— Ответь на вопрос! Ты обещал!

Подходит ближе, и меня пугает жестокость его глаз, маска ярости упавшая на лицо.

— Я уже… ответил.

Так сильно бросает в дрожь, что невольно обнимаю себя покрепче. Пытаюсь понять смысл его слов, но где в них вообще смысл?

— Это, — вытаскивает их кармана флэшку и показывает мне, — отдам тебе.

Протягиваю руку, наивно веря, что этот проклятый кусок пластика окажется в моей ладони, и безвольно опускаю, когда флэшка вновь прячется в кармане куртки Яроцкого, а на его губах растягивается злорадная ухмылка:

— Сразу после того, как немного поиграем.


* * *

В баре слишком шумно, слишком много людей и слишком накурено, чтобы едва переступив порог не закашляться. Длинный, узкий коридор с салатовой неоновой подсветкой битком наполнен людьми: смех, потные тела, сигаретный дым. Однако, оказавшись в самом баре, смогла с облегчением вздохнуть, да поглубже — система кондиционирования работает отлично: в горле больше не першит, дым не режет глаза и практически не чувствуется.

Огромную площадку данного заведения сложно назвать просто баром — слишком уж большая. Танцпол оборудован в самом центре, окружён несколькими маленькими круглыми подиумами и пилонами, вокруг которых орудуют девушки в латексных бикини. Стоит взглянуть на них и в голове автоматически мысль вспыхивает — почему охранник на входе даже документы у Макса не попросил, а на меня и вовсе не взглянул?

Вдоль стен оборудовано и ограждено несколько больших подиумов с мягкими диванами, столиками и прочими удобствами для важных гостей. Это — vip-зона, так понимаю.

Барная стойка находится недалеко от танцпола, видимо к ней Макс и направляется, проворно двигаясь через толпу, пока меня толкают плечами и закручивают на месте, как вон тот зеркальный шар над головой.

Музыка вдруг обрывается со странным звуком скрежета, и только тогда понимаю, что она была «живой». В углу на оборудованной сцене находится группа музыкантов, а гитарист, у которого должно быть порвалась струна, заверяет публику, что веселье сейчас продолжится, сбрасывает гитару и вооружается другой.

Пока стою на месте и нахожусь в неком пространственном ступоре, кто-то хватает за руку и тащит дальше.

— Позже танцпол опробуешь, — бросает Яроцкий через плечо, волоча меня к стойке бара.

Вечер пятницы проходит определённо шумно и весело у собравшегося здесь народа. «BarBoss» — бар днём и клуб ночью неспроста считается одним из самых популярных мест в городе. Полина рассказывала, что цены здесь не заоблачные, музыка отличная, персонал на высшем уровне, а администрация никогда не позвонит «мамочке» с жалобами, что их малолетняя дочь нажралась водки и её тошнит в туалете.

И теперь я вспоминаю почему.

Этот бар — одно из сотен заведений семьи Светлаковых, какими застроено всё черноморское побережье и не только. Так что и нет ничего удивительного в блате для «своих».

А вот и сама Вероника. Сидит на одном из высоких барных стульев и, перегнувшись через стойку, щебечет о чём-то с барменом.

Красивая, как всегда. В узких чёрных джинсах и короткой, едва прикрывающей грудь белой футболке. Слегка завитые волосы, будто намеренно небрежно разбросаны по плечам, на лице — идеальный макияж с пышными ресницами и с яркими губами. И даже в вот таком вроде бы простом виде Светлакова умудряется выглядеть поразительно эффектно. Хочешь не хочешь, а задумаешься: на ЧТО похожа я в своей малопривлекательной сырой от дождя одежде, без макияжа, да ещё и с оранжевым гнездом на голове!

— Привет. Что это за кепка на тебе? — пока мнусь у стойки, Вероника обвивает руками шею Яроцкого и скорее всего, целует, но моя шкала «неловкости» настолько высока, что я предпочитаю разглядывать своё мутное отражение в глянцевой поверхности браной стойки.

— Она? — А это судя по всему про меня. — Почему она здесь? — И странно, но голос Вероники не звучит удивлённо, или раздражённо, наоборот — даже заинтриговано как-то.

— Налей ей, — обращается к бармену Макс и кивает на меня. — Что будешь? Я плачу.

— Ничего, — мямлю, сжимая в кулаках рукава толстовки. — Я не пью.

— Кто это тут у нас печень жалеет? — чьи-то руки так внезапно обхватывают сзади, что чисто рефлекторно локоть совершает выпад назад и врезается в живот Оскара, который дурачась, сгибается пополам, смеётся и делает вид, что было очень больно.

А меня в холодный пот бросает от одного вида этого парня. Пячусь назад, пока не упираюсь спиной в стойку бара и перепугано смотрю на Оскара, который продолжает веселиться. Светлые волосы, залитые лаком, топорщатся и блестят в приглушённом освещении, взгляд кажется игривым, улыбка настолько широка и опасна, что вселяет ужас. Этот парень… каким бы ни был на самом деле, однозначно меня пугает.

— А я тебя помню, — рука Оскара оказывается на моих плечах; притягивает к себе и второй рукой убирает прядь волос с моего лба. — Как дела, солнышко? Развлечься пришла?

Мне уже знакома его хватка, так что знаю: сбросить с себя руку этого парня не получится — слишком крепкий. Гляжу на Макса, как дура, веря, что заступится, но встречаюсь с взглядом зелёных глаз, в которых нет и капли заинтересованности.

— Пошли. Я сделала заказ, — Вероника сбрасывает с меня руку Оскара, который даже не сопротивляется ей, и кивает на красные диванчики в vip-зоне.

— Нет, — качаю головой. — Мне домой пора. Уже поздно.

Какого чёрта я вообще здесь делаю?!

«Какого чёрта, Лиза?!» — в голове настоящий взрыв проклятий в собственный адрес случается, и я даже готова забить на эту флэшку и на её содержимое, лишь бы поскорее вырваться из этого Ада, вызвать такси и оказаться дома, но… Всегда есть «но», которое тянет канат в обратную сторону.

— Оскар ничего тебе не сделает, — заверяет Вероника и тащит за руку к vip-зоне. — А если попытается, я лично ему яйца оторву, даю слово.

— Ты? — первый мрачный смешок выпархивает изо рта. — Ты что, лица моего не разглядела? Не видишь, кто перед тобой?!

На ответ Светлакова скупится, лишь одаривает меня такой улыбкой, от которой пружинкой сжаться хочется. Смотрит так, словно я безобидный котёнок, которого она на улице подобрала и собирается хорошенько отогреть.

Безумие какое-то…

И я иду на поводу у этого безумия.

— Садись, — Вероника кивает на один из пустых диванчиков расположенных вокруг круглого стеклянного столика, и не успеваю я присесть на краешек, как все свободные места оказываются заняты.

Понятия не имею, кто все эти внезапно нагрянувшие люди: разодетые с иголочку девушки — красивые ухоженные, и парни, которых точно школьниками не назовёшь, выглядят слишком взросло, слишком дорого и самоуверенно.

Знаю лишь этих двоих и Макса, который будто в облаках витает сидя на противоположном диване: откинулся затылком на мягкую спинку, распластал руки в стороны и будто подремать сюда пришёл.

Вновь играет музыка, так что людям вокруг приходится обращаться друг к другу криками. Официант приносит сделанный Вероникой заказ и выгружает на стол десятки наполненных спиртным стопок и бокалов. Сама Светлакова занимает место рядом со своим парнем, прижимается к нему и что-то шепчет на ухо, пока тот вообще никак на её присутствие не реагирует. Как никто из присутствующих здесь личностей не реагирует на меня и надо сказать — я этому рада.

— Ну? — вздрагиваю от голоса Оскара и вновь обнаруживаю его рядом. На этот раз не касается меня, просто смотрит, скользя весёлым взглядом по лицу. Прикладывается к бокалу с пивом и протягивает мне.

— Я не пью, — качаю головой и вновь смотрю на Макса. Это он меня сюда привёл! По его вине чувствую себя законченной идиоткой! По его вине трясусь от каждого слова Оскара! По его вине сижу за столиком каких-то недоумков и понимаю, насколько всё далеко зашло!

Встаю на ноги, без лишних слов и прощаний собираясь двигаться к выходу, но Оскар хватает за руку и заставляет сесть обратно.

— Рано ещё, солнышко, — скользко улыбается и подмигивает. — Веселье ещё даже не началось. На, выпей, расслабься.

— Она не пьёт! Ты глухой, или что? — И вновь эта странная Светлакова становится на мою защиту. Но вот прямо сейчас мне настолько плевать на её мотивы, что даже взглядом благодарным не одариваю. С какой стати вообще?

— Это она? — незнакомец справа от Макса кивает на меня и тот, наконец, соизволяет оторвать свою тупую башку от дивана. Взглядом со мной встречается и будто раздумывает над чем-то.

— Да, — читаю по его губам и тут понимаю: я в компании врага. Все они… за этим столиком, ну или большинство из них, знают, что я — «та самая птичка».

Та самая…

Боже…

Голова кружится. Дайте воздуха. Сейчас же! Мне нужен воздух!

Смех и реплики в мой адрес барабанным боем разрывают голову, лица — все одинаковые, пустые, плавают перед глазами.

Крепко зажмуриваюсь.

— Сыграем? — голос Оскара рядом звучит возбуждённо.

— Надоело. Отвянь, — отвечает кто-то.

— Почему бы и нет? — женский кокетливый смех. — Я За!

— Я тоже.

— Да ну… скучно.

— Сейчас будет весело! — воодушевлённо заверяет Оскар и свистит официанту, чтобы тот принёс пустую бутылку от пива.

— Играют все! — объявляет загорелая блондинка с короткой стрижкой. — Да, Макс?

— Да ну… Макс не умеет играть, — смеётся парень сбоку. — Всегда одно и то же выбирает.

Чувствую взгляд Макса на себе. Никогда не испытывала такого прежде: странное, болезненное ощущение, когда в черепную коробку будто сверло от дрели загоняют — так смотрит Яроцкий.

— Играют все, — произносит уверенно, когда музыка стихает, и кто-то со сцены объявляет, что музыканты уходят на перерыв. — Да, Лиза?

Не знаю, о чём они говорят и что это за игра такая, но…