— Но почему?

— Я… не знаю, как это объяснить, но считаю, что нам не следует торопиться.

— Агнес, посмотри мне в глаза. Я знаю, что не безразличен тебе, — заговорил Чарльз, когда девушка повернулась к нему. — Что касается меня, то я просто без ума от тебя. Никогда не предполагал, что окажусь способен на такое сильное чувство. В книгах часто описывается пылкая страсть. Но мне как-то не верилось, что такое возможно в реальной жизни. И вот это произошло со мной, и хочу сказать тебе: мы будем вместе, сколько бы мне ни пришлось ждать и что бы ни случилось. Я твердо это знаю, уверен на все сто процентов. До свидания, дорогая. — Он наклонился и крепко поцеловал ее.

Агнес смотрела, с какой легкостью Чарльз сбегает с лестницы. На губах ее блуждала улыбка. Сладко кружилась голова. «Пылкая страсть… я знаю, мы будем вместе». Она застыла, завороженная обаянием этих слов.

Но вот взгляд ее натолкнулся на дверь гостиной, и улыбка медленно сползла с лица. Волшебные чары рассеялись. Агнес спустилась с небес на землю. Первое, что пришло ей в голову: ведь Чарли станет родственником Робби Фелтона, а значит, и остального семейства. Нет-нет, Джесси всего лишь ее сводная сестра. Но Агнес прекрасно понимала, что не стоило разглашать семейные тайны.

Девушка быстрым шагом двинулась по направлению к кухне.

— Надо же ей было явиться с ним сюда именно сейчас! — возмущенно произнесла Элис при виде дочери. — И этот джентльмен видел этого типа. Вот так сюрприз! Надо действовать, Агнес, — продолжала Элис, подходя поближе. — Не упусти свой шанс, девочка. Он по уши влюблен в тебя, это видно невооруженным глазом. Хватай его не раздумывая, другого такого ты не встретишь… Он сделал тебе предложение?

— Мама, есть много препятствий. Чарльз совершенно из другого мира. И хотя он считает, что сможет приноровиться к нашей жизни, у меня на этот счет имеются большие сомнения.

— А почему, собственно, и нет? Чем плох уклад нашей жизни? А наши манеры? Мы же не из рабочих, как эта шваль там, в гостиной.

— Ах, мама! — Агнес с досадой отвернулась и села к столу. — Для таких людей, как Чарльз, я имею в виду не его, а их семью, так вот, для них мы недалеко ушли от рабочего класса. Они помещики, местная знать, милые, приветливые, вежливые, пока каждый знает свое место. Я знакома с его братом. Обаятельный мужчина, но случись кому-нибудь забыться и переступить заветную черту, как он одним взглядом даст почувствовать, кто есть кто.

— Но этот… я говорю о Чарльзе, кажется, он не такой.

— Нет, не такой. Он писатель или журналист, не знаю, как будет точнее, и поэтому ему приходится часто общаться с простыми людьми. Кроме того, я обратила внимание, что нетерпимость ему чужда. Но Чарли — это еще не вся его семья. Когда я виделась с братьями, то ясно почувствовала, как близки они друг другу, как любят мать и отца. Знаешь, давай-ка пока отложим этот разговор и… — Агнес собиралась сказать: «Обсудим положение Джесси», но в этот момент дверь открылась и сестра вошла в кухню.

— Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, — сказала Джесси, глядя на Элис, которую считала своей матерью. — Ты думаешь, что я не должна была возвращаться. Но когда я увидела в старой газете сообщение о том, что Агнес ранена, а отец умирает, то…

— Но все случилось из-за тебя, разве ты не знаешь? — строго сказала мать.

— Знаю, мама. Если я скажу, что мне очень жаль, что все закончилось так, ты, возможно, не поверишь, но мне действительно очень жаль. Когда я узнала, что отец стрелял в Эгги, я чуть с ума не сошла. И… тут же вернулась. Робби с вокзала привез меня сюда. Он даже домой не заехал.

— Как благородно с его стороны.

— Мама! Можешь язвить сколько тебе вздумается, это не изменит мое отношение к нему. Пусть Робби из простой семьи, но он хороший и честный человек.

— Это новость! Чтобы кто-то из Фелтонов оказался честным. Чудо, настоящее чудо!

— Поживем — увидим. — Губы Джесси дрожали, в глазах стояли слезы. — Мама, я хотела тебя попросить, — почти жалобно продолжала она, — если в Доме сейчас нет жильцов, может быть, ты разрешишь нам с Робби пожить там некоторое время, пока мы не наладим жизнь…

— Нет! Ни за что! — непроизвольно вырвалось у Элис. Но она сразу же опомнилась. Бросив взгляд на Агнес, женщина мгновенно умолкла и, опустив голову, отошла к окну. — Я больше не распоряжаюсь здесь ничем, — продолжила она после паузы, глядя на улицу. — Твой отец лишил меня доли в наследстве, как, впрочем, и тебя. — И неожиданно, резко обернувшись, закричала: — Но ты это заслужила! Он с самого твоего рождения трясся над тобой. Ты получала все. И была для него как свет в окне.

— Мама! Пожалуйста, не надо, — поднимаясь, попыталась остановить мать Агнес. — Все в прошлом, и не надо ворошить старое.

— Нет, Эгги, не мешай ей, пусть говорит. Она никогда не относилась ко мне как мать, да и к тебе тоже.

Элис словно пружина подбросила. Она метнулась от окна к столу и, вцепившись в него, воскликнула:

— Да-да, я не была тебе матерью, потому что я — не твоя мать. Тебя удочерили. Слышишь меня? Тебя удочерили. Твоя мать была шлюхой, и ты пошла в нее. Ты такая же, как она.

— Мама, замолчи! — Агнес повернулась к Джесси и принялась успокаивать сестру, обнимая ее за плечи: — Ну-ну, все хорошо, все хорошо.

— Эгги, это правда? — как-то совсем по-детски спросила Джесси. — Она не моя мать?

— Да, милая, правда. Но это ничего. Ты осталась прежней. Мы — сестры, я тебя люблю, и все у тебя будет хорошо.

Джесси медленно высвободилась из объятий сестры и прислонилась спиной к буфету, словно желая обрести опору.

— А знаешь, — промолвила она, обращаясь к Элис, которая продолжала стоять, вцепившись в стол и опустив голову, — я даже рада, что ты не моя мать, потому что я всю жизнь чувствовала, что ты меня не любишь. Скажи только, он был моим родным отцом?

— Да, дорогая, — поспешно подтвердила Агнес, — у нас с тобой общий отец.

— Значит, мы все-таки не совсем чужие?

— Ну, конечно. — Агнес кивнула.

Услышав это, Джесси с явным облегчением отошла от двери и выпрямилась. В опоре она больше не нуждалась.

— Теперь многое прояснилось, в чем мне раньше никак не удавалось разобраться, — глядя сестре в глаза, заговорила Джесси. — Я не понимала, почему так легко и свободно говорю с Робби и другими, ему подобными, а дома мне приходилось следить за каждым своим словом. Она говорит, что моя мать была уличной женщиной. Это тоже объясняет кое-что. Признаться, у меня никогда не вызывали отвращения женщины, с которыми на пристани моряки заводят знакомства. Как-то раз я даже разговаривала с одной из них. Она оказалась совсем не глупой и очень приятной девушкой. Мы с ней так хорошо поболтали и посмеялись.

— Твоя… твоя мама была не такая. Она, — Агнес кивнула в сторону Элис, — не имела это в виду. Просто люди пользуются этим словом, когда сердятся или сильно обижены… А маму в самом деле сильно обидели. Да, Джесси, это так. Возможно, ты поймешь, когда узнаешь всю историю от начала до конца.

— Я смотрю, ты запела совсем по-другому. — Джесси язвительно прищурилась.

— Да, это так, потому что теперь знаю все. Отец… оказался неважным человеком. Да, Джесси, хорошим его не назовешь. И часто он был злым и придирчивым по мелочам.

— Злым?

— Да, злым, но только не к тебе. Он тебя любил. Только тебя одну. Ты должна это помнить.

— А кому он оставил свои деньги, магазины и все остальное?

— Он все оставил мне, — со вздохом ответила Агнес, — но пожалел об этом, так мне кажется. Это одна из причин, почему он стрелял в меня, ну и, конечно, еще за то, что я помогла тебе убежать.

— Он завещал все тебе? Одной тебе?

— Да.

— И ничего ей? — Джесси посмотрела на Элис.

— Да, ни маме, ни тебе.

— Ну и ну! Вот так повезло. Но, откровенно говоря, — уже другим тоном продолжала она, — я не имею ничего против. Ты все это заслужила. Ну, мне пора. И можете не волноваться, больше мы вас не побеспокоим.

— Мама, зачем ты все рассказала? Этого не следовало делать, — с укором пробормотала Агнес, как только за Джесси закрылась дверь.

— Мне жаль, это вылетело само собой. Рано или поздно, но она бы все равно узнала правду.

— Я разрешу им жить в Доме, где сдавались комнаты.

— Ты хочешь, чтобы они поселились прямо у нас под носом? — Элис вскинула голову. — Ты понимаешь, что делаешь? Его родственники повадятся ходить сюда и…

— С этим ничего не поделаешь, им же надо где-то жить. Скоро появится ребенок.

— Ну что же, ты хозяйка, тебе и решать.

— Извини, мама, но я должна это сделать. — Агнес торопливо вышла из кухни и столкнулась с Джесси и Робби, собиравшимися спуститься вниз. — Вернитесь на минутку, зайдите в гостиную.

— Зачем? — коротко спросила Джесси.

— Пойдем, узнаешь.

Джесси увидела перед собой прежнюю Агнес и пошла за сестрой, вслед за ними в гостиную двинулся Робби.

— Вы можете занять Дом. Жильцы уехали неделю назад, с тех пор там не убирались и не меняли постель. Но ты знаешь, где что лежит.

Джесси молчала, уронив голову на грудь. За них обоих ответил Робби:

— Спасибо, но мы не можем жить там за просто так. Я буду вам платить.

— Не нужно никакой платы, — ответила Агнес, глядя в его напряженное лицо. — Джесси моя сестра. Я всегда буду заботиться о ней.

— Я не хочу, мисс, чтобы вы о ней заботились. Заботиться о ней теперь буду я. Я ведь женился на ней, разве не так? Вот я и буду кормить ее и содержать. Может быть, жизнь ее будет не такой, к какой она привыкла здесь, но она моя жена и я смогу о ней позаботиться. Спасибо, что поддержали нас сейчас. В крайнем случае я мог бы привести ее к моей матери, но это место не для нее, я так думаю.