— Нет, все-таки ты, Люська, молодец, что отказалась получать эти идиотские знаки.

— Что случилось? С Валеркой поссорились что ли?

— Еще как! Я вообще не понимаю, почему мне такое наказание послали. Разве я этого достойна? Почему вон Ольге Коровиной — как нормальному человеку знак дали, а мне все какой-то второй сорт подсовывают? Помнишь Коровину, с нами на курсе училась, в веснушках такая? Так вот, ей послали милейшего мужчину с дачей на Рублевке и без вредных привычек. А мне — какую-то курящую заурядность с фамилией Смирнов. Чем я хуже?

— Так ты же сама куришь!

— Ну и что? Коровина тоже курит, а ей мужа хорошего дали.

— И что тебя больше всего в Смирнове не устраивает: его курение, заурядность или то, что у него нет дачи на Рублевке? — улыбнулась Люся.

Наташка тоже улыбнулась, надув губки:

— Пожалуй, небольшой особнячок смог бы меня примирить с его курением. И вообще, я уже замучилась ездить каждый день из этих Люберец в Москву. Ты не представляешь, как это тяжело!

— Слушай, ну ведь Валерка же не плохой, — поняв, что от нее сегодня требуется, начала увещевать подругу г-жа Можаева. Люся просекла, что Наташе для душевного спокойствия просто необходимо, чтобы ей кто-то подтвердил, что она не прогадала. — А на гитаре он как здорово играет! Потом он доктор — очень хорошая профессия. Еще он смешной такой. А высоченный! Ты на его фоне просто Дюймовочкой смотришься. Можешь даже пирожные вагонами лопать — все равно он тебя на руках хоть километр пронесет. Разве не прелесть?

— Ну пожалуй, Валерка и не плохой, — задумчиво протянула Наташка. — Но все-таки когда я руку поднимала, то на нечто большее рассчитывала.

— Мечтала о принце на белом «мерседесе»?

— Ага, — рассмеялась Наташка и тихонечко напела: — Чтоб не пил, не курил, и цветы всегда дарил, ну и так далее…

— Но принцев мало, и на всех их не хватает, и столько «мерседесов» не сделали еще, — ответила песней на песню Люся. — Слушай, но он же тебе понравился, когда мы с ним в «Каро-фильм» познакомились. По-моему, даже очень понравился. Чего ты вдруг метаться начала?

— Понимаешь, — посерьезнела г-жа Рыжова. — Когда мы с ним познакомились, он мне действительно показался милым. И, наверное, если бы не эти знаки, я бы сейчас с огромным воодушевлением готовилась к свадьбе.

— А сейчас что, без воодушевления?

— Без огромного, — уточнила Наташка.

— Знаки-то тут при чем? Какая тебе разница? Что, Валерка сильно изменился после их появления? — искренне удивилась г-жа Можаева.

— Понимаешь, если бы не знаки, оставалась бы какая-то надежда.

— На что?

— На принца, — сказала Наташка таким тоном, как будто Люся не понимает чего-то очень простого. — На то, что если что-то пойдет не так, то в один прекрасный день появится прекрасный принц на белом «мерседесе». И все исправит одним движением. Просто заберет меня от Смирнова в другой, легкий и праздничный мир, и все. Теперь же, понимаешь, другой принц уже не появится. Потому что появился Смирнов. И хочешь — не хочешь, придется именно с ним пытаться построить что-то красивое. А если не получится— другого шанса не будет! Но чем больше я всматриваюсь в Валерку, тем больше сомневаюсь, что он именно тот. Если бы как раньше — вроде сама себе хозяйка. Я выбрала — я и отказаться могу. А что теперь делать?

— Ничего, — фыркнула Люся. — Ты мне сейчас напоминаешь ту бабу из сказки, которая плакала о том, что ее ребеночек пойдет на речку купаться да и утонет. А у нее и ребенка-то еще никакого не было. Ты постарайся сначала что-нибудь сделать, а уж потом и плачь, если будет повод. А пока, по-моему, тебе совершенно не из-за чего морочиться.

— Легко сказать, — вздохнула Наташка.

— Повесь себе в кухне плакат: «Нет другого принца, кроме Смирнова», и верь в него как в принца. Авось, все будет не так плохо.

— Ага, ты такая умная, а от своего Соловьева сбежала, не захотела на него как на принца молиться.

— Дура ты, Наташка, — начала кипятиться г-жа Можаева. — Это не я от него сбежала. Это он меня выставил.

— Вот видишь! А если бы это был единственный доступный тебе мужчина? Как на необитаемом острове?

— Тем более! Ты же хотела свою вторую половину? Вот и относись к нему как к СВОЕЙ второй половине. Тебе с самой собой тоже небось не всегда уютно, но ты же себе руки-ноги не рубишь из-за этого?

— Эх, Можаева! Складно излагаешь. Умная такая вся из себя. Как же вы с Соловьевым-то не ужились?

Люся почувствовала что-то вроде обиды: и чего Наташка прицепилась к этому Соловьеву! И наступает с невинными глазками на любимую мозоль! Прямо-таки топчется по ней!

— Ас чего это ты сняла, что мы с ним не ужились? — ляпнула г-жа Можаева. — Между прочим, я снова к нему переехала. Он сам пришел, умолял на коленях вернуться. И я пока что согласилась.

— Да ну? И ты молчала? — Рыжова чуть не подавилась пирогом. — И ты согласилась после того, что он сделал?

Люся пожала плечиками: мол, а что тут такого? Кто не совершает ошибок? Мельком взглянула на часы: уже почти десять.

— Давай в машине договорим, а то поздно уже, а завтра опять на работу рано вставать, — предложила г-жа Можаева, доставая из сумочки мобильник. Ехидно улыбнувшись, она спросила: — Так тебя все-таки в Люберцы везти?

Наташка только кивнула в ответ, потому что ее рот был забит, как у хомячка хлопотливым августовским утром. Люся набрала номер Соловьева.

— Алло, дорогой! — замурлыкала она больше для Рыжовой, чем для Лехи. — Я тут подружку встретила. Сейчас ее до дома подброшу и к двенадцати буду дома. Конечно, постараюсь пораньше! Целую. Пока.

Вот так! И пусть никто не думает, что Люся настолько никудышная девчонка, что ее бросают даже такие типы, как Соловьев.

Принесли счет. Люся порылась в кошельке и обнаружила, что денег в нем едва хватает на то, чтобы расплатиться за кофе.

— Человек рассеянный с улицы Бассейной! Надо завтра утром добавить в кошелек денег из конфетной коробки! — подумала г-жа Можаева, оставляя «на чай» неприлично скромные 5 рублей.


Возвращаясь из Люберец, г-жа Можаева съехала с МКАД на Ленинградское шоссе. Сбросила скорость перед постом ГАИ и уже приготовилась изо всех сил нажать на газ, как только минует дядьку с полосатой палочкой. Люсю еще ни разу за весь год не останавливали гаишники, и она уже поверила, что они вообще стоят повсюду лишь в декоративных целях. Но на этот раз дядька с палочкой ожил и указал жезлом прямо на Люсю. Г-жа Можаева так растерялась от этого неожиданного движения, что не сразу сообразила, что ей следует делать.

Наконец она припарковалась у обочины, вылезла из машины и пошла на встречу постовому.

— Сержант Сигаев! Ваши документы, пожалуйста! — потребовал он, подозрительно осматривая Люсю и ее моторчик. — Почему без номеров?

— Ах, это! — успокоено вздохнула Люся, ожидая, что сейчас она вызовет у этого сурового мужчины глубокое сочувствие и спокойно отправится восвояси.

Но не тут-то было. Сотрудник ГАИ тщательно изучил все предъявленные Люсей документы, сверил какие-то непонятные цифры в бумаге с какими-то другими цифрами внутри машины. Спустя пятнадцать минут он убедился, что автомобиль не угнан и действительно принадлежит ей, Людмиле Можаевой. Люся облегченно вздохнула, собираясь продолжить путь. Но усатый дядька с довольной мордой «обрадовал»:

— Согласно ПДД, езда на машине без номеров запрещена.

— Хорошо, я завтра поеду и получу новые.

— Вот пусть тогда машина до завтра постоит у нас, — и мужик окинул Люсю оценивающим взглядом. — Выпишем вам завтра штраф и поедете.

— А может быть, я все-таки сейчас поеду домой? — как можно более жалобно попросила г-жа Можаева. — Мне тут совсем недалеко, до «Сокола».

— Ну, возможно, вы придумаете что-нибудь… — туманно ответил дядька.

Люся вздохнула и набрала номер Соловьева.

— Лешка! У меня тут на посту после МКАДа машину задержали. Приедь, забери меня отсюда, а то автобусы здесь не ходят, а денег на такси у меня нет.

— Вот видишь! — раздался на том конце торжествующий Лешкин голос. — Что я тебе говорил? Лечу!

Г-жа Можаева уныло посмотрела на розовощекого постового:

— Хотя бы погреться в машине, пока муж не приедет, можно?

— Можно, — милостиво позволил он.

Соловьев появился быстро. Стремительно сунул гаишнику 50 рублей, пожал ему руку и скомандовал Люсе:

— Езжай ты уже, горе! Давай быстро за руль! Дала бы мужику сразу полтинник и ехала себе спокойно. Нельзя быть такой жадной — милиции надо помогать. Лучше всего материально. Всему тебя учить надо!

— Так значит, все-таки можно без номеров? — залопотала Люся.

— Давай-давай, дома поговорим! — торопил ее Соловьев. — Скоро по телеку «Час футбола» начнется.

Люся хотела было сказать Соловьеву «спасибо», но потом передумала и решила просто не делать ему сегодня никаких гадостей. А может быть, и завтра тоже.


Неожиданности на сегодня не закончились. Когда вечером г-жа Можаева вытащила из жестяной коробочки 1000 рублей и собралась положить их в кошелек, она с удивлением обнаружила, что там лежит новехонький «стольник»! Как Люся могла его не заметить в кафе? Вроде бы там было вполне приличное освещение. Нет, определенно, еще пару часов назад кошелек был абсолютно пуст! Кажется, чудес вокруг становится все больше и больше…

* * *

В среду Люся проснулась по будильнику. Раньше Соловьева. Как в лучшие времена их совместной жизни. И отправилась готовить завтрак. Нет, она не собиралась стряпать ничего сверхъестественного — так, яичницу с беконом, просто как знак приязни. Но на кухне уже хозяйничала Валентина Ивановна. На сковороде шкворчали толстенькие котлетки, а от дуршлага с макаронами шел пар.