— Это-то и пугает меня больше всего.

— Смотри, — Зоя останавливается и кивает вдаль. На тот самый мост, под которым кружат десятки теней, горит огонь в стальной бочке, ветер доносит до нас приглушенные звуки музыки.

— Почему полиция им это позволяет? — чувствую, как желудок от плохого предчувствия сводить начинает.

— Это маленький курортный городок, Лиз. Плати и тебе тоже всё что хочешь, позволят. Узнала у одной девчонки из школы, что в пятницу и по выходным им тут до двух ночи тусоваться позволено.

— Платить? — ещё хуже становится. — Значит школьников тут не так уж и много?

— СтаршИе, — кивает Зоя. — Те ещё уроды. Они весь старый район держат, вот и с ментами корешат.

— Блин… Зой, пошли домой, а?

— Поздно, — судорожный выдох вырывается изо рта Зоя, а следом точно такой же из моего.

— Ну что? — смотрит на меня, а лицо при тусклом свете фонарей бледное-бледное, будто её сейчас вырвет. — Пошли?

Беру Зою крепче за руку и прячу страх и панику в самый тёмный уголок души:

— Пошли.

ГЛАВА 32

— Опачки-опачки! Кто это тут к нам пожаловал? Только посмотрите! — от одного только мерзкого голосочка Оскара тошнота троекратно усилилась. Горящие в предвкушении глаза, бешеные — я бы даже сказала, и эта гнусная улыбка от уха до уха.

Оскар выбрасывает окурок в сторону, так что тот отлетает от стены и едва не задевает какую-то не знакомую мне девчонку, и развальным шагом идёт к нам с Зоей, пока остальные десятка два народа не стесняясь, оценивают заявившихся к ним гостей. Кто-то посмеивается в стиле «Вот это прикольно, будет весело», кто-то свистит, кто-то даже по имени меня приветствует, а какой-то парень в красной спортивной куртке, которого тоже прежде не видела, даже музыку потише сделал. И всё ради нас с Зоей.

— Не плохой такой приём, — пытается шутить Зоя, но я отчётливо слышу, как предательски дрожит её голос.

— Солнышко, — Оскар замирает в дух шагах от меня и гадко скалясь, склоняет голову набок, — я тебя заждался. Честное слово, думал уже не придёшь. — Переводит взгляд на Зою и глаза его вспыхивают. — Пельме-е-ешик. Вот тебе я особенно рад! Ты даже не представляешь, как я тебе рад! Честно слово, посмотри… ближе-ближе… Видишь? У меня даже слёзы счастья на глазах выступили. — Хлопает в ладоши. — Я так тронут.

— Отойди от неё, — становлюсь перед Зоей в тот миг, когда Оскар делает шаг вперёд и тянет к ней руки.

— Лиза, всё в порядке, — фыркает Зоя, делая вид, что этот недоумок ничуть её не пугает.

— Смелый… мой смелый пельмешик. Ам! — зубами клацает.

— Говори, что надо делать, и мы уходим отсюда, — придаю голосу решимости.

Оскар выдерживает паузу, будто оценивая мой настрой, затем кивает дружкам за спиной, просит занять нас с Зоей на пару минут, потому что ему для чего-то надо сбегать в машину, подмигивает мне и трусцой семенит в ту сторону, откуда мы с Зоей пришли.

— Как дела? — слышу знакомый голос. Ден. Без красной футболки его и не узнать. В куртке дутой, в капюшоне, руки что-то стоит, потирает. Может, это я просто холода не чувствую? Меня и вовсе в жар кидает.

Не отвечаю. Смотрю, как перекатываются вдали чёрные волны, и мысленно молюсь, чтобы всё это поскорее закончилось.

— Ну и что это значит? — А вот этот голос заставляет мою голову так круто развернуться, что слышится хруст шейных позвонков.

И Светлакова здесь! И судя по выражению лица, она действительно не понимает, какого чёрта нас с Зоей сюда занесло.

— Ден, что они здесь делают?

— Расслабься, Верон.

— Что эта готка здесь делает?! — Вероника стреляет непонимающим взглядом в Зою. — И Багрянова… Стой. Я чего-то не знаю? Ден!

— Я сказал: расслабься. Иди, покури в сторонке.

— Почему я ничего не знаю? — голос Вероники звенит, как сталь.

— Угадай, — подмигивает ей Ден.

— Из-за… из-за Макса? — тихонько говорит себе под нос.

— Ты слишком много треплешься в последнее время, Верон.

— Что вы задумали? Эй, Багрянова…

— А во-о-о-от и я!!! — звонко оглашает Оскар, возвращаясь под мост.

— Оскар…

— Не сейчас, Верон. Не грузи меня, а то отправлю тебя домой.

Дружки Оскара и Дена стекаются к нам, обступая плотным кругом.

— Давай сюда, — высокий крупный парень с выбритым ирокезом и пирсингом в носу протягивает Оскару руку.

— Я сам, Ромыч, не напрягайся, — глупо посмеивается Оскар.

— Давай сюда, — басом повторяет этот Ромыч, тряся ладонью, в которой уже спустя несколько секунд оказываются большие стальные ножницы.

— Ну как знаешь, — Оскар ухмыляется мне, а затем уж больно опасно поглядывает на Зою, которая продолжает вести себя так, будто на вечернюю прогулку с бабушкой выбралась. Будто напряжённая обстановка ничуть её не смущает.

— И что это? — Зоя кивает на ножницы, которые протягивает ей Ромыч.

— Бери, — Ромыч этот выглядит опаснее всех, прям холодок по коже от одного его взгляда проносится. — Чем быстрее с этим детским дерьмом разберёмся, тем быстрее прейдём к основной части. У меня бабки с начала недели горят.

— К какой второй части? — с ужасом смотрю на Оскара. — Что это значит?

— Расслабься, солнышко, — обнимает меня за плечи и притягивает к себе. — Ты ведь ничего лишнего нашему пельмешику не взболтнула?

— Я… я просто сказала, что… нам нужно встретиться с тобой.

— Ну ладно, — драматично вздыхает, — я сделаю вид, что поверил. А теперь скажи своей подружке, пусть сделает со своими красивыми волосиками то же самое, что сделала со мной.

— Что?!

— Тише-тише, солнышко, — Оскар притягивает меня обратно, силой удерживая рядом с собой. А я во все глаза смотрю на Зою, отрывисто дышу и уже строю план побега, сжимая в кармане перцовый баллончик, который был вытащен из сумочки бабы Жени.

— Зоя… — пытаюсь вложить во взгляд, как можно больше намёка. Но Зоя то ли не понимает, то ли делает вид, что не понимает. Вдруг выхватывает ножницы из рук Ромыча и отрывисто усмехается:

— И всё? — с широкой улыбкой на лице смотрит на Оскара. — Ты, придурок хренов, позвал меня сюда, чтобы постричь?

Лицо Оскара от неожиданности вытягивается, брови лезут на лоб.

— Мог бы что-то и пооригинальнее придумать, — с расслабленным видом фыркает Зоя, а я в этот момент пересекаюсь взглядами с Вероникой, которая единственная из своих друзей не веселится. Но и напряжённой не выглядит, скорее так… будто ей уже всё равно. Вообще на всё.

Зоя щёлкает ножницами и смотрит на то, как я отчаянно трясу головой.

— Не надо.

— Всё в порядке, Лиза.

Нет. Ничего не в порядке! Я достаточно хорошо изучила Зою и отлично знаю этот взгляд! Весь этот её пофигизм и расслабленность — лишь маска. Сейчас моей подруге точно не всё равно. Особенно после того, что я услышала от неё недавно. Зоя не всегда была такой смелой и решительной. Эта девочка не любила себя. Так как я могу допустить, чтобы из-за меня её «стена защиты» рухнула?

Вижу, как дрожит её рука, поднимая ножницы выше, как вторая обхватывает конский хост…

— Ещё короче, — мягко замечает Оскар. — Ага, повыше бери.

— А чего сразу машинку не притащил? — огрызается Зоя. — Может налысо сразу?

Оскар хмыкает:

— Блин. Не сообразил.

— Давайте быстрее! — Ромыч выглядит мрачно и нетерпеливо. Дружки тут же подхватывают его одобрительным свистом, а девчонки глупо хихикают.

Зоя медлит и совершенно игнорирует мои просьбы не делать этого.

— Отпусти! — вырываюсь из рук Оскара, но тот держит крепко. — Отпусти меня!

— Успокойся, солнышко. Чего нервная такая?

— Зоя не делай этого! — кричу отчаянно. — Зоя! Зоя, посмотри на меня! Ты не должна этого делать!

— Пельмешик сама виновата, — глумится Оскар. — Не мешай ей.

Ну ладно.

Резко выдыхаю и со всей своей возможной силы бью Оскара локтем под дых. Рвусь к Зое и выхватываю ножницы у неё из рук за секунду до того, как лезвия смыкаются на её волосах.

Зоя дрожит, а на глаза наворачиваются слёзы, но упрямства у неё не занимать: протягивает руку и требует вернуть ножницы обратно.

— Я это сделаю! — заявляю, отступая всё дальше. — Какая разница кто? — тяжело дыша, смотрю на Оскара. — Разницы ведь нет? Ну?! Я тебя спрашиваю.

— Да плевать! — вдруг рычит Ромыч. — Потешьте уже его самолюбие хоть кто-нибудь! Я зае**лся на это смотреть!

— Лиза, даже не…

Поздно.

Сжав свои волосы в кулаке, и заведя ножницы за голову, потребовалось несколько нажатий, чтобы длинные вьющиеся локоны посыпались на песок и короткие рваные пряди заскользили по подбородку.

— Лиза…

Толпа гудит и свистит, кто-то одобрительно рукоплещет, кто-то даже хлопает меня по плечу, а кто-то вроде Оскара смотрит с таким разочарованием, будто вот-вот расплачется:

— Это — не коротко! — качает головой.

— Заткнись малой, — Ромыч толкает его в плечо. — Здесь всем плевать на твои личные обиды. Давай, начинай.

— Лиза, — лицо Зои плавает из стороны в сторону перед моими глазами и выглядит печально-осуждающе. — Зачем, Лиза?! Вот зачем?! Это моя вина! Это я этого выродка постригла! И это мои волосы должны были… Блин… — Вижу, как слёзы вырываются из уголков глаз Зои. А мне даже плакать не хочется, кричать не хочется, сожалеть не хочется. Если и случилось нечто непоправимое, то я этого ещё не поняла. Да и… это ведь волосы, просто волосы..

Даже вздохнуть с облегчением хочется.

Что могло быть проще, чем это?

— Уходим, — наконец ко мне возвращается решимость. Хватаю Зою за руку и веду за собой сквозь толпу.

— Не-не-не! — чья-то тяжёлая рука падает на плечо и круто разворачивает обратно. — Ты не поняла, малая, шоу только начинается.