— Расскажешь ему о том, что все… ложь?

Ему захотелось ответить вопросом: «Разве ложь?», но мимо к двери в сад прошла Дианка. Андрей сказал:

— Я расскажу ему всю правду.

— Ты же говорил, только между нами!

— Так надо. Ты мне доверяешь?

Леся помолчала.

— Я заметила, что у вас особые отношения…

— … это у Кости особое отношение… к тебе, — перебил ее Андрей. — У этого отношения давние корни, это долгая история. Объясню, объясню. Теперь и ты в ней, в этой истории. Нам с тобой… нашим планам это может помешать.

— Андрей, я думаю, ты ошибаешься, — быстро заговорила Леся, — я думаю…

Андрей невольно хмыкнул, закинул руки за голову и весело сказал:

— Лесь, ты бы повнимательнее посмотрела вокруг. Много интересного можно увидеть, поверь, — Он резко приподнялся и наклонился к ней, совсем близко, заглянув в растерянные глаза. — Удивительные дела творятся.

А потом встал и, насвистывая, пошел умываться. Внутри у него все пело. Во-первых, это ее «ложь», произнесенная с явной тоской. Во-вторых, удивление по поводу Костика. Были у него опасения, теперь их нет.

* * *

День был чудесным. Мороз и солнце, как у классика. Снег скрипел, рассыпался на ажурные снежинки. Андрей взялся за лопату. Костик ничего не сказал, лишь подвинулся. Потом, когда плиточная дорожка вокруг дома была расчищена, а сосульки сбиты, бросил:

— Пойдем поможем. Пацаны камином занялись.

Каминов в доме было два, и оба дымили после ремонта. Пыль от цементных работ выгорела внутри труб и забила дымоходы. С помощью ерша и крепкого, очень крепкого слова проблема была решена через несколько часов. Вымывшись, переодевшись и сославшись на «заседание клуба», Андрей и Костя выгнали из кабинета Петровского разнежившихся у огня Дениса и Диму.

— Ребят, в гостиной тоже есть камин, — сказал Костя. — А у нас разговор.

— Не обижайте друг друга, пацаны, — рекомендовал им Денис, выходя, — впрочем, Петровский у нас врач, вылечит, если что, и себя, и тебя, Андрюха. Не впервой.

— Мозг он мне вылечит, — проворчал Андрей, запирая дверь на замочек.

Костя встал у окна. Андрей смотрел на огонь.

— Заседание клуба объявляем открытым? — тихо спросил Петровский. — Или…?

— Ну уж нет, — усмехнулся Андрей, — никаких «или». Решили поговорить — значит, поговорим.

— Я не хочу, чтобы ты подумал, что я давлю. Если хочешь бросить это дело, скажи и…

— Не хочу я бросать, — раздраженно перебил друга Андрей. — Мы с тобой если не кровью, то, черт возьми, потом и болью это все подписали. Извини, что сразу все не объяснил. Просто в начале ситуация не попадала под то, что мы с тобой обязались рассказывать друг другу во избежание… повторения. А сейчас все изменилось, и ты абсолютно прав: нужно поговорить. Тем более, ты при делах. Так ведь? Будь честен, тогда и я ничего скрывать не буду, ты меня знаешь.

Андрей повернул голову и посмотрел Косте прямо в глаза. Тот выдержал взгляд и сказал так, как обычно разговаривал с пациентами и их родственниками, получая их полное доверие — открыто, четко, искренне:

— Я при делах.

— Леся тебе нравится?

— Да.

— Этого я и боялся. Потому что похожа на Веру?

— Да.

— И ты думал, что я опять увлекся не… тем, кем надо? Что опять могу причинить боль? Что все повторяется? Нет, Костя, это не так. Все абсолютно не так! Я не сразу понял, к чему ты ведешь. Не отследил… совпадения. А сейчас официально объявляю, под протокол: у меня в отношении Леси самые серьезные намерения.

— Не понимаю. У меня ощущение, что вы только недавно познакомились и ты еще в стадии ухаживания.

— Так и есть, Шерлок. Элементарно, да?

Костя поморщился:

— Ты у нее согласие замуж за тебя выйти заранее выпросил? В кредит? Обещал, что будешь очень красиво ухаживать?

— Примерно так, — Андрей усмехнулся.

— Обычно все бывает наоборот, но с тобой, Андрюша…

— … у нас фиктивная помолвка.

— … я уже во что угодно готов… Что? — Костя мелко поморгал.

— Я познакомился с Лесей не на концерте, а на специальном сайте. Ну, знаешь, для гастарбайтеров и всякого странного народа. Мы должны были уже пожениться, как ты помнишь, но обстоятельства вмешались. У нее свои цели, у меня свои… были.

— И какие же у тебя были цели? — тихо спросил Петровский.

— Маня. Синельниковы. Лара.

— Лариса?

— У нее там все плохо, в Канаде. Они с ее хахалем разбежались. Мне общий знакомый рассказал, что она весной в Россию прилетает. Кажется, насовсем. Я знаю, что она попытается сделать, уже пыталась. Не хочу.

Костя прижал ладони к губам и громко выдохнул:

— Ты уверен?

— Абсолютно. У меня надежный источник. Надоели девочке заморские женихи, а где-то далеко есть отец ее ребенка, еще холостой. Улавливаешь? Я ей сделал одно предложение, теперь весь вопрос, за сколько смогу продать бизнес.

— Ты хочешь…? — Петровский недоверчиво прищурился.

— Да, хочу выкупить свою дочь. Чтоб навсегда. Лара себе мужика еще найдет, а деньги она любит больше, чем Маняшу.

— Значит… господи… Леся, значит, в курсе?

— Про движняки Лары она не знает. У Леси своя цель, не такая… приземленная, как у меня. Не смотри так. Я ее чувствами не играю. Начиналось все фиктивно. А сейчас я серьезен, как никогда.

— Я и подумать не мог, — пробормотал Костя.

— Ты ошибался в том, что я морочу ей голову, но в одном не ошибся — я стараюсь ее в себя влюбить. Изо всех сил стараюсь, а это… — Андрей тихо засмеялся, — оказалось настоящим челленджем. Я даже не ожидал.

— Я же только предполагал, что вы не близки… я же…

— Влез, куда не просили? И сам попался, да? Учти, Петровский, смотреть тебе в другую сторону. Лесю я тебе не отдам. Не уступлю, как тогда. Тогда, с Верой, я со всей искренностью уступил, так, поупрямствовал немного, больше от обиды — как же, девушка предпочла лучшего друга. Не было у меня к ней… чувств. Я рад, что ты меня простил. Все это было озорство: соперничество, драка та наша. Но сейчас убью по-настоящему, не сомневайся.


— Но как ты можешь быть уверен, что Леся…? Она ведь…

— Сложная? Не пара мне? Рядом с ней дурак дураком кажусь?

— Нет. Нет, — Костя, кажется, смутился. — Не так. Она… разбитая, вот какая. Как… Вера.

— А вот тут ты прав, Шерлок.

— Андрей, это точно не очередная твоя игра?

— Костя, мы только познакомились, я еще не думал ничего… такого, а когда напился, прямым текстом сообщил, что должен на ней жениться. Она подумала, я это насчет фиктивного. А я тогда уже докумекал: нужно брать, пока девушка свободна. Это чудо просто, что я успел. Помог… один, не к ночи будет помянут.

— Расскажи, — глядя серьезно над очками, попросил Костя. — Я должен знать.

Рассказ Андрея занял около часа. Он пытался донести до Кости свои ощущения, то разнообразие эмоций и переживаний, что «догнали» его далеко не в юном возрасте, но не мог — для такого требовалось быть поэтом или, на худой конец, парнем с хорошо подвешенным языком, таким, как Денис. А вот у них с Максимом с красочностью речи всегда было туго, у Маскима — еще хуже, Андрей хоть юморить умел. Однако главную мысль донести до Кости Андрей сумел, а тот ее уловил.

От откровений друга Петровский все больше мрачнел, а у Андрея в душе играло неуместное злорадство. Он понял, что это было, только когда Костя вышел из комнаты. Это была ревность. Андрей ревновал. Он был мало знаком с этим чувством. Даже их условный треугольник, он-Вера-Костя, настоящей ревности его не научил. То, что он испытывал теперь, напоминало ему о моментах, когда Маня начинала рассказывать, как скучает по маме. Это было нехорошее чувство, и Андрей искренне пожелал, чтобы Петровский поскорее избавился от своей повышенной симпатии к его невесте.

Он сидел, глядя на огонь в камине. Что она сейчас делает? Снизу доносился женский смех. Леся и Таня хорошо сдружились. Таня была легким, быстро располагающим к себе человеком. Лесе не помешала бы такая подруга. А вот Диана…

Легка на помине.

— Костя ушел? — Дианка повертела головой, вошла, оставив дверь открытой. — Чего вы так долго? Снова этот ваш клуб? Меня обсуждали?

— Нет, не тебя, — устало отозвался Андрей.

— Ага, конечно! Косточка, наверное, опять насчет меня предупреждал, да? Просил проявлять бдительность, — она села на подлокотник кресла Андрея, вполоборота к нему.

— Не говорили мы о тебе. У нас было, что обсудить.

— Что?

— Ситуацию со светом. Все серьезно, ты не заметила?

— Твоя невеста очень странная. Из нее двух слов не вытянешь.

— А ты не пробовала по-другому вопросы формулировать? Чтобы не пытаться смутить человека? Что-то менее каверзное спрашивать?

— Ничего такого я не спрашивала! Просто хотела выяснить, лучше ли она знает тебя, чем… я.

— И что? Выяснила? — холодно спросил Андрей.

— Выяснила. Она тебя вообще не знает.

Диана вдруг наклонилась к его лицу. Ее волосы упали ему на плечо. Андрей уклонился от поцелуя, демонстративно поморщился:

— Опять ты за свое?

— Проверяю. А вдруг что-нибудь изменилось. А ты бдишь. Костика школа?

— Тебе не нужно… идти?

— Нужно, но я не хочу. Девчонки меню составляют на новогоднюю ночь. Тебя Леся искала.

— Где она? Внизу?

— Только что тут была, в коридоре. За мной по лестнице поднималась, — Диана улыбнулась краешком рта.

Андрей быстро встал и вышел в коридор. Там никого не было.

* * *

Леся спустилась вниз, пылая алыми щеками, словно светофорами. Увиденное в кабинете Кости ее, конечно, не шокировало. Вот только сердце колотилось так, что ей казалось, окружающие слышали его стук. В гостиной горел камин, с кухни доносились вкусные запахи. Почти все были заняты, даже Максим (который с первого дня знакомства казался Лесе немного нелюдимым и угрюмым) мариновал мясо на кухне. И все же собравшихся притягивал живой огонь. Леся сама шагнула к нему, ей хотелось сесть у камина и смотреть на пламя, пока не успокоится боль в сердце и не вернется к ставшей привычной апатии душа. Но она вспомнила о своих обязанностях и вернулась к плите.