Линда Ли - Пурпурные кружева

Лили резко отодвинула стул от стола и собралась, всем своим видом демонстрируя возмущение поступком Моргана, последовать за племянником и племянницами. Однако в следующее мгновение она обнаружила, что попала в очередную ловушку, подстроенную этим человеком. Он преградил ей путь, с нарочитой небрежностью облокотившись о кухонную стойку. Конечно, она могла бы пройти, если бы попросила его сделать шаг в сторону. Еще можно было бы попробовать проскользнуть в узкое пространство между ним и столом. При мысли об этом ее сердце взволнованно затрепетало.

– Что-то не так? – спросил он, и его полные губы растянулись в столь ненавистной ей понимающей улыбке.

Как бы она хотела дать пощечину этому самодовольному красавцу и закричать от бессильного отчаяния! Да, что-то не так!Все не так. То, что он до сих пор в этом доме, – не так. Именно из-за него ее сердце колотилось в груди, как обезумевший индейский барабан. Не говоря уже о том, что она абсолютно не в состоянии контролировать себя, когда этот человек оказывается поблизости.

Но конечно, она ни за что не скажет ему об этом. Если же он думает, что сможет одержать над ней верх, то горько ошибается. И не таких нахалов, как Морган Элиот, ей удавалось ставить на место. Справиться с ним для нее – просто пара пустяков, вновь попыталась убедить себя Лили.

Она гордо вздернула подбородок и с усилием растянула губы, надеясь, что тем самым достаточно правдоподобно изобразила улыбку:

– Нет, мистер Элиот. Все в порядке.

Расправив плечи, девушка чуть приподняла длинную юбку и устремилась вперед. Конечно, она сможет пройти, мысленно подбодрила себя Лили.

Один шаг, другой. Она приближалась к нему, а он даже не шевельнулся, чтобы освободить ей путь!

Их взгляды встретились: ее – полный отчаянной решимости, и его – откровенно насмешливый.

Но этот невозможный человек так и не отошел в сторону ни на дюйм. Он просто смотрел и ждал, неподвижный словно стена.

В горле у Лили пересохло, она с трудом сглотнула. Еще шаг. Теперь она оказалась прямо перед ним, двигаться дальше, не касаясь его, было невозможно.

– Позвольте, – сказала она еле слышно.

Уголки его губ удивленно приподнялись, а взгляд быстро обежал ее с головы до ног. Но девушка не успела поймать выражение его глаз – он быстро отвел их.

Но она еще слишком хорошо помнила, как он смотрел на нее, когда прикасался к ней там, наверху. В его взгляде был огонь желания.

И презрение.

Лили приказала себе быть спокойной и во что бы то ни стало сохранять самообладание. Но когда в следующую секунду Морган приблизился и медленно дотронулся до ее щеки, а затем провел кончиками пальцев по подбородку, она ощутила удивление. Его прикосновение было не повелительным, а беспредельно нежным. От высокомерия и дерзости этого человека не осталось и следа.

Лили заворожило новое ощущение – ее кожа, казалось, таяла под его пальцами. И она больше не думала ни о том, что он по-прежнему стоит на ее пути, ни о том, что с его появлением в ее жизни возникло слишком много сложностей, ни о том, что он, возможно, не стоит того, чтобы она так из-за него переживала. Она понимала лишь, что Морган – мужчина, обладающий удивительным магнетизмом, поразительной силой, которой она не сможет противостоять, как бы ни старалась сделать это.

Ни с кем и никогда Лили не испытывала ничего подобного. Друзья, с которыми она общалась, живя на Манхэттене, родители и даже Клод были совершенно другими, отличными от нее людьми. Она всегда чувствовала себя немного чужой, не похожей на них. Кем-то вроде одинокого путника в чужой стране.

Однако когда Лили смотрела в глаза Моргана Элиота, она ощущала нечто совсем иное – словно он признавал в ней существо, близкое, родственное ему по духу. Они как будто молча разговаривали на языке, понятном лишь им двоим.

Но может, все это лишь игра ее воображения? Ведь она уже думала об этом раньше и не могла не упрекнуть себя в нелогичности. Разве не он ясно дал понять, что ему нет до нее дела? Разве мог быть близок ей. Лили, какой-то полуграмотный наемный работник? Ну о каком загадочном общем языке, пытаясь переубедить себя, подумала Лили, может вообще идти речь? Нет, надо побыстрее оттолкнуть его и твердо сказать, чтобы впредь не давал воли рукам.

– Оставьте меня. – Ей с трудом удалось произнести эти два слова.

Морган внимательно смотрел на нее, приподняв бровь. Его дразнящая улыбка пропала, а лицо приняло такое выражение, что у Лили возникло ощущение, будто он собирается спросить ее о чем-то.

– Что? – взволнованно выдохнула она. – В чем дело? Ее вопрос определенно удивил и даже встревожил его, но он ничего не ответил, как, впрочем, и не сделал ни малейшей попытки отодвинуться от нее.

От него исходил приятный аромат свежих опилок и солнечного света. Она не привыкла к таким запахам. От мужчин, с которыми обычно общалась Лили, пахло терпкими одеколонами и тониками. Она не помнила, чтобы ей приходилось когда-либо стоять настолько близко к простому рабочему. Довольно длинные темные волосы Моргана блестели, непокорная прядь упала ему на лоб. Лили с трудом удержалась, чтобы не дотронуться до шелковых завитков, лежавших на воротничке его батистовой рубашки.

На его лице вновь появилась понимающая улыбка, словно он прочел ее дерзкие мысли. Его взгляд ласкал ее губы. Его пальцы снова нежно коснулись ее щеки. Раз, еще раз. Затем он придвинулся к девушке вплотную.

Лили почувствовала, что дрожит от страха. Но боялась она не того, что может сделать он, а того, что была способна совершить сама, – броситься в его объятия и попросить, чтобы он поцеловал ее.

Больше всего на свете в этот миг она хотела почувствовать тепло его губ, ощутить прикосновение сильных рук, обнимающих ее. И в то же время мысль об этом ужасала Лили.

– Вы собираетесь поцеловать меня? – вдруг услышала она свой собственный голос.

Лишь через несколько секунд оглушительного молчания девушка поняла смысл своего вопроса. Стоило ей произнести эти слова, как она тут же пожалела о них. Но сожаление превратилось в отчаяние, когда, собравшись с силами, Лили взглянула в его глаза. Его взгляд был холодным и суровым. Обвиняющим.

– Нет, – сказал он, убирая руку. – Я просто вытирал капли воска с вашей щеки. – И отступил в сторону.

Лили захлестнула волна разочарования. Господи, что она сказала? Как могла так неосторожно проявить свои чувства? Ничего, она справится и с этим. За долгие-долгие годы одиночества она научилась ловко выдавать разочарование за гнев.

– А вы действительно наглец, мистер Элиот, – сказала она. Но эта короткая фраза далась ей нелегко.

Морган рассмеялся, его темные глаза заблестели.

– Да, вы говорили мне об этом вчера, насколько я помню. – Его смех резко оборвался. – И будет хорошо, мисс Блэкмор, если вы постараетесь никогда не забывать об этом.

Дыхание Лили на мгновение прервалось, и при первых же звуках его низкого голоса страх, который она ощущала несколькими минутами ранее, вновь овладел ею:

– В чем дело, мистер Элиот? Почему вы так хотите, чтобы я вас боялась?

В следующий момент голова у девушки закружилась – под привычной маской сдержанности Морган не успел скрыть от нее обуревавшие его противоречивые чувства и эмоции, их мучительная борьба ясно отразилась на его лице. Этого оказалось достаточно, чтобы Лили тут же поняла: мира у него в душе нет.

Она хорошо знала этот взгляд. Взгляд человека, которого беспрестанно, днем и ночью, терзают сомнения, – человека, который мечется по миру в бесконечных поисках. Но что пытается найти Морган Элиот? Известно ли это ему самому или он стремится к чему-то неопределенному, прекрасному и недосягаемому, как сон, как мечта? Да, она сразу узнала этот взгляд, эти глаза. Потому что точно такие же глаза видела каждый день в своем зеркале.

Но, пожалуй, еще больше, чем взгляд, ее поразила тень глубокой печали, проскользнувшая по его лицу. Пожалуй, если бы не эта затаенная печаль, Лили ни за что не догадалась бы, что этот всегда уверенный в себе и сильный человек никак не может обрести покой.

Испытает ли он когда-нибудь потрясение, задалась вопросом Лили, какое только что испытала она, осознав, что перед ней – родственная душа? Удастся ли ему когда-нибудь наладить свою жизнь? Удастся ли это ей самой? Или им обоим предназначено судьбой одиноко плыть по морю жизни, как посланцам иного мира, как сторонним наблюдателям. Как одиноким путникам в чужой стране, вновь подумала она.

И ей снова не удалось найти слов, чтобы заставить его немедленно удалиться. Может быть, потому, что она все еще помнила, как отступила тьма, окружавшая ее, когда он присел рядом с ней в ночь их первой встречи? А может быть, потому, что почувствовала: их неприкаянные души печально бредут по одной и той же тропе?

А что, если линии их жизней пересеклись не случайно?

– Вы верите в колдовство? – внезапно спросила девушка.

– В колдовство? О чем вы? – Он в замешательстве приподнял бровь.

Ее щеки зарделись.

– О мадам Полли, – пояснила она. Морган насмешливо улыбнулся:

– Как я уже сказал вам, мадам Полли – мошенница.

– Но я уверена, что вы верите в предназначение и судьбу, – не удержалась Лили. Почему-то ей казалось очень важным сказать ему это.

– Мисс Блэкмор, я верю в то, что наша участь предопределена судьбой, не больше, чем в сверхъестественные способности мадам Полли. Только от нас самих зависит, какой будет наша жизнь. Мы сами отвечаем за то, что с нами происходит, – хорошее или плохое. – Он произнес это жестко и твердо. – А теперь извините, мне надо идти. В доме полно работы. И никакое колдовство не поможет мне справиться с ней.

Если Морган и надеялся, что чтение старых газет и жизнь в доме Лили Блэкмор помогут ему лучше понять ее, он жестоко ошибался.

Прошло два дня после драматического расставания с оскорбленной мадам Полли. Морган ремонтировал в гостиной газовую лампу, когда услышал громоподобный стук парадной двери, едва не сорвавшейся с петель. Повернувшись в сторону холла, он увидел, что это Лили влетела в дом подобно урагану. На ней было очень простое платье из тонкой ткани. Мягкие складки подола, волнами приподнимаясь вверх от быстрого, почти летящего шага девушки, приоткрывали ее изящные лодыжки.