Андрей, как всегда, похлопал друга по плечу. А что еще сказать? Именно поэтому он и не заводил постоянных отношений: за эйфорией романтики неизбежно наступал период личностного притирания, и, пусть его посчитают шовинистом, инициатива всегда исходила от слабого пола. Андрей мог вытерпеть все, но не разборки — после двух лет совместной жизни с Ларой у него выработалось стойкое невосприятие женских истерик, упреков, сцен ревности и выяснения отношений. Но все это было до Леси. Андрей не мог представить свою Лесю, мечущуюся по комнате с искаженным злобой лицом, когда он уставший, после тяжелой смены в кофейне, возвращается за полночь на нестойких ногах.

«Ты же с ней был? Ты тр. хал ее! Я знаю, эту с. чку официантку Алину… прямо на столе, наверное?! Да?!» — Ларисе почему-то покоя не давали именно столы в кофейне, что-то по Фрейду, наверное. Свою первую пассию после развода Андрей именно на столе в кофейне и «приобнял», из мести, а потом уже не мог остановиться, и столами дело не закончилось: были разные девушки и разная мебель. Хоть бы это забылось, как страшный сон. Леся нашла в себе силы расстаться с Марком, этим сладким Змеем, с его искусительным голосом и глазами демона — вместо истерик и разборок создала себе омут боли, в котором чуть не утонула, и Андрей иногда с содроганием думал о том, что если он, не дай бог, когда-нибудь накосячит, сильно, непоправимо, она не будет устраивать сцен, а просто уйдет.

Он как-то заволновался (что забава эта, с боксом, выйдет боком и косяком), нашел Лесю глазами в зале и успокоился. Она стояла рядом с братом, смеялась, раскрасневшаяся, красивая. Андрей нахмурился: к ней явно клеился какой-то парень, рыжий и коренастый. Андрей его узнал — новый официант, Анатолий. Непорядок. Достаточно было одного многозначительного взгляда и легкого поцелуя в губы (Леся тут же прильнула к нему, радостно выдохнув), как коренастый скис, поздравил с победой и отошел на приличное расстояние, потянув за собой Алексея.

— Чё ты не сказал, что твоя сеструха с главным? — услышал Андрей слова официанта.

— Так все знают, — растерянно ответил Лешка.

— Я не знал! Фу! Чуть в засаду не попал, хотел ее на свиданку позвать.

— Ага, помечтай!

— Да уж, теперь вижу.

— Ну зачем ты так… сурово? — мягко попенял Лешке Андрей, когда тот вернулся. — Публика еще не разошлась. Могли бы еще пару-тройку раундов провести.

— Он Толик, — икнув, сказала Леся, — он разбирается в боксе. Левой правой… хук… клинч…

— Понятно, — вглядываясь в ее порозовевшее лицо, сказал Андрей. — Ладно я, но ты. Лёха, знаешь же, что с ней бывает после даже трех градусов.

— Э-э-э… — протянул Алексей, — пяти. Пяти градусов. Она целую бутылку Хайникена выхлебала. Откуда я знал? Обычно цедит, а тут залпом. С перепугу, наверное.

— От тебя пахнет зверем, — сообщила Леся, прижимаясь к Андрею. — Мой зверь. Как ты его?! Левый джаб!

Она отстранилась, изящно помахала в воздухе кулачками и снова обняла его под мышками. Лешка хихикнул.

— Так, — сказал Андрей, — по законам жанра скоро плакать начнет.

— Ну да, — Алексей смущенно почесал в затылке.

— Нужно ее на воздух.

— Спать хочу, — сказала Леся.

— Давай ее на диванчик за полками, — предложил Лешка. — Я посижу рядом. Человеку хорошо, зачем лишать удовольствия?

— Таню жалко, — плаксиво сказала Леся, обнимая диванную подушку. — Так жалко…

Через минуту она уже спала, приоткрыв рот.

— Вовремя мы ее, — сказал Андрей. — Пойду народ выпроваживать. Поздно уже. Ложись на тот диван, покемарь. Хочешь, тут и ночуй.

— Да, здесь лучше покемарю, — Лешка кивнул и кивнул на Лесю. — Скоро проснется, туалет искать начнет, я же знаю. Ей пробку от кефира понюхать и все — гнется арматурина.

— Походу, у вас это семейное, — хохотнул Андрей, — безответная любовь к алкоголю. Мы завтра с четырнадцати ноль-ноль работаем. Не проспи. Лесю я заберу, домой отвезу.

Лешка кивнул и слабо улыбнулся в ответ, он тоже уже клевал носом. Андрей пошел помогать официантам с уборкой. Толик старательно держался от него подальше. За столиком у окна, в пальто, на воротнике которого таял снег, сидел Денис. Перед ним стояла сумочка Тани. Андрей подумал, накинул парку и вышел на мороз. Он не был уверен, что ищет в правильном направлении, но, войдя в бар на соседней улице, увидел Таню. Она сидела над бокалом с коктейлем и водила в нем пластиковой зубочисткой с оливкой. Еще одна "алкоголичка", подумал Андрей и кивнул бармену. Тот выкрикнул поздравления с Новым Годом и продолжил общение с молодой барышней в короткой юбке, навалившейся грудью на стойку.

Таня вздрогнула, когда он потянул на себя стул, подняла голову и облегченно вздохнула.

— Хорошо, что это ты, Берестов. Остальные не догадались?

— Нет пока. Это ведь я тебе и Косте это место показал, помнишь?

— Помню. На случай, когда совсем… Только что-то не помогает. Не хочу, — она отодвинула от себя бокал.

— Что ты решила?

— У тебя квартира свободна?

— Понятно… Нет, к сожалению. Там Лесин брат живет.

— Сниму что-нибудь. Пока в гостиницу.

— Не нужно, — рядом, лицом к спинке стула, присел Костик. — Вспомнил, что это место — алкогольное приложение к Андрюхиной кофейне… Не нужно ничего снимать. У меня городская квартира свободна. Там грязновато, но если не побрезгуешь…

— Как долго?… Кость, как долго я смогу там жить? Мне нужно долго, — Таня смотрела на Петровского покрасневшими глазами.

— Сколько захочешь. Денис…

— Ребят, давайте не сейчас. Слишком все сложно. Мне нужно забрать вещи.

— Я помогу, — Костик со вздохом поднялся.

— Вот я дура, — Таня тихо засмеялась, — сумку в кофейне оставила. Займите пару сотен.

— Я заплачу, — сказал Андрей.

— Петровский, Берестов… — Таня снова засмеялась, встала и сказала дрогнувшим голосом: — Спасибо, ребята.

* * *

Леся проснулась от того, что Андрей поднял ее на руки.

— Андрюш! Поставь меня, поставь!

— Да дай же мне любимую девушку на руках поносить, — он засмеялся.

В кофейне стояла полутьма, горели лишь гирлянды, подвешенные к полкам с пластинками. На соседнем диванчике, раскрыв рот, спал Лешка.

— Поставь, а то привыкну, — Леся тоже засмеялась.

— Я не против.

— С рук переберусь на шею.

— А вот теперь ты меня напугала.

Андрей поставил ее на ноги лишь у двери, и то, только чтобы надеть на нее пальто. Снаружи, зевая, стоял Антон с какой-то девушкой в обнимку, кажется, это была одна из болельщиц. Девушка повисла у него на плече и практически спала. Антон запер дверь, опустил рольставни.

— Это был очень благородный бой, — сказала Леся в машине. — Красивый. Словно танец.

— Нам иначе никак. Косте руки калечить нельзя. Он тогда, в наш первый бой, палец на руке выбил, лечил потом. Это просто спорт. Ну и возможность приложить кое-кого по физиономии на законных основаниях. Макс с Денисом тоже были хороши, несмотря ни на что…Таня ушла от Дениса. Но не к Максу. Просто ушла.

— Я это ожидала, — Леся вздохнула. — Как все сложно-то. Почему все так сложно?

Они целовались у подъезда, долго, до головокружения.

— Еще немного и проиграю, — призналась Леся. — Мы не обсудили, что я буду должна, если победишь ты.

— С этим все просто — три… пять дней в койке, секс-марафон без условностей и ограничений.

— Действительно просто. Зайдешь? Нет-нет, не надо, глупость ляпнула! Я тоже еще повоюю! Хочу посмотреть на тебя за пианино.

— С тобой весело, Леся-Олеся! Кстати, от тебя пахнет пивом.

— Ой!

— Завтра у Достоевского в шесть, нет, в пять.

— Хорошо, — выдохнула она.

— Последний поцелуй! Ну, ну… куда же ты?! Останься! Я люблю пиво!

Она уже неслась вверх по лестнице, заскочила в квартиру, сбросила сапоги, побежала на балкон. Андрей постоял во дворе, помахал ей и пошел к воротам.

* * *

Утром, едва Леся продрала глаза (О, нет! Это было уже не утро, а час дня!), позвонили в дверь. В камеру домофона Леся увидела Андрея, заволновалась, попыталась пригладить волосы. Он ее лохматой видел, и не раз, но теперь все было по-другому. Андрей поставил на пол две сумки.

— Забрал вещи у Петровского.

— Костя, должно быть, ужасно расстроен.

— Не так уж и ужасно. Он привык. С такими друзьями-баламутами… О, пижама, моя любимая! — Андрей потянулся, чтобы поцеловать Лесю, но она зажала рот рукой и промычала:

— Зубы еще не чистила.

Андрей рассмеялся, спросил:

— Планы какие?

— К своим зайду, поздравлю! Папа что-то приуныл.

— Там коробка, в твоей сумке. Подарок Костику? Я не стал отдавать, мало ли…

Леся повернулась к стенке и выразительно побилась об нее лбом:

— Забыла. Сначала ты, потом… опять ты! Потом Таня!

— Что там? — посмеиваясь, спросил Андрей.

— Диски, редкие записи из коллекции папы, переписанные с пластинок.

— Будет еще шанс отдать. Про прослушивание не забыла?

— Конечно забыла! Память-то девичья!

— Да уж. Костя просил тебе напомнить. После Рождества приезжает его бывший пациент, продюсер. А мой подарок?

— Потом, — Леся почувствовала, как заливается краской. — И вообще, я лучше тебе другой куплю.

— Я заинтригован.

— Дело в том, что я купила его ещё до того, как мы…

— Крепко сдружились? — он подался к ней.

— Андрюша, иди уже! Тебя, наверное, ждут.

— Как? Как мне уйти? Когда ты такая сонная, милая, растрепанная…

— Иди! — в панике завопила Леся. — Это игра не по правилам! Ты вообще не должен был приходить! Так нечестно! Я должна была… на свидание… красивая, загадочная и неприступная… — она тоже смеялась, упираясь руками ему в спину и выталкивая его на лестничную площадку.