

— Значит, теперь мы квиты?

Чем больше она потратит на себя его денег, тем меньше у него останется шансов быть прощенным. Эта мысль позабавила ее.

— Да, мы квиты.

Фрейзер взял ее за руку.

— Давай спустимся вниз и выпьем чего-нибудь.

Шампанское было превосходное, и беседа казалась совершенно непринужденной, но Ева тем не менее чувствовала в нем некоторое напряжение. Вскоре Ким объявила, что подан ужин. Фрейзер направился в столовую, пригласив Еву жестом руки. Не успели они добраться туда, как из боковой двери навстречу вышел какой-то человек, тотчас уставившийся на нее.

— Ева, не думаю, что ты знакома с Ли Мэем. Ли Мэй, это Ева Каннингэм.

Ли Мэй сделал шаг вперед и протянул ей руку. Ева крепко пожала ее и открыто посмотрела в глаза человека, который был дюймов на шесть ниже ее. При этом она сделала вид, что даже самое незначительное движение в его сторону было бы для нее непозволительной роскошью. Обменявшись традиционными любезностями, она вопросительно посмотрела на Фрейзера, как будто напоминая, что пора ужинать.

Фрейзер разочарованно посмотрел на гостя.

— Спокойной ночи, Ли Мэй.

Тот с большим трудом оторвал взгляд от Евы, что-то недовольно проворчал и медленно удалился.


За ужином Ева продолжала играть свою роль. Она много говорила, охотно шутила сама и смеялась шуткам Фрейзера и всеми силами делала вид, что ничего особенного не произошло. При этом она больше всего боялась, что он обнаружит в ее глазах признаки безотчетного страха. Посмотрев на свое новое одеяние, она неожиданно подумала, что во многом похожа сейчас на настоящую леди. Эта мысль непроизвольно вызвала у нее улыбку. Высокородная леди и бывшая наркоманка. Редкое сочетание, ничего не скажешь. Неужели Ли Мэй узнал ее?

В половине одиннадцатого Фрейзер поднялся из-за стола, давая понять, что ужин закончен.

— Может быть, выпьем в библиотеке?

— Да, благодарю.

Фрейзер сделал шаг в сторону, пропуская ее вперед.

— Мне нужна губная помада, — слегка извиняющимся тоном сказала Ева и мило улыбнулась. Он кивнул, на ходу продолжая шагать в библиотеку.

В ванной Ева внимательно посмотрела на свое отражение в зеркале. Нужно во что бы то ни стало успокоиться. Взяв в руки помаду, она обнаружила, что они легонько подрагивают. После некоторых колебаний она стерла с лица остатки косметики, решив, что должна быть такой, как всегда. Разумеется, Ли Мэй узнал ее. Никаких сомнений. Она видела эти глаза, полные ненависти и злорадства.

Выйдя из ванной, Ева подошла к окну и посмотрела вниз. Не меньше тридцати футов. В ту же секунду за спиной послышались шаги. Она обернулась: на пороге стоял Фрейзер.

— Боже мой, как здесь душно, — услышала она собственный голос. — Мне нужен глоток свежего воздуха.

Он подошел поближе и взял ее за руку.

— Мы можем выйти на террасу. Думаю, тебе там будет легче дышать.

Они пошли вниз по лестнице.

— Завтра мы отправимся во Вьетнам, если ты, конечно, не возражаешь.

ГЛАВА 37

Когда в Гонконге уже наступила ночь и Ева отправилась спать, жители Лондона только усаживались за свой традиционный вечерний чай.

— Меня очень беспокоит Ева. — Стормонт неуклюже поставил чашку на блюдце, из-за чего густой турецкий кофе пролился на бумаги. — А, черт… — пробормотал он, вытирая их носовым платком. — Три дня прошло, а от нее нет никаких известий.

Джилс Эйден удивленно приподнял бровь, выражая самоуверенность, неловкость и покорность неизбежному ходу вещей одновременно. Он знал, что рано или поздно всегда случаются неприятные вещи.

— О, ради Бога, перестань смотреть на меня с такой самоуверенностью. Позвони Агнусу Фоли и скажи ему, пусть разузнает, где может быть сейчас Фрейзер. Может, он хоть что-нибудь подскажет нам.

— Что ты собираешься предпринять? — спросил Эйден.

— Хочу договориться о свидании с Кэсси Стюарт. Может быть, она знает хоть что-нибудь о Еве.

Кэсси сняла трубку, как только зазвонил телефон.

— Слушаю.

— Кэсси? Это Эндрю Стормонт.

— А, Эндрю. Привет.

— Это ты? У тебя какой-то странный голос.

— Ничего удивительного. Плохой день, плохая неделя и все такое.

— Может быть, я могу взбодрить тебя хорошим ужином где-нибудь в ресторане?

Кэсси устало посмотрела в свой календарь, а тот в свою очередь отреагировал черными пометками на каждый день.

— Мне кажется, я буду занята целую вечность.

— В таком случае надо все бросить и отправиться в ресторан сегодня вечером. Если каждый вечер будет таким же плохим, как и следующий…

Кэсси снова посмотрела на свое расписание и насупилась. Никакой радости в жизни, сплошные заботы и дела, а ей так хотелось повидать Стормонта.

— Хорошо. Можешь забрать меня в девять часов.

Стормонт положил трубку с чувством величайшего облегчения.

В этот момент в его кабинет вошел Эйден.

— Только что звонил Фоли. Фрейзер сейчас в Гонконге. — Он многозначительно помолчал, а потом продолжил: — Он завтра утром собирается во Вьетнам. У него там какие-то срочные дела.

— Готов поспорить, что Ева поехала с ним, — задумчиво произнес Стормонт. — По всей вероятности, он поставил ее в условия, при которых она просто не имела возможности позвонить мне.

— Не исключено, что это было результатом чрезмерной осторожности.

— Не сомневаюсь, что у нее были на то все основания.

— Что же он задумал?

— Тебе нужен спектральный анализ?

Эйден ухмыльнулся и молча кивнул, откинувшись на спинку стула.

— Думаю, что он хочет проверить ее, используя нормальные мужские методы. Для этого ему прежде всего нужно оторвать ее от привычной обстановки и увеличить ее зависимость от себя. Ничего удивительного. Она относится к тем женщинам, которые всегда вызывают у мужчин желание испытать их. Ее независимость является своеобразным вызовом. На Фрейзера это должно действовать, как красная тряпка на разъяренного быка. Но это в лучшем случае.

— А в худшем?

— Ты что, сам не понимаешь? Свяжись с нашими людьми в Гонконге, Сайгоне и Ханое. Пусть они присматривают за Евой и Фрейзером. Никакой постоянной слежки. Просто пусть время от времени понаблюдают за ними. Но не забудь предупредить их, чтобы они ни в коем случае не обращали на себя внимание. Мы не можем позволить, чтобы он заподозрил что-то неладное. — Он помолчал и грустно добавил: — Если, конечно, он уже не сделал этого.

— Думаешь, это возможно?

— Не знаю. Не исключено, что он что-то чувствует. Ведь он всегда отличался необыкновенной подозрительностью, и ему есть чего бояться. Не думаю, что он знает что-то наверняка, да и серьезных оснований для подозрений у него быть не может, но чем черт не шутит. Но если это так, то нам следует немедленно вывести Еву из игры. — Наступила тягостная пауза. — Будем надеяться, что это не так.

— И все же ты подвергаешь ее слишком большому риску. Сейчас совершенно невозможно установить, знает ли он что-нибудь. Данные говорят о том, что знает или догадывается.