— Жаль, — разочарованно протянул Андрей.

— Я что-нибудь придумаю, — сказала Леся. — Я бы Алешку попросила, но он… ненадежный.

— Ну…не знаю, — пожал плечами Андрей, — я им доволен. Две недели работает, и никаких претензий к нему пока нет.

— Правда? — она посмотрела на него с надеждой, глаза ее вспыхнули янтарным светом.

У Андрея опять заболело-защемило в груди. Что это за тоска такая непонятная? Ведь на хорошенькую женщину смотрит, действительно хорошенькую, усладу для мужских глаз — Леся словно расцвела в последнее время, ей очень шли ее улыбка и сияние глаз. Она даже одеваться стала по-другому: из ее ежедневного гардероба исчезли скучные, бесформенные вещи, она будто перестала прятаться за унылым образом, выработанным годами усталости от сценической яркости и… любовной конспирации. Почему же так тоскливо на душе? И почему вместо того, чтобы избегать этой грусти-печали, Андрей намеренно ищет с ней встреч?

— Я видела на днях Костика, — вдруг сказала Леся, — он заходил, пока вас не было. Мы с ним поболтали. У него серьезные планы на новогодние каникулы. Но мы же не будем гостить у него так долго?

— Как скажете, Леся, — покладисто и с тайной радостью в душе отозвался Андрей. — Просто у Костика в этом году все совпало: днюха, приезд Максима, это наш друган, он долго за границей жил, отпуск у Петровского нормальный за столько лет, проект один очень неплохо удавшийся, помолвка сестры.


— А я хочу почаще бывать в вашей кофейне на новогодних выходных, — с шутливой сердитостью проговорила Леся. — Вы, кстати, до сих пор ее нормально не украсили. Веточка мишуры — это несерьезно. Можно я этим займусь? Скажу честно, это моя слабость, если бы я не пошла в музыку, стала бы дизайнером интерьеров.

— Вот что хотите, то и творите, моя кофейня — ваша, — с улыбкой согласился Андрей. — Буду рад любой помощи. А с вашим Лехой я поговорю.

Поговорил. Только не так, как предполагал. В усиливающейся к праздникам суете Андрей много мотался по городу. Персонал шутил, что забыл, как он выглядит. Поэтому Лешка и не ожидал увидеть его с утра на рабочем месте, поэтому и не заметил шефа, когда вышел во внутренний дворик, где Андрей, задумавшись и прислонившись к кирпичной стене за водосточной трубой, дожидался трейлера доставки. Андрей думал о Лесе. О том, как сложно им стало видеться. У него оживление в кофейне перед Новым Годом, у нее — музыкальные проекты. Хорошо, что есть уроки Мани. И здорово, что скоро поездка за город, к Костику.

— Послушай, послушай! — взвинчено проговорил Лешка в мобильный, выходя во дворик-«курилку». — Я делаю, что могу. Серьезно все у них, понимаешь?.. Откуда я знаю?! Кто мне такое расскажет?!… Леся? Леся молчит. Как партизан.

Андрей сначала бездумно, а затем с нарастающим вниманием наблюдал за парнем: на голове — прозрачная шапочка, волосы заплетены в косицу, нарукавники — просто юнга на корабле. Тон раздраженный. Юнгу обидели? О чем молчит Леся?

— Сам разбирайся! Знаю, что приезжал, знаю, что с гастролей сорвался… Откуда я знаю, почему она убежала?! Вот ты с ней и поговори! Я и так уже… привлек внимание, хожу, нос сую во все дырки. Мне проблемы не нужны. Ты мне что обещал, а? И где я сейчас? Жир со сковородок соскребаю!… Ну ладно, еще пара недель. Покеда!

Коваленко-младший развернулся и воткнулся лицом в напряженного шефа.

— Поговорим? — недобрым тоном бросил Андрей.

Лешка растерянно и с обреченностью поглядел в сторону переулка, но пошел за начальством, понуро опустив голову.

— Уволите? — спросил уныло, садясь а столик в дальнем углу, куда отвел его Андрей.

— Думаешь, оставлю под боком как шпиона?

— Я не шпионил. То есть шпионил… но для… дела.

— Лезть в личную жизнь сестры — это твое дело? — Андрей поднял брови.

— Конечно! — взъерошился парень. — Я ее брат! Я за Лесю переживаю!

— Появляясь раз в год, занимая денег, а потом исчезая?

— Вот не надо на меня гнать! Я тут тоже много чего о вас узнал! У вас каждый месяц новая девушка. Вы…. хищник, вот кто вы, бабник! Поиграетесь с ней и бросите! А Леся — наивняк. Она не переживет! Марк ей не изменял… по крайней мере.

— Угу. Он просто женат.

— Ну и что?! У него такие обстоятельства. Он, между прочим, собирается развестись. Они с Лесей друг друга любят. А вы… вклинились! В самый неподходящий момент!

— Если бы ты, детское недоразумение, — прикрыв веки и с трудом сдерживаясь, чтобы не дать вылиться закипающей внутри ярости, проговорил Андрей, — повнимательнее за мной понаблюдал, то понял бы, что у меня очень серьезные намерения в отношение твоей сестры.

— Конечно! Жениться хотите! Я в курсе! Такие, как вы, женятся на таких, как Леся, а потом ходят налево. А что? Удобно ведь! Дома борщ и дети воспитанные, а на стороне — любовницы!

— Тише, не ори! Мне действительно очень нравится твоя сестра. Очень.

— Я вам не верю, — Лешка насупился, принялся нервно скатывать в трубочку по столу салфетку. — Нравится, говорите? Не верю! Да палитесь вы с ней! Любезничаете, будто с персоналом. А так чтобы любить, как Марк? Где оно? Нет этого!

— Ты глупый мальчишка, — устало проговорил Андрей. — То, как любит Лесю Марк — это разрушение. То, как люблю я…

Он осекся, растерянно прислушавшись к эху своих слов в голове. Алешка удивленно поднял на него глаза.

— В общем, передай своему… куратору, чтобы он пришел и встретился здесь со мной, как мужчина с мужчиной. Чтобы не прятался за других и не присылал своих шпионов, как последний трус. И еще: даже если он сто раз разведется, Лесю я ему не отдам. У меня нет никого на стороне. И не будет, пока Леся рядом.

— Вы скоро разоритесь, — угрюмо пробормотал мальчишка, — тут все об этом говорят. Некоторые уже другую работу себе подыскивают.

— Вот и ты подыскивай, — сказал Андрей, поднимаясь. — Впрочем, если хочешь, оставайся. Шпионь дальше. На тебя мне плевать, мне Лесю жалко. Она расстроится, если узнает, что я тебя выгнал. Мне невыносимо смотреть, как она за тебя переживает, — Андрей с удовольствием понаблюдал, каким растерянным становится лицо Лешки. — А меня хоронить пока не надо. Я еще повоюю.

Вечером Андрей закрыл кофейню и отправился… в бар на соседней улице. Там его хорошо знали. Но не настолько хорошо, что ему очень импонировало. Бармен, мелкий, худой мужичок лет сорока с острым, профессиональным взглядом плеснул ему с палец коньяку. Поинтересовался сочувственно:

— Плохой день?

— Как сказать, — задумался Андрей. — Сам не пойму.

— Бывает. Работа, девушка, деньги?

— Девушка, — подумав, выбрал Андрей.

— Поссорились? Не дает? Не любит? Не понимает? Жениться заставляет?

— Жениться я и сам хочу. А любит она другого.

— Пфе! — презрительно бармен фыркнул. — Проблема еще! То-то я смотрю, ты выпивки мало взял. Как кошке молочка, ей-богу. Я по выпивке сразу определяю, проблема или нет.


— Да? — удивился Андрей.

— А то! Вот посмотри на меня, — бармен доверительно наклонился к нему через стойку. — Как говорится, овсом в коня не вышел. Но если захочу, ни одна баба от меня не уйдет неокученной, и неважно, кого она там до меня любила. А теперь посмотри на себя. Ты сомневаешься еще?

— Ты ее не знаешь. Она… другая.

— Так и ты теперь другой. Что, нет? Я тебя четыре года знаю.

— Другой, — согласился Андрей, смачивая губы коньяком. И признался: — Я боюсь, что испорчу ей жизнь.

— Э-э-э, — бармен скривился. — Поверь мне, кофе-мастер, не испортишь ты — испортит кто-нибудь другой. Это жизнь. У меня тут один клиент есть, странный, но забавный. Так он говорит, мы когда умираем, рождаемся опять. И ищем тех, кого любили в прошлых жизнях. Как найдем, так прямо вот сюда… — он стукнул себя в грудь, — не найдем — маемся всю жизнь. Ты вот поразмысли, твое — не твое.

— Интересная теория, — усмехнулся Андрей. — Только я уже поразмыслил. Мое.

— Ну и чего благородный напиток слезой разбавляешь? Действуй!

— И то верно, — сказал Андрей, бросая на стойку купюру и решительно вставая.

— Обижаешь, кофе-мастер? — скривился бармен. — За мой счет. Считай, ты меня сегодня развлек на пять грамулек. На свадьбу пригласи.

— Заметано. Спасибо, брат. За совет.

— Мое дело — подтолкнуть. Кого — к выпивке, а кого — к совету да любви. Я тут за этим. Обращайся!

Андрей вышел из бара и пошел прогуляться, чтобы выветрился терпкий коньячный дух. Ноги сами привели его к дому Леси. А если он сейчас просто позвонит в дверь и войдет? Что она сделает? Будет смотреть с непониманием янтарными своими глазищами? Чаем напоит? Или все поймет? Уже ведь, наверное, все понимает. Подставит под поцелуй мраморную шею, глаза закроет…

Он постоял у подъезда, пошел прочь. Интересно, если бы не этот их договор? Если бы он просто встретил ее… в кафе, например? Скользнул бы взглядом и забыл через секунду? Или, как бармен говорил, понял бы, что нашел. Не так много дней отделяет их от первой встречи, а как все изменилось!

Андрей никогда не был нерешительным раззявой. Но Леся… Тут все тонко. Не спугнуть, не оттолкнуть своими нежданными-негаданными чувствами, и главное: не дать Марку найти назад дорогу, вытеснить даже воспоминание о нем. Мегазадача? Андрей улыбнулся, потер усталые веки. Почему-то верится, что она ему по плечу.

Глава 8

Раньше Андрей ходил бы на мягких лапах, пел комплименты, играл чувственными касаниями, как кошка с мышью. Однако с Лесей ничто из его старого арсенала не сработало бы. Настолько не сработало бы, что он даже не пытался. Так и представлял себе, как подходит к ней, когда она, сосредоточенно нахмурившись, вешает на полку гирлянду, слегка прижимается сзади, делая вид, что помогает, и получает недоуменный взгляд через плечо. А хотелось бы хотя б за руку ее подержать, посидеть рядом, почувствовав тепло бедра. Он даже обрадовался тому, что в кофейню зачастил Костик, совмещающий приятное, то есть отпуск, с полезным — закупкой мебели для новой пристройки к дому. В присутствии Кости Леся становилась мягче, вспоминала, что ей нужно играть. В другое время Андрей не воспринял бы это как игру — нежными были ее взгляды, глаза лучились, румянец появлялся на щеках. Он верил, что скоро граница между наигранным и истинным сотрется, и тешил себя надеждой, что и образ Марка постепенно стирается из памяти Леси, выцветает, не подкрепленный эмоциями. Но и понимал: любое давление на Лесю может привести к тому, что она вспомнит, замкнется, уйдет в свой мир, наполненный музыкой и тоской.