— А где вчера был? — усмехается Макс. — Будильник не зазвенел?

— Паша, не надо! — упираюсь ладонью Паше в грудь, потому что тот уже готов сорваться с цепи и навалять Яроцкому прямо у ворот школы. Дежавю какое-то.

— Куда ты с ним собралась? — Паша щурит глаза и непонимающе качает головой. — Куда ты с НИМ собралась, Лиз? Не знаешь, кто перед тобой?!

— А кто перед ней?

— Не лезь, — прошу Яроцкого. Просто прошу, потому что всякого рода требования на этого парня не действуют, а точнее — дают обратный эффект.

— Не говори с ним! — требует у меня Паша, шагает к Максу и протягивает руку. — Рюкзак сюда отдал.

Молчание Макса совсем уж не нравится. И то, что веселье у него прошло, тоже не нравится. Лоб хмурит, брови к переносице сдвинуты, а взгляд ни о чём хорошем не говорит. Страшный взгляд.

И Паша теперь молчит. Сверлят друг друга глазами так, что аж жутко становится. Лучше бы орали друг на друга!

И вообще… почему это происходит? Это ведь из-за меня. Из-за меня, да? Но разве я хоть одному из них должна что-то?

— Тварь ты, Чача, — выплёвывает Яроцкий, как кусок отравы.

— А-ну, повтори!

— Паша, мы можем просто уйти?! — Голова идёт кругом.

Макс фыркает, кривя губы в гадкой улыбке, отводит взгляд в сторону и сжимает кулаки, так что даже костяшки пальцев белеют.

— Думаешь, в бокс пошёл, сцыклом быть перестал?

— В отличие от тебя, Яроцкий, я не стал свою жизнь гробить!

— Оооо… — отрывисто посмеиваясь, Макс медленно ступает ближе, — только посмотрите, кто это у нас тут на правильный путь встал. За голову взялся? Мозги включил?.. Где?.. Где там у тебя мозги?.. Обсос ты, Чача.

— Иди сюда, сука! — Паша рвётся вперёд, хватает Макса за грудки и резко притягивает к себе. А Яроцкий даже не сопротивляется — позволяет ему это! Продолжает посмеиваться и смотреть на Пашу так, будто тот — последний человек на земле достойный уважения. Будто даже руки об него марать не хочет.

— Ну? Чего ждёшь? Давай, показывай чему тебя там в секции учат? Я весь твой… Чачик.

— Ты что задумал, Яроцкий? — гневно шипит Паша ему в лицо. — Я спрашиваю: ты что задумал, урод? Что тебе от Лизы надо? Чего прицепился к ней?! Думаешь, я слепой?! Тебе вообще дела до неё не было! Какого хрена сейчас делаешь?!

— Зато тебе… всегда было до неё дело. Да, Чачик? — Желваки бегают по скулам Макса, а в глаза взглянуть страшно.

Да что же произошло между ними? Они же… друзьями были. Откуда столько ненависти?!

— Заткнись, — рычит Паша. — Тебя это не касается, понял?!

— А её? — Яроцкий кивает на меня. — Тоже не касается? Она ведь не в курсе, что…

— Заткнись, я сказал! — Паша отшвыривает от себя Макса, так что тот отлетает прямо в лужу за спиной.

Паша подхватывает мой рюкзак и протягивает мне.

Уже половина школы собралась у ворот. И все странным образом притихли, после того, как сам Яроцкий искупался в луже. Напоминает затишье перед бурей.

Но Максу будто вообще всё равно. Будто и не мокрый он теперь насквозь, будто не заляпан грязью. Продолжает отравлено улыбаться, поднимается на ноги и теперь смотрит только на меня. Долго смотрит, так пристально, что внутри всё дрожать начинает. Не просто смотрит — рассматривает. Словно понять что-то никак не может, будто у меня на лбу должна быть надпись, которой нет!

— Где? — с презрением качает головой. — Где это?.. В каком месте ты, б*ять, сияешь?!

— Отвали от неё, я сказал!

Макс круто разворачивает голову к Паше:

— Да кто её трогает?! Кому она на хрен нужна?! А, ну да… тебе, точно.

— Это было последнее предупреждение, Яроцкий! — Паша всё больше свирепеет. — Ещё раз сунешься к Лизе, убью тебя к чёртовой матери!

— Расслабься, Чача, — с горечью улыбается Макс. — Я просто забыл на мгновение… какая она дрянь.

Кулак Паши так стремительно ударяет Максу в живот, что никто даже понять не успевает, в какую секунду времени это произошло. За спиной слышится лишь всеобщее «Аххх», и крик… знакомый крик вечной защитницы Яроцкого:

— Отстань от него, Чача! — Вероника упирается ладонями Паше в грудь и пытается оттолкнуть его подальше от Макса. Стреляет гневным взглядом в меня: — Ты чего стоишь?! Чего смотришь?!

Сглатываю и тихонько бормочу себе под нос:

— А что ещё мне делать? — Слёзы жгут глаза. Обидно почему-то… так обидно, что в голос разреветься хочется!

— Уводи его отсюда! — Вероника кивает на Пашу, лицо которого побагровело от ярости, а кулаки по-прежнему сжаты, затем подхватывает Макса под руку, но также быстро от него отлетает.

Макс смеётся. Безумно. Как самый настоящий псих. И что-то ещё появляется в его глазах. Не могу понять, слишком глубоко Это скрыто.

— Знаешь Чача, а вы с ней стоите друг друга… Оба — фальшивки.

— Макс, хватит! — умоляет Вероника.

— Он любил её! — выплёвывает Макс Паше в лицо, и теперь вижу… что это за чувство в его глазах. Это боль. Дикая, всепоглощающая. — Сука ты, Чача! СУКА ТЫ!!!

Пока я пытаюсь понять, о чём вообще идёт речь, Паша заканчивает представление первым: подхватывает меня под руку и уводит подальше от школьных ворот.

— Кто и кого любил? — задыхаюсь. Голова всё больше кружится. Смотрю на профиль Паши, а он плавает из стороны в сторону, как на волнах, двоится, троится…

— О чём он говорил?! — требую ответа. В глазах продолжает жечь, хоть я и понятия не имею в чём дело. — Паша…

Но Паша не отвечает.


* * *

9 класс. Начало учебного года

— Максимка, ты мне друг, или сосиска? — Не нравится мне этот тон Костика. Что-то надо ему от меня, по лицу вижу. Блин, опять про свою Багрянову разливаться начнёт, вот сто пудов!

— Чего тебе? — стягиваю мокрую от пота футболку, после урока физры и отправляю в шкафчик.

— Дело к тебе есть, дружбанчик. Насчёт Лизы, — глаза Костика так хитро и в то же время умоляюще блестят, что невольно улыбаться начинаю.

Этот придурок сегодня мячом в голову своей возлюбленной зарядил, и столбом стоял, когда Багрянова на землю от удара полетела. Двух слов из себя выдавить не мог, а тут у него план созрел?

— Ты бы лучше сходил, спросил, как она себя чувствует, — советую, сбрасывая с ног кеды. — Мячом её не слабо приложило.

— Знаю… — Костик мрачнеет на глазах, садится на скамейку, упирается лбом в кулаки и несколько минут нещадно себя ругает. — Дурак я. Но я же не специально! Макс, блин, не хотел! Просто пасануть в её сторону пытался, а этот мяч… чёрт. Теперь она меня ненавидеть будет. — Тяжело вздыхает, и вновь глаза идеей загораются. — Но с тобой-то она говорила! Говорила ведь, да?!

— Это потому что я с ней говорил, — смеюсь. Обожаю Костика, такой забавный, честное слово.

— Ну вот и продолжишь начатое, м? — хлопает меня по плечу, лицо светится, будто лампочка в голове загорелась.

А я вот хмурюсь. Понимаю, что ему от меня надо и не могу не хмуриться.

— Хочешь, чтобы я к ней в доверие втёрся? Не, чувак, прости, я пас, — качаю головой и не сдерживаю глупого смеха.

— Макс, ну что тебе стоит? — Костик смотрит умоляюще. — Я уже два месяца с ней заговорить пытаюсь, но как вижу, ком в горле застревает, не могу и слова из себя выдавить. Да я даже поздороваться с ней не могу! Ладно, если бы мы ещё в одном классе учились… а тут…

— Твои шутки после каждого звонка отлично «заходят», — подбадриваю.

У Кости с начала года мания появилась — заглядывает в дверь моего класса после каждого звонка и по шутке в мой адрес «отвешивает», а сам на Багрянову смотрит, на то, какое впечатление на неё производит своим остроумием.

Только вот… как-то она ну совсем никак не реагирует. Расстраивать Костика не хочу.

— Просто сблизься с ней немного, Макс, — Костя невинно хлопает ресницами и надувает нижнюю губу. С трудом сдерживаюсь, чтобы подзатыльник ему не отвесить. — По-дружески сблизься. Ну не могу я сам! Меня заклинивает, как только вижу её. А ты можешь, я знаю. Расскажешь ей про меня всякого, ну там… какой я крутой, как девчонки по мне все тащатся, а? Ну Маааааксик?

— Нет, чувак. Сказал же: нет, — захлопываю дверь шкафчика, подхватываю рюкзак и направляюсь к выходу из раздевалки.

— О чём речь? — Чача подпирает плечом косяк и будто бы заинтересованно смотрит на Костю.

— Всё о том же, — хлопаю Чачу по плечу и бросаю взгляд на подавленного Костяна. — О великой, больной любви нашего друга.

— Макс, для тебя это ведь как два пальца об асфальт! — стоит на своей бредовой идее Костя. — Ты-то можешь, тебе-то что? А я не могу… Я, блин, реально её шарахаюсь.

Вновь смеюсь. Кто бы мог подумать, что Костик так влипнет в девчонку, в которой, по моему мнению, вообще ничего особенного нет. Обычная, скромная… странная немного. Взгляд у неё сегодня странный был… наверное от удара мячом.

— Да о чём речь, вообще? — интересуется Чача и меня вдруг осеняет!

— Костян, а ты Чачу попроси. Он ведь тоже её одноклассник.

— Чей? — не понимает Чача.

— И живёте вы рядом, да, Чача?

— Да с кем?!

— С Лизой его, — киваю на Костика.

— А… ну да, — наконец до Чачи доходит, а я пожимаю плечами:

— Вот и попроси его, Костян. Потому что я — точно пас.

— Да что делать-то надо? — хмурится Чача.

— Костик тебе всё расскажет, — подмигиваю вновь сияющему Косте. — Только сильно не увлекайтесь. А-то потом поделить эту Багрянову не сможете.

— Да она вообще не в моём вкусе, — фыркает Чача.

— Ну, и отлично, — ободряюще улыбаюсь Чаче, подмигиваю Косте и выхожу из раздевалки.

— Ты лучший, Максик! — кричит Костян вслед.

ГЛАВА 18