– Даже лучше, дорогая. У меня есть золото... много золота. И оно в таком месте, что никто не сможет найти его.

– А как я узнаю, лжешь ты или нет? – с вызовом спросила Шэннон.

– Я сказал, что докажу это, – значит, так оно и будет. Как только ты согласишься выйти за меня замуж, я покажу свое золото.

Я... мне... мне нужно подумать, – заколебалась Шэннон. Они уже подошли к двери ее дома, и Клайв с надеждой смотрел на свою спутницу. Шэннон достала из сумочки ключ и открыла дверь.

– Спокойной ночи, Клайв, спасибо, что проводил меня.

– Ты подумаешь о том, что я сказал?

– Я... да, конечно.

– Могу я поцеловать тебя с пожеланием спокойной ночи? – спросил Клайв, протягивая к ней руки.

Шэннон чуть было не оттолкнула его. Если ей так неприятны его прикосновения, то чего же ждать от поцелуя? Выбора, однако, не было – пришлось позволить поцеловать. Смешно отказывать человеку, только что сделавшему предложение. Шэннон робко подставила ему губы. Поцелуй оказался еще хуже, чем могла представить себе Шэннон. Когда Клайв попытался языком раздвинуть ее губы, она сжала их плотнее и стиснула зубы, затем оторвалась от него, пробормотала, что желает ему спокойной ночи, и скрылась за дверью.

«О Господи! Что из всего этого выйдет? – Шэннон спиной прислонилась к двери, чувствуя, как дрожат ноги. – Завтра обязательно надо увидеться с майором Вэнсом и спросить совета. Возможно, она зашла слишком далеко. Почему рядом нет Блейда, когда она так в нем нуждается!»

Шэннон тяжело вздохнула, понимая – одним желанием Блейда не вернуть, и медленно побрела через темную гостиную в спальню. Как дома тепло и уютно! Хорошо, что она догадалась оставить затопленной печь, иначе сейчас бы пришлось возвращаться в холодные комнаты. Шэннон чувствовала усталость, а впереди ее ждала бессонная ночь. Она знала, что не уснет и будет думать, как выпутаться из создавшейся ситуации с Клайвом Бейли. Шэннон сняла пальто и стала расстегивать платье – задача не из легких, поскольку крючки сзади. Шэннон чертыхнулась, возясь с непослушным крючком.

– Тебе помочь, Огненная Птичка?

Он шагнул из темноты – высокий, сильный мужчина, каким виделся в ее снах. Большие мускулистые руки удивительно легко справились с застежкой и нежно провели по ее спине.

– Блейд, откуда ты взялся?

Шэннон повернулась и оказалась в его объятиях.

– Похоже, я прибыл как раз вовремя. Что, черт возьми, здесь делал Клайв Бейли?

– Блейд, забудь о Бейли. Лучше поцелуй меня. Не могу поверить, что это действительно ты.

Он наклонился с намерением легко коснуться губ девушки, чтобы только доказать ей, что он не призрак. Но едва почувствовав их, Блейд ощутил такой прилив страсти, какой испытывал только с Шэннон. Он никогда так сильно не желал эту красивую, страстную и непредсказуемую женщину. Чтобы вернуться к полноценной жизни, Блейд должен был вобрать в себя энергию и силу духа Шэннон. Он чувствовал, что Бог давно предопределил их судьбы.

Нетерпение росло, и Блейд принялся неистово срывать с Шэннон одежду. Она же лихорадочно стала расстегивать его рубашку.

– Полегче, любовь моя, у нас впереди целая ночь, – слегка улыбнулся Блейд.

– Я не могу ждать, Блейд. Я мечтала быть с тобой, но не думала, что увижу.

Вся одежда оказалась на полу, Шэннон переступила через нее и с нетерпением ждала, когда Блейд скинет брюки. Наконец он обнял ее, крепко прижимая к своей груди. Откинув с лица Шэннон непослушную прядь волос, Блейд заглянул ей в глаза:

– Я тоже мечтал об этой встрече, Шэннон. Я должен был вернуться даже ради этого мгновения. Ты нужна мне, ты – моя жизнь, мое дыхание.

Его сильные руки подхватили Шэннон и опустили на кровать.

– Ты восхитительна, – шептал Блейд, покрывая поцелуями тело Шэннон. Горячая волна наслаждения вновь и вновь поднимала обоих на невиданные высоты блаженства...

Опустошенные, они некоторое время лежали неподвижно. С губ Шэннон сорвался легкий вздох:

– Я чувствовала тебя каждой частичкой своего тела.

Блейд нежно отбросил с ее лба каштановый локон:

– Огненная Птичка, ты и есть часть меня. Что я буду без тебя делать?

– О чем ты говоришь? Ты что, опять уезжаешь?

– Придется. Я нужен Желтому Псу. Те, кто выжил, не имеют ни крыши над головой, ни еды. Они погибнут от голода, если я не вернусь.

– Ты нашел дедушку? Как он?

– Учитывая его преклонный возраст, можно сказать, что он чувствует себя хорошо. Ему помог Скачущий Бизон, но дедушка больше не радуется жизни. Смерть моей матери была для него тяжелым ударом.

– Что ты узнал о нападении?

– Ненамного больше того, о чем знал. Бешеного Волка не было в селении, никто давно его не видел, но лейтенант Гудмен не поверил Желтому Псу и приказал уничтожить всех.

– Если это правда, то зачем ты вернулся в форт?

– Я обещал, что дам тебе знать о дедушке, и, кроме того, надо купить ему еду и одеяла.

– И это все? – разочарованно протянула Шэннон.

– Нет, Огненная Птичка. Я приехал увидеть тебя. Мне нужно было увидеться с тобой, прежде чем...

Блейд жаждал сказать Шэннон о своей любви к ней, но намеренно не произносил этих слов. Слишком много препятствий стояло на их пути: годы ненависти между их народами делали для них невозможным дальнейший союз. Если Шэннон выйдет за него замуж, то будет отвергнута обществом, к которому принадлежит.

– Блейд, ты меня любишь? – прямо спросила Шэннон. Сердце подсказывало ей, что это так, но хотелось услышать.

– А если люблю? – с вызовом спросил Блейд, страдая от мысли, что им не быть вместе. – Разве нам станет от этого легче при расставании?

– Ты уезжаешь навсегда? – Голос Шэннон дрогнул.

– Я нужен дедушке, буду жить с сиу и помогать им. Я ничего не могу предложить тебе, Шэннон. Поезжай в Айдахо, твоя семья ждет тебя. Найди себе мужа, который сможет предложить тебе больше, чем свое сердце.

– Мне не обязательно ехать в Айдахо, родные поймут меня. У меня есть работа и средства к существованию, и, если ты меня любишь, я буду ждать тебя вечно.

– Я не такой эгоист, Шэннон. Я не могу принять от тебя подобную жертву. Мы не можем пожениться. Тебя начнут презирать. Моя индейская кровь делает меня объектом насмешек и оскорблений. Я – дикарь.

– Мне безразлично, что скажут люди. Ты – мой дикарь. Я живу так, как считаю нужным, и, если ты позволишь, я поеду с тобой.

– О, моя любовь! Я не могу просить тебя об этом. В Вайоминге очень суровые зимы, и я не допущу, чтобы ты подвергла свою жизнь риску.

– Тогда я буду ждать, – настаивала Шэннон.

– Многое может случиться и заставить тебя передумать, – предупредил Блейд. – Я не прошу тебя ждать. Но если все же ты будешь здесь, когда я вернусь... Он не договорил.

– Люби меня снова, Блейд. Люби еще, чтобы я надолго запомнила эту ночь.

– Да, Огненная Птичка, но сначала расскажи, что у тебя за дела с Клайвом Бейли.

Шэннон вздохнула – она надеялась, что Блейд уже забыл об этом.

– Что ты слышал?

– Достаточно, чтобы понять, что ты задумала специально заманить его в свои сети. Я знаю твою ненависть к Бейли.

– Откуда ты узнал?

– Я все слышал, стоя у окна, – откровенно признался Блейд. – Я слышал, как Клайв хвастал своим богатством и слышал твои вопросы. Чего ты этим добиваешься?

– Я только хочу помочь, – воодушевлялась все больше Шэннон. – Я знаю, Бейли сознается мне, что продает оружие индейцам. Он уже предложил показать, где прячет золото. Майор Вэнс не слишком доволен тем, чем я занимаюсь, но...

– Вэнс знает об этом? – удивился Блейд. – Я сдеру с него шкуру, когда увижусь с ним завтра.

– Не обвиняй его. Майор предупредил меня держаться подальше от Клайва, но я не послушалась. Если бы не эти ружья, твоя мать была бы жива. Я хочу помочь раздавить этого слизняка. Помочь, как смогу!

– Ты поможешь, если оставишь эту затею. Пожалуйста, Огненная Птичка. Я не вынесу, если с тобой что-нибудь случится.

– Значит, ты любишь меня! – Шэннон ликовала.

– Конечно, люблю, маленькая глупышка. Ты счастлива, что я признался?

– Безмерно!

– Будет ли от этого наше расставание менее болезненным?

– Мне будет спокойнее в твое отсутствие.

– Тогда я люблю тебя, Шэннон Браниган. Я уйду в могилу, не переставая тебя любить. Любовь к тебе будет меня поддерживать, даже если мы никогда не будем вместе. А если и ты меня любишь, обещай, что будешь держаться подальше от Клайва Бейли. Оставь его мне и Вэнсу.

– Но...

– Никаких «но». Я не шучу.

– Хорошо, – неохотно согласилась Шэннон, – если это для тебя так много значит.

– Мне не безразлично, что случится с тобой, а Клайв Бейли пусть идет ко всем чертям. Мы с Вэнсом сумеем справиться с ним. Поскольку мы уладили этот вопрос, – улыбаясь продолжил Блейд, – можно сосредоточиться на более важных делах, например, заняться любовью. До рассвета у нас уйма времени.

С этими словами Блейд крепко обнял Шэннон, их губы слились, дыхание смешалось. «Боже, как он любит ее! Даже если им не суждено больше встретиться, у него останется много сладких воспоминаний о пережитых мгновениях их страстной любви. Достаточно ему закрыть глаза и вот она, Шэннон. Никто не сможет отнять у него ту, которую он сделал женщиной и которую научил премудростям любви, – его женщину. Она дала ему познать такую любовь, которая не часто встречается в жизни».

– Блейд, о чем ты думаешь?

– О том, что я хотел бы просыпаться, держа тебя в своих объятиях. И чтобы это продолжалось всю жизнь.


Шэннон старалась не плакать, когда на следующее утро прощалась с Блейдом. Если бы в его словах не звучала такая безысходность! Если бы он не вел себя так, будто прощается навеки! Он слишком плохо ее знает, если думает, что она не будет его ждать. Она дождется того момента, когда Блейд сможет посвятить себя ей, надеется, что он не останется жить с сиу навсегда. Все-таки он десять лет жил среди белых, ему не чужд цивилизованный мир, он должен привлекать его. Шэннон возлагала на это большую надежду. А ведь есть еще и любовь, которую они испытывают друг к другу.