В доме Кости, ненавидящего СМИ, телевизор был — не было антенны. Вопреки протестам Петровского, Таня поставила на стол телефон и настроила онлайн трансляцию кремлевских курантов. Под бой часов плеснулось в бокалы шампанское. Андрей потянулся обнять Лесю, но ее уже кружил Денис. И Максим что-то говорил ей на ухо, серьезно кивая, Таня закидывала колесиками серпантина. Леся смеялась, отзываясь на дружеские пожелания. Но как только все кинулись одеваться в теплое, возбужденно переговариваясь в предвкушении запуска фейерверков, Андрей увидел, как она понимается наверх. Одна. Он догнал ее в коридоре у самой спальни.


— Подарок… Кости, — пролепетала она, оборачиваясь.

Она была податливая, очень легкая в его руках. Приподнималась на цыпочки, чтобы дотянуться до губ, порывисто вздыхала. Впервые Андрей не понимал, как совладать с руками, которые стремились быть везде: на нежном затылке, хрупких лопатках, мягких, плавных бедрах. Никакая любовная «техника», отточенная им до совершенства, в этом танце двух тел, не зашедших дальше страстного поцелуя, но стремившихся дойти до конца, не работала. Поцелуй же доводил до умопомрачения, раскачивал землю под ногами. Они оторвались друг от друга, тяжело дыша. Андрей провел пальцами по лицу Леси, очертив нежный румянец, так красящий ее прозрачные черты. В глазах ее плавал туман. До двери спальни была пара шагов, но Андрей понимал, что сейчас ему нужно бежать от их комнаты прочь. И Лесю увести подальше. Иначе никакие тумбочки между кроватями не помогут.

У Андрея были другие планы. Пусть между ними будет все: и поцелуи, и близость. Но позже. Пусть это не станет уступкой его страстному напору. Пусть это произойдет, когда Леся будет готова. И Леся, словно услышав его мысли, сказала, спрятав лицо у него на груди:

— Прости…

— Молчи, птица, — со смешком сказал Андрей. — Я все понимаю.

— Ты всегда меня понимал, — серьезно сказала она, поднимая голову и заглядывая ему в глаза, — с первого дня.

— Пойдем к ребятам, — пробормотал Андрей. — И больше никуда от меня не отходи.

Они спустились вниз, обнявшись, но не стали выходить наружу, а расположились у окна, наблюдая за тем, как друзья запускают петарды и фейерверки. Над другими участками поселка тоже взмывали вверх разноцветные зонтики. Леся села в кресло, а Андрей устроился у ее ног и, откинувшись назад, положил голову к ней на колени. Они одновременно попытались что-то сказать, но замолчали, улыбаясь — голоса их потонули в звуках взрывов. Леся с наслаждением перебирала пряди волос Андрея. Во внезапно наступившей тишине (петарды закончились, и вся компания двинулась куда-то за ворота), он сказал:

— Эй, я же не Маркиз, не замурлыкаю.

Тогда Леся наклонилась и поцеловала его в губы.

— Так лучше, — сказал Андрей и помолчав, добавил: — Что будем делать, Леся-Олеся?

Леся хмыкнула и в тон ему ответила:

— Вот именно, кофе-мастер, что?

— Как ты меня назвала? — удивленно переспросил Андрей.

— Кофе-мастер. А что? Лешка теперь так тебя называет. Он звонил, поздравлял, хотел сделать тебе сюрприз, но я по секрету скажу: он играет в кофейне. Даже сегодня играл. Народу было — тьма!

— Все, лишь бы противни не драить, — проворчал Андрей, но по его интонации Леся поняла, что он рад и взволнован. — Это потому что Новый Год. Посмотрим, что дальше будет. И все же, не уходи от ответа. Может, опять тебя напоить?

— Нет! — воскликнула Леся и осторожно поинтересовалась: — Я что-то вчера болтала, спьяну? Общее направление разговора помню, подробности — нет.

— Ты соблазняла меня эротичным бельем, признавалась в любви, обещала кучу всего. Где мой подарок?

— Дома, — смущенно пробормотала Леся.

— Увы, сбежать туда в ближайшие дни не получится. Но ты опять отвлекла меня, Леся-Олеся. У тебя это отлично получается! Сплошные отвлекающие маневры. Все это время я ловил тебя, словно птицу.

— Но поймал же, — тихо сказала она.

— И вот весь вопрос в том, — серьезно сказал Андрей, глядя на нее снизу вверх, — смогу ли удержать? Прости за откровенность.

Леся вздохнула, задержав дыхание на вздохе, и заговорила, стараясь в каждом слове не отойти от той тропинке искренности, что только что проложил Андрей:

— А не надо удерживать. Это я за тебя держаться буду, вцеплюсь и не отпущу. Просто дай мне время. А ты… сам? Не начнешь… вырываться из захвата?

— Ох, Леська, — насмешливо сказал Андрей. — Тебе точно нужно время. Ты меня так и не поняла. А я прост, как валенок. Или ничего — или все. Хочу, чтобы с тобой — все. Где я еще такую найду?

— Какую? — у Леси замерло сердце.

— Чтобы с первого дня как в омут. Не веришь? С первого!

— Не верю, — фыркнула Леся. — Нет, верю! Сама ведь… С первого дня, с первого взгляда, когда ты сидел в том маленьком кафе ко мне спиной. У меня внутри красная лампочка замигала: опасность! Шла к тебе и знала уже… И все равно… все слишком быстро… до головокружения быстро. Я и сейчас, как на качелях. Даже не верится, что мы с тобой теперь вместе. Мы ведь… вместе?

Андрей встал на колени, потянулся, поцеловал ее, положив свои крупные ладони Лесе на шею. В этот раз поцелуй был другой — спокойный, неспешный, немного тягучий.

— Все еще сомневаешься? — прошептал он, отрываясь от ее губ и дыша в висок.

Андрей помедлил и нехотя сел, вновь устроившись у Лесиных ног. Она смаковала ощущения. И вдруг — словно пошевелился внутри осколок льда — пришло воспоминание о поцелуях Марка. С ним это было словно шаманский танец, транс, уход в иные сферы, путь из которых назад всегда был труден. Как долго еще она будет вспоминать?

— Дай мне время, — подчиняясь желанию просить, умолять Андрея, чтобы он позволил ей забыть и избавиться от наваждения, срывающимся голосом повторила Леся, — пожалуйста!

Он посмотрел на нее удивленно, сказал:

— Никогда не стану тебя ни к чему принуждать.

— Правда? — облегченно выдохнула Леся.

— Конечно. Ты меня еще не знаешь. Я очень стойкий человек. Ты ведь сама не выдержишь. Спорим? Неделя. Не смотри так. Я же вижу, что ты страстная девушка, Леся-Олеся, — Андрей хитро улыбнулся. — Даю тебе семь дней. Я бы и в три уложился, но готов уступить.


— Ого, самомнение! А если выиграю я? — уязвленно воскликнула Леся.

— Научусь играть на пианино. Ей-богу! Хоть одну твою музыку выучу, честно! Как тот твой ароматизированный ученик.

— Согласна, — хищно прищурилась Леся. — Но ты, Андрей… ты же… коварен! Ты же опять будешь, как… в эти три дня здесь… Вот что ты сейчас делаешь, а?

Он убрал руку с ее лодыжки, притворно вздохнул и пообещал:

— Только честная игра. Только классическое соблазнение: цветы, конфеты… что еще? Кино? Нет? Кафе? Да, признаю, тут у меня козырь. Но главное — никаких игр без правил. Хватит, мы с тобой уже наигрались. Хотя ведь тебе понравилось, не спорь. И мне, — он кашлянул. — Начинаем с завтрашнего дня, первого дня нового года. Символично, правда?

А пусть, расслабленно подумала Леся. Это как раз то, что ей нужно — вернуться в юность, получить то, чего она была лишена: долгих прогулок в открытую, свиданий под часами, трогательных знаков внимания, которые не нужно скрывать от окружающих.

— И я кое-что припас на первый день, — загадочно улыбнулся Андрей. — То, что сразу даст мне десять очков форы.

— Что? Скажи! — умоляюще протянула Леся.

— Вот так проболтаться и подарить тебе преимущество? Еще чего! Ладно, на первый раз… Завтра я расскажу тебе, как в тебя влюблялся. В подробностях, каждый день, каждый миг.

Он посмотрел на нее потемневшими глазами. И сразу, кажется, заработал свои десять очков.

«А как же наша договоренность? А свадьба?» — хотела спросить Леся. И сама себя упрекнула: зачем заглядывать так далеко? Она устала бояться того, что может быть и того, чему быть не суждено. Чуть-чуть настоящей нежности, нормальных отношений — это все, что ей сейчас нужно.

* * *

Андрей надеялся, что Леся оценит его деликатность и это даст ему еще одно преимущество, поэтому ушел спать первым, когда над рекой загорелся первый рассвет нового года, все песни были спеты, а кое-кто из мужской части компании успел приложиться к салатикам по второму кругу. Проснувшись около двух часов дня, Андрей обнаружил, что Леси в комнате уже нет. Он засмеялся и, вскочив с кровати, полез в шкаф за спортивным костюмом. Небольшая пробежка по утоптанному снегу вдоль реки, и он снова почувствовал себя бодрым и полным сил. Он бежал и представлял себе, что это его дом появится сейчас за поворотом тропинки, и в нем его ждет семья: Леся и Маня. Шипит и брызгает маслом яичница на сковородке, а Маняша, как всегда с утра, сонно размазывает варенье по тосту. Он будет позволять Мане есть джем каждый день, если она захочет, самый лучший джем, который он специально заказывает для своей кофейни на крошечной частной фабрике под Екатериногорском. При мысли о кофейне опять болезненно сжалось сердце.

Леся стояла у ворот, сонная и румяная. На ней была его парка. У Андрея при виде Леси жарко заколотилось сердце. Нужно было дать ей пять дней, он уложился бы. Андрей вжался губами в теплый рот, нахлобучил Лесе на голову упавший на плечи капюшон, повел в дом.

Компания медленно сползалась в гостиную. Денис при виде салатиков и «наполеона» скривился и пошел варить себе кофе. Таня сидела, вжав голову в плечи. При виде Леси она поманила ее к себе, принялась ухаживать за подругой, подкладывать еду, намазывать бутерброды, у нее все валилось из рук. Они с Лесей тихо заговорили, при этом Таня поглядывала на лестницу. Вниз спустился бодрый, привыкший к ночным дежурствам, Костя. За ним шел понурый Макс. «Вот и поговорили», — с облегчением подумал Андрей. Так лучше. Петровский, по своему обыкновению, наверняка выдал все прямиком, не стал ходить да около — пропесочил друга. А иначе — никак. Максу нелегко, но Денису тоже. Пусть Денька и строит из себя рубаху-парня и грубоватого, но обаятельного тугодума, напряжение нарастает и вот-вот во что-то выльется.