В этот момент весь дом задрожал от громкого стука.

– О нет! – простонала Пенелопа. – Она снова взялась за молоток!

Морган достал из кармана горсть монет и положил перед Робертом.

– Своди своих сестер куда-нибудь позавтракать, – сказал он и вышел из кухни.

Лили оказалась в коридоре наверху. Девушка прибивала к полу угол того самого ковра, за который, насколько он знал, она когда-то запнулась.

– Лили! Никакого ответа.

– Лили!

Девушка резко обернулась:

– О Боже, зачем вы так кричите?

– Что вы делаете?

– Я снова чуть не упала, – объяснила Лили, стараясь говорить как можно тише. Затем она провела рукой по ковру и снова взялась за молоток.

– Лили, – требовательно произнес Морган, отнимая у девушки молоток и убирая его в сторону. – Что с вами? – спросил он, опустившись рядом с ней на колени.

Она взглянула на него. В синих глазах застыла тревога.

Господи, почему Ты не сделал так, чтобы мы встретились при других обстоятельствах? – мысленно спросил Морган и замер, пораженный: прежде он никогда не мечтал о невозможном. Но это было раньше, до встречи с Лили. Теперь же для него многое изменилось.

Прежде он всегда подсмеивался над людьми, которые шли наперекор судьбе, надеясь добиться того, что не осуществится вовеки. А сейчас он рассуждает точно, как они. Вместе с тем он не может не понимать, что Лили не будет принадлежать ему. Никогда! Даже если бы непреодолимая преграда ее прошлого не разделяла их, все равно существует множество причин, которые не позволят им быть вместе. Все слишком сложно и запутанно. И ничего уже нельзя изменить.

– Все в этом доме пришло в негодность! – с вызовом подняв подбородок, заявила Лили.

Беззащитная девушка с израненной душой исчезла, и вместо нее перед ним вновь появилась настороженная и отстраненная Лили.

– В этом доме? – спросил Морган. Он был поражен внезапностью произошедшей в ней перемены. – О чем вы говорите?

– Всего лишь о том, что дом в страшнейшем беспорядке и пришло время заняться им вплотную.

Она встала и быстро пошла прочь. Услышав приглушенный плотным ворсом ковра стук ее каблучков, Морган наконец вновь обрел способность рассуждать здраво.

Несколькими широкими шагами он догнал ее, заставил остановиться, решительно схватив за плечо, и повернул к себе. Несколько прядей темных волос упали ему на лоб, торопливым движением руки он быстро отбросил их назад.

– Интересно, почему именно теперь ты обратила на это внимание? Что на самом деле случилось, Лили? Что в действительности тебя беспокоит?

– Вас это абсолютно не касается, мистер Элиот. Позвольте пройти – у меня еще масса дел.

По мере того как день клонился к вечеру, Морган все отчетливее понимал, что Кэсси продолжает переживать из-за Лили. Он готов был поклясться, что и Пенелопа стала испытывать беспокойство. Только Роберт по-прежнему оставался невозмутим, и, скрестив руки на груди, поглядывал на Лили с осуждением.

Но Лили, казалось, ничего этого не замечала. Она полностью ушла в себя. Девушка почти все время молчала и за целый день ни разу не вышла из дома. Она лишь медленно бродила из комнаты в комнату, задумчиво поглядывая вокруг, или с безучастным видом присаживалась где-нибудь на стул и надолго замирала, не шевелясь.

Ближе к вечеру Морган увидел ее в гостиной.

– Над этой комнатой надо поработать, – промолвила Лили, глядя на сморщившиеся обои.

– Поработать? – переспросил он.

– Здесь темно и мрачно. Гм-м… – Ее брови вопросительно приподнялись. – А может, и нет. – Она посмотрела на Моргана. – А вам как кажется?

Он открыл было рот, чтобы ответить, но девушка тут же оборвала его:

– Впрочем, не важно. – И, отвернувшись, направилась к двери.

Морган, не задумываясь, устремился к ней и коснулся ее руки. У Лили перехватило дыхание, и он подумал, что, вероятно, испугал ее. Значит, ему все-таки удалось прорваться сквозь плотную пелену отчуждения, которая окутывала ее, с удовлетворением подумал Морган. Ее глаза вспыхнули, встретив его вопросительный взгляд.

– Отпустите меня, мистер Элиот, – потребовала она, стараясь говорить решительно, но ее голос был слабым и слегка дрожал.

– Я просто хотел спросить, все ли в порядке, – произнес он, не представляя, что еще можно сказать.

– Почему вы постоянно задаете мне один и тот же вопрос? Все прекрасно, мистер Элиот. – Лили попыталась высвободить руку. – Все просто великолепно.

– Тогда почему вы весь день мечетесь по комнатам и даже во двор ни разу не вышли?

– Я же сказала: дом в ужасном состоянии! Но я намерена вернуть ему былую красоту. – Лили опустила взгляд на свою руку. – Отпустите же меня, – с внезапным раздражением повторила она. – У меня полно дел.

В тот день Морган не покинул Блэкмор-Хаус, как намеревался. Он лишь пообещал себе, что непременно сделает это завтра. А потом наступило следующее утро, затем еще и еще. Было бы вопиющей безответственностью бросить Лили и детей именно сейчас, убеждал себя Морган, когда Марки и Жожо прикованы к постели, а сама Лили продолжает словно в забытьи бродить по дому.

Вскоре, однако, выяснилось, что повар и дворецкий совсем не больны – они ушли. Просто собрали свои вещи и покинули Блэкмор-Хаус, даже никого не предупредив.

Когда Лили сообщили об их уходе, она лишь пожала плечами, заметив, что ее это совсем не удивляет, и продолжила свои бесцельные скитания по комнатам.

Так проходили дни. В доме повисла зловещая тишина. Никто больше не наносил визитов в Блэкмор-Хаус. Даже очарованные красотой Лили светские хлыщи после злосчастной газетной статьи куда-то исчезли.

Казалось бы, Морган должен был испытать удовлетворение – разве не этого он хотел? Но почему-то угнетающая тишина действовала на него еще хуже, чем так раздражавший его прежде стук входной двери. Он с тревогой поглядывал на Лили, которая время от времени как сомнамбула, ничего не замечая вокруг, дефилировала мимо него и по-прежнему упорно не желала покидать Блэкмор-Хаус.

Некогда отважная и дерзкая, Лили теперь превратилась в поверженное существо с израненной душой. И изо дня в день видеть эту незнакомую женщину ему было куда больнее, чем прежнюю сумасбродную и беспечную Лили.

В субботу, ближе к вечеру, Морган вошел в притихший дом. Он знал, что Роберт, Пенелопа и Кэсси ушли гулять в Центральный парк. Сокрушенно покачав головой, Морган подумал о том, что пора бы кому-то начать присматривать за детьми. Хотя Роберт и выглядит старше своих лет, он все равно продолжает оставаться ребенком и нуждается в заботе взрослых. Даже ему нужны родители, а девочкам – тем более.

Но Морган заставил себя не думать об этом, как не думал в последние дни и о Джоне Крэндале. Сейчас самое главное – Лили. Он просто обязан заставить ее очнуться.

Он не сделал и десятка шагов, как услышал громкий стук, а затем пронзительный крик Лили.

– О Боже! – пробормотал Морган. – Что на этот раз?

Лили стояла на коленях в коридоре и потряхивала рукой от боли. Опустившись на пол рядом с девушкой, Морган, не обращая никакого внимания на протесты, взял ее руку в свою. Какой же маленькой и нежной казалась ее ладошка в его руке! Его сердце бешено застучало. Он поднял взгляд – глаза Лили были полны слез.

Морган хотел стереть слезы с ее щеки, но она отклонилась в сторону и потянулась к молотку. Он перехватил ее руку.

– Позволь мне закончить эту работу, – сказал Морган.

– Нет, я сама. – Она посмотрела на него. – Я уже просила вас оставить меня.

– Черт побери, Лили! Почему ты не позволяешь мне помочь тебе?

В глазах девушки появилось отчаяние:

– Помочь мне?

По выражению ее лица Морган понял, что она говорит совсем не о молотке и гвоздях.

– И как же вы думаете сделать это? – прошептала Лили. – Попробуете повернуть время вспять? Уговорите моих родителей воздержаться от их последней поездки? Скажете им, что погода плохая, а они слишком много выпили? – Слезы сдавили ей горло, потекли по щекам, и она замолчала.

В последнее время Морган много узнал о прошлом Лили. Но лишь теперь картина, которую он рисовал в своем воображении, стала полной. До сих пор все собранные информаторами сведения и его собственные догадки относительно образа жизни и характера этой женщины подтверждались. Но после заметки в «Нью-Йорк таймс» он стал смотреть на Лили совершенно по-иному. Ее рассказ о брате, фраза о том, будто она не знает, что такое любовь, а теперь эти печальные воспоминания о родителях – все это никак не соответствовало первоначальному представлению Моргана о семействе Блэкморов.

Прежде он считал, что Лили была избалованным ребенком, испорченным и неуправляемым. Он думал, что богатые родители Клода и Лили, любившие своих детей до безумия, во всем потакали им. Судя по многочисленным заметкам, которые Морган отыскал в старых газетах, брат и сестра были неразлучны, они повсюду появлялись вместе. Это подтвердила и сама девушка. Без сомнения, Клод Блэкмор был очень предан своей сестре.

Однако если их отношения действительно были столь тесными, то почему Лили сказала ему, что сомневается в любви брата и вообще не знает, что такое любовь?

А ее родители? Получается, что они беспечно отправились на лодочную прогулку, несмотря на плохую погоду. Кроме того, они постоянно предоставляли детей самим себе. Морган вспомнил рассказ Лили о том, как они вместе с братом пошли покупать ему шляпу. Потом он подумал о том, что только родители, которые совершенно не интересуются своими детьми, могли допустить, чтобы их дочь отправилась на бал в мужском наряде. Да, получалось, что родители Клода и Лили, которых он считал нежными и заботливыми, не уделяли детям почти никакого внимания.

Так вот почему Лили не имеет ни малейшего представления о том, как управляться со своими племянниками, с неожиданной ясностью понял Морган. Потому что ею самой в детстве никто не занимался.