Белые гольфы с помпонами и красные туфли на каблуках.

Заиграла музыка, If You Go Down in the Woods Today[2] в аранжировке для танца. Лора изобразила, как цокают высокие каблуки, и зрители засмеялись. Она пыталась заранее объяснить и Глории, и любому, кто соглашался ее выслушать, что каблуки не могут так цокать по земле, но ей отвечали: это художественная реальность. И вот Лора подходит к домику в лесу. Он сделан из сладостей. Тут откусила, там лизнула, издавая соответствующие звуки. Публика смеется. Изобразила стук в дверь. Дверь распахнулась, выскочили три поросенка, три весьма сексуального вида девицы, за ними двуногий волк. Лора заглянула внутрь, увидела красивого мужчину-медведя – танцора, обнаженного по пояс. По очереди перед ней предстают три медведя, ей следует выбрать себе партнера. Так она двигалась по сцене, создавая те звуковые эффекты, которые ей вменили, участвуя в комической пантомиме на манер Лорела и Харди, эксцентричный фарс, погони и пощечины, все звуки пока что вовремя и уместны. На постановку не пожалели сил, похоже, пошли в ход все характерные костюмы, что удалось взять напрокат.

После танца – Лора с трудом поспевала за тремя сексуальными поросятами, тремя мужественно-красивыми медведями и прочими не менее сексуальными животными – она оказалась в объятиях самого мужественно-обаятельного медведя. Ее выбор. На них упал свет прожектора, вычертил сердечко.

Гость программы «Поиск звезд», судья, специально приглашенный на полуфинал, звезда сцены и экрана, основательница собственной школы драмы Лайза Логан вскочила на ноги, неистово аплодируя, стараясь попасть в кадр, – у этой записи будут сотни миллионов просмотров, пригодится и для ее слегка пошатнувшейся карьеры. Лора ждет решения судей, остановившись в центре сцены на метке в форме большого пальца.

– Ура, Лирохвост! – заговорила взволнованно Лайза. – Я, как и все тут, ждала твоего выступления! Очень волновалась. Признаюсь, несмотря на твой замечательный талант, я все гадала, найдется ли ему применение в шоу-бизнесе. Как сделать звук зрелищным? Значимым? Но сегодня ты показала нам как. Ты должна именно в этом жанре работать, кабаре, Лас-Вегас. Молодая, талантливая, сексуальная. Ты закончила это шоу блестяще. Вааууу! – заверещала она, вскинув сжатые кулаки, и публика подхватила.

Лора удивилась столь бурному восторгу. Неужели это можно считать карьерой? И она в самом деле готова всерьез заниматься этим?

Пауза. Что-то скажет Джек?

– Лирохвост… – Он потер подбородок, шуршащую щетину, словно слова давались ему с трудом. – Это было ужасно.

Возмущенные крики зрителей.

– Нет, правда. – Перекрывая голосом крики и свист, он продолжал: – Это было неуклюже, неловко. По правде говоря… стыдно. Мне было стыдно за тебя. И ты чувствовала себя скованно. Ты же не умеешь танцевать.

– Нет, не умеет, – перебила его Лайза. – Но это же и создает комический эффект. Было очень смешно.

– Сомневаюсь, что она хотела выглядеть смешной. А, Лирохвост?

Они оба посмотрели на нее. Тишина.

– Я хотела, чтобы это было зрелищно, увлекательно. Надеюсь, зрителям в зале и дома у телевизоров понравилось, – улыбнулась она.

И зрители приветствовали ее криком.

– Нет, Лирохвост, думаю, твоя сила в том, что мы видели на пробах. Естественное, живое поведение. Тогда ты растрогала всех, перенесла зрителей в другое место. А это все – чепуха. Цирк.

Снова гневные крики в ответ.

– Как ты знаешь, в финал пройдет только один из сегодняшних полуфиналистов. Думаешь, ты была достаточно хороша сегодня? Мой тебе совет: если пройдешь в финал, впредь держись настоящего, того, что чувствуешь. А сегодня вышло плохо, Лирохвост. Надеюсь, публика согласится предоставить тебе еще шанс, потому что лично я не уверен, попадешь ли ты в финал.

Глава двадцать седьмая

После шоу. Лора сидит перед столом Джека. Она прошла в финал. Прошла. Но никакой радости по этому поводу не чувствует. И Джек выглядит измученным, совсем плохо выглядит без грима, уже наполовину стертого влажной салфеткой.

– Как я еще держусь на ногах? – бормочет он, яростно вытирая щеку. Размазал тушь вокруг глаз, но Лора не решается ему об этом сказать. – А ты как? – спросил он наконец ее. – Наверное, получше, чем я, ты на двадцать лет моложе.

– Тоже устала, – призналась она.

Он услышал что-то в ее голосе, уронил салфетку, присмотрелся внимательнее.

– Тяжело, да?

Она кивнула. Исчерпана до самого донышка.

– Да, уж поверь, я через такое прошел. Побывал на твоем месте. Мне было примерно столько же, когда мой альбом вышел в топ – в пятидесяти странах. С ума сойти, – покачал он головой. – Я не понимал, что творится. Ничего не понимал…

В кабинет вошел Кертис, и Джек распрямился. Кертис поставил перед ним кофе и занял обычную свою позицию – сбоку, словно тень.

– Спасибо, дружище. – Джек отхлебнул глоток и вернулся к деловому тону, стал разбирать ее выступление, как делал это с каждым участником конкурса. Перед шоу и после они собирались вокруг Джека, используя любую возможность завладеть его вниманием. Но Лора в последние два дня так измоталась, что не пыталась проникнуть в этот круг, и ей казалось – они как птицы, которые слетаются к задней двери ресторана в надежде поживиться отбросами. Они ждали, караулили всякую мелочь, какую Джек вздумает бросить в их сторону, – комплимент, совет, намек, слегка завуалированное замечание или предостережение. Все ловили на лету, клевали-клевали-расклевывали, анализировали каждое слово, впивались, пытались насытиться, но всегда оставались голодными. Им никогда не казалось вдоволь хвалы, разбора или даже свирепой критики их таланта – из уст маэстро.

– Слушай, Лирохвост, за сегодняшнее выступление не переживай, это часть нашей профессии. У каждого случается и успех, и провал. Тебе даже полезно: пусть все видят, что ты такая же, как обычные люди, что тебе тоже приходится нелегко. Публика пришла тебе на помощь, тебя спасли. Вот бедные Роуз и Тони – провалились. Она вздумала изображать хот-дог и в этом костюме растянулась плашмя. – Он захохотал, грудной смех выдавал старого курильщика. – Кетчуп видела?..

Но она не засмеялась вместе с ним, и Джек умолк.

– Сегодняшний сценарий написали для меня ваши помощники, пока я была в Австралии, – попыталась она объяснить. – Разучивать пришлось в самолете. И всего один день, чтобы отрепетировать танец.

Он вздохнул.

– Понимаю, на репетиции времени не хватило. Но поверь мне, поездку в Австралию нельзя было упускать. Мы спорили, как лучше сделать, но согласились, что отказываться нельзя и что ты должна принять участие в первом полуфинале, сразу после шоу Кори Кука, пока интерес публики еще не остыл. Эта поездка – уникальный шанс, любой из твоих соперников пожертвовал бы ради нее репетициями.

– Они со мной даже разговаривать не хотят.

– Ревнуют. Все понимают, Лирохвост, что ты – победительница. Ты выиграешь конкурс.

У нее от изумления отвисла челюсть.

– Джек, вы же сами сказали, что я неуклюжая. Сказали, что все было ужасно. Я не умею танцевать. Вам было неловко за меня, даже стыдно.

– Это чистая правда, – рассмеялся он. – Совершенно ужасно, на хрен.

Снова ему пришлось смеяться в одиночку.

– Да полно же! Гляди веселей.

– Я не хотела этого. Я предупреждала, что не умею танцевать. Говорила, что это уже не я. Мы сидели в этом самом кабинете, и я вам сказала: мне не нравится этот сценарий. А вы велели делать, как написано.

– Лирохвост…

– Меня зовут Лора! – Она стукнула кулаком по столу.

– Не забывайтесь, юная леди! – предостерег ее Кертис. – Найдутся и поважнее вас.

– Все в порядке, – устало сказал Джек. – Это же шоу, из этого и состоит наша жизнь. Я – злой судья, посмевший унизить всенародную любимицу. Ты же слышала, как реагировала публика? Завтра они только об этом и будут говорить и полюбят тебя пуще прежнего. Поверь мне. Именно так это и работает. Знаешь, сколько голосов набрал в прошлом году победитель финала? Шестьдесят пять тысяч. А сколько человек проголосовало сегодня за тебя, чтобы ты прошла в финал?

Она покачала головой, ненавидя себя в эту минуту за то, что ей хотелось знать ответ.

– Триста тридцать тысяч.

Она посмотрела на обоих мужчин с удивлением, но поразило ее не то, что они говорили. Да, эти цифры ей льстили, радовали ее, ошеломляли, но было и что-то другое, более существенное.

– Для вас это всего лишь игра, – мягко произнесла она.

И пожалуй, именно мягкость тронула Джека. Она не спровоцировала в нем гнев или желание доказывать свою правоту. Лора не сердилась, она даже не успела как следует подумать, прежде чем у нее вырвались эти слова. Ее волшебный пузырь лопнул. Джек смотрел на нее оцепенев.

– Ладно, подведем итоги. – Кертис оторвался от стола, выступил чуть вперед. – Можете идти, – махнул он Лоре и повернулся к ней спиной.

– Один только вопрос, – сказала она. Внутри – пустота. – Бо. Ее планы нарушены. Я подписала контракт с вами, но с ней у меня тоже было соглашение. Еще до того. Она привела меня сюда, у меня есть перед ней обязательства. Мне не по себе, я не выполняю обещанное.

Может быть, это усталость от перелета действовала на нее так, но едва ли: Лора была уверена, почти уверена, что мыслит вполне ясно. Да, ее жизнь накренилась, многое казалось ей странным, перекошенным. После поездки в Австралию она ко многому пригляделась заново, сегодняшнее шоу напомнило ей о том, от чего она пыталась отмахнуться, и этот разговор с Джеком помог ей окончательно удостовериться: что-то пошло не так. И в чем бы ни заключалась причина ее ссоры с Бо, расставания с Соломоном, она знала теперь: первый шаг к тому, чтобы все исправить, – возобновить съемки документального фильма.

– Наши отношения со студией Бо вас не касаются, – оборвал ее Кертис. – Это деловой вопрос, им занимаются юристы.