С огромным трудом сдерживая гнев, Морган поднял с пола ящик с инструментами и направился к двери.

– Но мы не можем играть втроем, – заявил в этот момент Барт, отхлебывая неразбавленный виски так лихо, словно это был лимонад.

– Я уверен, это не так важно, – возразил Мелвил.

– Нет, ничего не получится, – продолжал настаивать Барт. – Чтобы было интересно, нам нужен четвертый. Эй ты! – выкрикнул он.

Морган не обратил на него никакого внимания.

– Эй ты, мистер Слесарь!

Морган замер в дверном проеме, затем медленно обернулся; его темные глаза угрожающе сузились.

Барт что-то пробормотал, словно выражал недовольство тем, что должен подбирать слова, затем слегка привстал и сказал:

– Уважаемый сэр, почему бы вам не сыграть с нами партию в покер?

– Барт, послушай… – начала Лили и тут же умолкла. Ее щеки залил румянец.

Морган с презрением поднял бровь. И как только он сделал это, лицо Лили вновь изменилось. От ее смущения – если, конечно, это действительно было смущение – не осталось и следа. Она дерзко встретила пренебрежительный взгляд его прищуренных глаз.

– В самом деле, мистер Элиот, почему бы и нет? Почему бы вам не сыграть с нами в покер? – Тут Лили невинно округлила глаза. – Или… уже одна мысль об этом оскорбляет вашу тонкую натуру?

Морган сжал зубы. И почему с тех пор, как он пришел в Блэкмор-Хаус, его представления о том, что плохо и что хорошо, постоянно подвергаются сомнению?

Чувствуя, что его задели не столько ее слова, сколько тон, Морган вернулся в комнату.

– Если вашу тонкую натуру не оскорбляет участие в примитивной и вульгарной игре, то почему это должно оскорбить меня? Я надеюсь, мисс Блэкмор, что вы по крайней мере умеете играть. И должен заметить, что в моих родных местах все мужчины – отменные игроки.

– Пусть из-за меня ваша драгоценная голова не болит, мистер Элиот. Я уж как-нибудь справлюсь.

– На вашем месте, мистер Элиот, – сказал со смешком Барт, – я волновался бы за себя. Лили всегда чертовски хорошо играла в покер.

Все четверо уселись за стол, который знавал лучшие времена. Лили достала колоду карт.

– У вас есть деньги, мистер Элиот? Если нет, то могу вам ссудить в счет жалованья.

– В этом нет необходимости, – ответил он сухо. – Я сейчас вернусь.

Морган сходил во флигель и вернулся с мешочком монет. Когда он вошел в гостиную, Барт и Мелвил сидели за столом и над чем-то весело смеялись. Лили с ними не было. Пройдя к столу, Морган наконец увидел девушку. Лили, задумавшись, стояла у окна, держа в руке забытый бокал.

На неуловимо краткий миг Морган замер, и все внутри у него сжалось. Хотя он мог видеть лишь ее тонкий профиль, от него не укрылось ни выражение глаз девушки, ни легкое подрагивание ее подбородка. И как только ей удавалось вызывать в нем столь противоречивые чувства – в очередной раз задался вопросом Морган. Еще минуту назад он хотел задушить ее, а сейчас вновь готов был заключить в объятия, чтобы утешить.

Услышав его шаги, Лили повернулась и, даже не удостоив его взглядом, направилась к столу.

– Раздайте карты! – холодно бросила она Барту и Мелвилу, угодливо вскочившим, чтобы помочь ей сесть.

Морган занял место напротив Лили. Некоторое время он изучающе смотрел на девушку, и ему показалось, что она смущена. Словно подтверждая его догадку, Лили, едва взглянув в сторону Моргана, быстро отвела глаза. Казалось, она была не в силах выдержать его пристальный взгляд, поэтому и повернулась к Барту:

– Довольно тасовать, раздавай!

От ее резкого тона Барт в удивлении замер, но она тут же положила в знак раскаяния свою ладонь на его руку, и он понимающе улыбнулся.

– Извини, Барт. Пожалуйста, раздай карты, – мягко попросила Лили.

Наконец все игроки получили карты. Смех и разговоры стихли – все, кроме Лили, внимательно изучали то, что оказалось у них в руках. Она же лишь бросила быстрый взгляд на свои карты, попросила еще одну, а затем неторопливо отпила из бокала.

Рядом с Морганом стоял бокал с бурбоном. Попросив две карты, он с видом истинного ценителя виски сделал глоток. Опуская свой бокал на стол, он заметил, что Лили бросила на него быстрый взгляд, но тут же отвела глаза.

Первую партию завершили довольно быстро. Лили побила двумя королями десятки Моргана. Барт и Мелвил сражались друг с другом без сколько-нибудь заметного запала.

– Вам повезло, – услышал свой недовольный голос Морган.

Еле заметная улыбка тронула губы Лили, и напряжение, витавшее в воздухе, слегка ослабело.

После нескольких партий Моргану стало ясно: простое везение влияет на удачливость Лили в карточной игре не больше, чем, к примеру, полнолуние. Он лишь немного ошибся, когда сказал в гневе, что она играет в карты не хуже мужчин. Она играла куда лучше большинства из них. Теперь у него не осталось никаких сомнений в том, что Лили – завзятая картежница и немало времени провела за столом, обитым зеленым сукном.

Скоро стало понятно, что настоящее сражение ведут между собой только двое – Морган и Лили. Барт и Мелвил между тем, едва поглядывая в карты, с увлечением рассказывали друг другу забавные истории и лениво потягивали виски.

Когда Морган покончил со своим бурбоном, он заметил, что бокал Лили тоже опустел. Его поразило, что выпитое совершенно не подействовало на девушку – она по-прежнему безупречно контролировала себя.

– Ну а теперь, – с трудом выговорил Мелвил заплетающимся языком, – мой ход.

Карты были открыты. Лили и на этот раз разбила Моргана наголову.

– Дьявол! – пробормотал Морган, ни к кому не обращаясь.

– Хотите выйти из игры? – рассмеялась Лили, рукой придвигая к себе выигрыш. Столбик монет рядом с ней становился все выше.

– На это можете не рассчитывать. – С этими словами Морган уселся поудобнее и закатал рукава рубашки. – Сдавайте.

Тонкими, изящными пальчиками Лили перетасовала колоду и стала раздавать карты игрокам. Морган молча наблюдал за тем, как кончики ее пальцев касались карт, и неожиданно им овладело странное чувство. Ему казалось, что он всей кожей ощущает прикосновение этих нежных рук, и это заставило его плоть вновь воспламениться огнем желания.

К счастью, за долгие годы он отлично научился управлять собой. И несмотря на то что желание было чрезвычайно сильным и настойчивым, сродни долго не прекращающейся боли, ему, как всегда, удалось прийти в себя и полностью переключить внимание с сидевшей напротив него женщины на карты. Результат не замедлил сказаться – он стал одерживать над Лили одну победу за другой, чем неизменно вызывал смех и восторженные восклицания Барта и Мелвила. Лили же, проигрывая, удивленно приподнимала брови и изображала некое подобие улыбки.

– Я полагаю, это нас как-то уравнивает, – примерно через час заметил Морган. На его губах играла равнодушная, холодная улыбка, когда он укладывал свой выигрыш в небольшой мешочек для монет.

– Вас и Лили, может, и да, – сказал Барт. Он был пьян и произносил слова с большим трудом. – Но меня вы здорово разделали, приятель.

Оттолкнувшись от стола, Барт попытался встать. При этом старинный друг Лили зацепился за край стола. Стол покачнулся, и все, что на нем находилось – графин, бокалы, салфетки, – стало соскальзывать на пол. Морган и Лили едва успели ухватиться за стол, чтобы не дать ему упасть.

– Вынужден напомнить вам, друг мой, что нам пора домой, – пробормотал Мелвил, который, казалось, совсем не обратил внимания на это маленькое происшествие. Он с трудом выбрался из-за стола и теперь стоял, покачиваясь.

– А вы сможете добраться до дома? – спросила Лили, с подозрением глядя на Мелвила.

– Конечно, конечно! – попытался уверить Лили молодой человек.

Тем не менее до двери оба друга добирались довольно долго.

– Не уверен, что им стоит ехать верхом, – сказал Морган, наблюдая за тем, как Барт и Мелвил пытаются оседлать своих лошадей.

– Вы правы, они могут разбиться насмерть, – обеспокоенно согласилась девушка.

– Скорее просто отделаются несколькими синяками кое-где чуть пониже спины.

Лили удивленно посмотрела на Моргана. Увидев в его глазах искры смеха, она почувствовала, что тоже готова расхохотаться. Однако это было бы чудовищно невежливо по отношению к Барту и Мелвилу, и девушка удержалась от смеха. Она отвернулась от Моргана и направилась к крыльцу, бросив через плечо:

– Думаю, лошади пойдут шагом и доставят своих хозяев домой в целости и сохранности, как делали уже не раз.

– Не сомневаюсь в этом, – согласился Морган.

Лили прошла в дом. Она не заметила, что Морган последовал за ней в гостиную. Когда же девушка поняла это, то с испугом обнаружила, что он находится слишком близко. Почти рядом с ней.

Морган пристально смотрел на нее. Всего несколько часов назад у него не было никаких сомнений в том, что она и есть та падшая женщина, пренебрегающая моралью, какой ее считали все. А сейчас он вновь поразился тому, что Лили кажется незащищенной и уязвимой, хрупкой и нежной. И вновь он с сильнейшим раздражением поймал себя на мысли, что хочет считать Лили именно такой, независимо от того, чему оказался свидетелем.

Морган Элиот – человек, никогда не предававшийся бесплодным мечтам, не склонный к самообману и не способный заблуждаться, – страстно желал, чтобы Пурпурная Лили действительно оказалась невинной и чистой.

И хотя эта женщина только что позволяла себе ругаться, как моряк, после долгого плавания оказавшийся на берегу, играла в покер, как завзятая картежница, и с отчаянным видом потягивала виски, словно не надеялась, что завтра для нее вновь взойдет солнце, он чувствовал: его душа в смятении. Вновь и вновь Морган в тревоге спрашивал себя, почему он не может поверить в ее распущенность и порочность.

– Кто вы, Лили Блэкмор? – спросил он. Голос его был низким и слегка хрипловатым. – Почему заставляете меня испытывать чувства, которые не поддаются моему пониманию?