Сесилия Ахерн - Птица-лира

– Ты никогда раньше не говорил о доме летучих мышей. Проводишь нас туда?

Вчетвером, вместе с одной из верных овчарок, они забрались в джип. Джо повез их на дальний край фермы по грязной колее, которая даже в эту пору года казалась опасной, а уж зимой, в метель или утром, когда все подмерзнет… Восьмидесятилетний старик не справится один, двое восьмидесятилетних кое-как тут выживали. Хорошо бы сын Джимми делал больше, чем Джо поручит, ведь Джо не из тех, кто привык просить помощи.

Машина уткнулась в ржавые ворота. Соломон выскочил из машины, раздвинул ворота и бегом нагнал остальных. Джо остановился на росчисти у кромки леса. Соломон достал из машины свое оборудование. Дальше только пешком по тропе. Пес, Мосси, уже умчался вперед.

– Плохая земля, мы ничего с ней сделать не смогли, но и продать тоже, – пояснял на ходу Джо. – В тридцатые папа посадил ситхинскую ель и скрученную сосну. Отлично растут в плохой почве, выдерживают сильный ветер. Двадцать акров деревьев. Отсюда и лесопарк Гуган-Барры виден.

Они прошли по тропе и выбрались на другую росчисть, где стояла хижина, когда-то белая, но краска за многие годы облупилась, проступил тусклый цемент. Окна были заколочены, и даже в этот ясный день угрюмая с виду постройка никак не вписывалась в прекрасный пейзаж.

– Это и есть дом летучих мышей, – сообщил Джо. – Мы тут играли в детстве. Подначивали друг друга – кто войдет, запрет за собой дверь и дольше продержится, пока другой ведет счет.

– Когда ты тут был в последний раз? – спросила Бо.

– А! Лет двадцать тому назад. Больше.

– А как часто сюда наведывался Том?

– Пару раз в неделю. Проверить, не попала ли грязь в колодец. Он там, сзади.

– Если эта земля не приносит дохода, почему ее не продали?

– После смерти па мы ее выставили на продажу. Какой-то парень из Дублина хотел построиться на горе, но ему не разрешили снести дом летучих мышей. Эти э-ко-логи, – вздернутый подбородок означал крайнюю степень неудовольствия, – заявили, что летучие мыши – редкость. Нельзя ни снести эту постройку, ни построиться рядом, потому что это помешает им летать. На том дело и кончилось. Пришлось снять с продажи. Мосси! – крикнул Джо вслед псу, который умчался вперед и скрылся из виду.

Съемка остановилась. Рейчел подошла вплотную к постройке, прижалась лицом к заколоченному окну, пытаясь разглядеть хоть что-то сквозь трещины. Бо глянула вслед Соломону, который со всем своим снаряжением двинулся в сторону леса. Наверное, хочет записать фон, решила она и не стала его останавливать. Даже если он и не за этим отошел, она подняла Соломона и Рейчел спозаранку, пригнала сюда, не дав перекусить, а они, в отличие от Бо, не способны функционировать без еды и отдыха. Она чувствовала, как в них обоих нарастает досада. Пусть лучше Соломон переведет дух.

– А где колодец?

– Там, за домом летучих мышей.

– Можно мы снимем, как ты осматриваешь колодец?

Джо издал хорошо знакомый Бо звук – делайте что хотите, ему наплевать, она такая странная, что его уже ничем не удивит.

Пока Рейчел обсуждала с Джо летучих мышей – Рейчел способна поддержать разговор почти на любую тему, – Бо тоже немного прошлась, сначала около дома летучих мышей, потом зашла за него. По ту сторону обнаружился коттедж, запущенный, фасад выглядел не лучше, чем у дома летучих мышей, – тоже совсем облупилась белая краска и серый бетон жутковато выглядывал посреди пышной зелени. Мосси крутился у порога этого дома, принюхивался.

– Кто тут жил? – крикнула Бо.

– А? – закричал в ответ Джо. Едва ли он мог расслышать ее вопрос.

Она присмотрелась к коттеджу. Окна не заколочены. Чисто вымыты.

Джо и Рейчел пошли за ней следом, тоже завернули за дом летучих мышей.

– Кто тут жил? – повторила Бо.

– Тетушка папы. Давно уже. Он съехала, летучие мыши заселились. – Джо в очередной раз хихикнул. Потом прикрыл глаза, пытаясь припомнить имя давно скончавшейся родственницы. – Китти. Мы ее изводили. Она за нами с деревянным половником гонялась.

Бо чуть отошла от Джо и Рейчел, подошла ближе к коттеджу, присмотрелась. Рядом с домом обнаружился огород, на деревьях поспевали плоды. На одном окне – полевые цветы в высоком стакане.

– Джо! – настойчиво сказала она. – Кто здесь живет сейчас?

– Никто. Разве что летучие мыши, – пошутил он.

– Посмотри сам.

Он посмотрел. Увидел все то, что Бо уже успела заметить. Плодовые деревья и огород, коттедж в приличном состоянии, окна блестят, дверь покрашена в зеленый цвет – и эта краска гораздо свежее, чем все остальное в окрестностях. Поняв это, Джо растерялся. А Бо тем временем обошла дом и обнаружила еще и козу и пару бродивших на свободе кур.

Взволнованная, она ринулась обратно:

– Тут кто-то живет, Джо!

– Захватчики? На моей земле?

Никогда, за весь год, что Бо снимала Джо Тулина и его брата, ей не довелось видеть их в таком гневе.

Крепко сжимая кулаки, старик поспешил к подозрительному дому. Бо напрасно пыталась его остановить. Мосси побежал следом.

– Подождите, Джо! Надо позвать Соломона! – вскрикнула Бо. Ей не хотелось предупреждать об их приходе того, кто прятался в коттедже, но пришлось кричать. – Рейчел, снимай.

Рейчел уже принялась за дело. Но Джо, конечно, и дела не было до съемок. Он ухватился за дверную ручку и собрался распахнуть дверь – но опомнился. Ведь он был настоящий джентльмен. И, прежде чем войти, он постучал.

Бо оглянулась на лес, куда ушел Соломон, потом кинулась к коттеджу. Так бы и убила сейчас Соломона! Как он посмел уйти, где его профессионализм? А она позволила ему уйти, потому что он голоден, потому что, пожив с ним пару лет, хорошо знает, каким он делается с голоду – ворчит, не может сосредоточиться, огрызается по ерунде. В романтических отношениях с коллегами немало проблем, но эта едва ли не главная: начинаешь переживать из-за того, как твои решения сказываются на них, успеют ли они поесть. А теперь придется записывать без звука. Ладно, главное – картинка, звук добавят потом.

– Осторожнее, Джо, – предупредила Рейчел. – Мы же не знаем, кто там.

Не дождавшись ответа на стук, Джо толкнул дверь и переступил порог. Рейчел следовала за ним вплотную, Бо торопливо их нагнала.

– Что за… – Джо остановился посреди комнаты, оглядываясь, растерянно скребя в затылке.

Бо деловито указывала Рейчел, что следует поймать в кадр.

Однокомнатный коттедж, у одной стены узкая кровать, над ней окошко с видом на огород. У другой стены камин, плита, похожая на ту, что в доме у братьев, кресло, пристроившееся под книжными полками. Четыре полки забиты книгами, аккуратные стопки книг на полу.

– Книги! – изумленно произнесла Бо.

На полу с полдюжины ковриков из овечьих шкур. Конечно, зимой каменный пол страшно холодный, огнем камина его не согреешь. И на кровати тоже овчина, и на кресле. Шнур радиоприемника воткнут в розетку, маленький радиоприемник на журнальном столике.

Здесь явно живет женщина. Бо еще не поняла, почему она так в этом уверена. Одного лишь букетика в стакане для таких выводов недостаточно, духами не пахнет, но все же обстановка женская, не тот замшело-грязноватый вид, что у Тома и Джо. Здесь все иначе. Об этом маленьком доме заботятся, здесь живут, а не только едят и ночуют – да, и вон розовый кардиган на спинке стула. Бо слегка подтолкнула Рейчел.

– Уже снято, – ответила оператор, пот градом тек с ее лба.

– Снимай, не останавливайся. Я быстро.

Бо выскочила из коттеджа и кинулась в лес.

– Соломон! – во весь голос крикнула она. Тут же нет соседей, никого она не побеспокоит.

Выбежала снова на росчисть перед домом летучих мышей, увидела Соломона чуть дальше, под горкой, в лесу – стоит себе, смотрит на что-то, словно в трансе. Аппаратура на земле, микрофон прислонен к дереву. Даже не записывает ничего! Тут уж Бо дала себе волю.

– Соломон! – завопила она так, что он наконец оглянулся. – Мы нашли дом! Там кто-то живет! Хватай аппаратуру, быстрей, шевелись, ну!

Она не уверена, что произносит осмысленные слова или ставит их в верном порядке, ей нужно одно: чтобы он стронулся с места, чтобы успел записать звук. Ей нужен этот сюжет.

Но в ответ Бо услышала странный, совершенно незнакомый звук.

Это было похоже на птичий вскрик или на что-то в этом роде – нечеловеческий звук, хотя издал его человек, издала женщина, стоявшая под деревом.

Бо бегом помчалась туда, и та светловолосая женщина взмахнула в ужасе руками, перевернула корзину, рассыпав содержимое, глаза ее тревожно расширились.

– Все в порядке, – сказал Соломон. Выставив перед собой руки, он шагнул между Бо и этой женщиной, пытаясь ее успокоить, укротить, словно необъезженную лошадь. – Вас никто не обидит.

– Кто это? – крикнула Бо.

– Стой где стоишь, Бо, – велел Соломон не оборачиваясь, голос сердитый.

Разумеется, она и слушать его не стала, подошла вплотную. Молодая женщина снова издала какой-то звук, тоже необычный, похожий на разъяренное чириканье, если такое бывает, – залаяла по-птичьи на Бо.

Бо была ошарашена и все же невольно расплылась в улыбке: это завораживало.

– По-моему, она хочет, чтобы ты отошла, – сказал ей Соломон.

– Прекрасно, доктор Дулиттл, но я ничего плохого не сделала, – застроптивилась Бо, возмущенная, что ей дают указания. – Так что никуда я не уйду.

– Хотя бы ближе не подходи, – посоветовал Соломон.

– Сол!

С чего он вдруг так себя ведет?

– Все хорошо, все хорошо, – сказал Сол девушке и, опустившись на четвереньки, подобрал рассыпавшиеся из ее корзины цветы и травы. Она перестала издавать тревожную птичью трель, но явно не успокоилась, все переводила с Бо на Соломона панический взгляд.

– Меня зовут Бо Хили. Я снимаю кино, мы приехали сюда с Джо Тулином, – сказала Бо, протягивая руку.