Разглядываю его лицо, синяк под правым глазом полученный от Паши, слегка распухший нос, треснутую ровно посередине нижнюю губу и не замечаю как застываю на них взглядом. Смотрю до тех пор, пока они не растягиваются в улыбке и что-то говорят.

Кажется, мне говорят.

— Чача сегодня не примчится спасать свою маленькую принцессу? — делает шаг вперёд, складывает руки на груди, демонстрируя паутинкой разбегающиеся жилы и осматривает меня с ног до головы, так что хочется сжаться в клубочек и незаметно укатиться отсюда.

— Я ждала тебя, — выдаю, что в голову ударяет. — То есть…

Брови Яроцкого заинтригованно взлетают на лоб.

— Я ждала тебя, сам знаешь почему! — шиплю уверенней. — Или думаешь, образ шлюхи ради прикола решила на себя примерить?

— Вот сейчас на тебя обиделась половина школы.

— Ну и плевать.

— Я бы не сказал, что всё так плохо, — фыркает, выглядя позабавлено. Глаза лукаво блестят. — Тебе даже идёт.

— Так, ладно, — решительно выдыхаю, достаю из рюкзака телефон с наушниками и киваю в сторону выхода из столовой. — Пошли? Найдём свободный класс, там и посмеёшься надо мной.

— Чего? — всё больше веселится. Улыбается хоть и фальшиво, но эти ямочки на щёках…

Боже, о чём я думаю только?!

— Пошли, — повторяю тише, демонстрируя ему наушники. — Вторая часть задания. Ну? Соображай.

Выдерживает паузу, глядя так, будто увидел меня впервые, а я сходу половину его жизни пересказала, и вдруг начинает смеяться. Отрывисто, негромко. Проводит ладонью по лицу и глядит исподлобья, так что тоненькие морщинки вырисовываются на лбу. Весело глядит, будто забавнее человека, чем я ещё не встречал никогда.

— Серьёзно? — не сдерживает нового смешка.

— Что? — не понимаю, а вдоль позвоночника уже колючая дрожь крадётся.

— Ты же не думала, что… — взмахивает рукой, качает головой и отводит взгляд, будто выискивая в толпе кого-то. И мой взгляд тоже цепляется за знакомое лицо — Зоя сидит за соседним столом и глаз с нас не спускает, хмурится.

— Ты думала, я от тебя приватный танец прошу? — Яроцкий вновь смотрит на меня. Фыркает. — Ты совсем дура? На фига он мне от тебя?

Сглатываю и как законченная идиотка пялюсь на наушники в руке. А ведь и песню выбрала, слушала десятки раз, даже танец кое-как придумала, глупый такой… В открытке чёрным по белому было написано «Станцевать в школе», ну я и…

О, нет…

— Неееет, — качаю головой. — Даже не думай. Макс, слышишь меня? Ты же не станешь…

— Лиза, — перебивает, — я не меняю задание. Оно и было таким. А ты… ты видимо не совсем правильно его поняла. Готова?

Делаю шаг назад, замираю и уже знаю, что от меня требуется, знаю, что должно произойти, но просто поверить в это не могу!

— Три… — делает шаг вперёд.

— Нет, Макс, подожди…

— Два… — не спускает с меня пронзительного взгляда.

— Стой. Я не буду! Я не смогу!

— Один… — щёлкает пальцами и буквально спустя секунду из встроенных в стену колонок раздаётся музыка на полной громкости. Звучит гитара и я сразу узнаю песню, под которую должна танцевать на глазах у всей столовой — Lumen «Сид и Ненси». И я отказываюсь это делать.

Никто не понимает, что происходит, но всем определённо нравится хаос в школьной столовой, который организовал для них Макс.

Толкает ногой стул, на котором я сидела, так что тот отлетает в сторону, и протягивает мне руку, кивая на стол, приглашает.

— Я не полезу туда, — качаю головой.

— Давай, Лиза, — подталкивает. — Времени мало. Потряси на столе задницей и задание у тебя в кармане.

— Ты псих!

Народ шумит, смеётся и выглядит так, будто сам директор для них вечеринку-сюрприз организовал. Вижу, как кто-то начинает пританцовывать, кто-то выглядит растерянно, а кто-то уже вовсю наблюдает за тем, что происходит между мной и Яроцким.

Быстро приближаюсь к нему и злобно рычу на ухо:

— И чем ЭТО отличается от того, что на флэшке?

— Чем? — посмеивается в ответ. — Это не позор, Лиза! Всего лишь танец! Всем понравится, вот увидишь!

— Для меня это позор!

— Зависит от того, как станцуешь!

Смотрю в глаза самого настоящего монстра в человеческом обличии и до боли сжимаю кулаки.

— Вылезай из своей скорлупы! — хватает меня за руку и тянет к столу. — Покажи, что умеешь веселиться!

— По-твоему это веселье?! Это — и есть наказание!

— То, что на флэшке — твоё наказание. А это — просто веселье.

Не дожидаясь моей ответной реакции, подхватывает меня на руки и силой толкает на стол, так что только и успеваю, что юбку обтянуть. Выпрямляюсь и вот оно — вся школа смотрит, как Лиза Багрянова, чёрт возьми, «веселится»!

«Дорожки пыли, пыль дорожек,

Белый, смелый, хитрый тоже.

Покатились глаза по бледной коже.

У меня есть ножик, где-то ножик.

И мы с тобою станем вместе,

Как Сид и Нэнси, Сид и Нэнси.

И ни за что не доживём до пенсий,

Мы Сид и Нэнси Сид и…»

Lumen — «Сид и Ненси»

Со всем своим презрением смотрю в лицо этого животного, которое с беспечным видом наблюдает за тем, что со мной делает, слушаю одобрительный свист школьников и чьи-то крики, призывы взрослых немедленно прекратить беспредел. Но никто не станет слушаться. Ведь всем так весело!!!

Кивает. А я… уверена, пожалею ещё об этом, поднимаю руку и показываю Яроцкому средний палец, глядя как в ответ дёргаются его плечи от беззвучного смешка.

Тяжело дышу, лихорадочно оборачиваюсь, и кажется, будто взгляды всех до единого в столовой направлены на меня. Только и ждут повода вгрызться покрепче зубами, посмеяться, сделать меня посмешищем! Как это сделал Макс Яроцкий, который достаёт из кармана маленькую серебристую штучку, показывает мне и подмигивает.

Значит, вот Это всё — не позор?

Вот это — нет! А видео, с помощью которого он мною манипулирует — он самый?!

Я хочу его видеть. Видео! И он покажет мне его, если не хочет, чтобы я вышла из игры и наплевала на все угрозы.

— Давай, Багрянова! — кричит кто-то.

— Тряси булками!

— Да она описается от страха сейчас.

«Ненавижу тебя, Яроцкий!»

И он всё ещё смотрит, когда в следующую секунду на стол забирается Зоя, хватает застывшую меня за руки и, строго глядя в глаза, начинает вилять бёдрами с пластикой самой Бейонсе, что у меня скулы от удивления сводит, а свист в столовой становится таким громким, словно мы не в школе, а на концерте какой-нибудь рок-звезды находимся!

И я повторяю за ней. На автомате, словно в теле опустился рычаг под названием «Пусть все выкусят». Подпрыгиваю в такт барабанам, так что стол под нами двоими трещит и норовит перевалиться на бок, поднимаю руки, вращаюсь вокруг себя, трясу волосами, как ненормальная, и улыбаюсь — горько, от обиды и ещё почему-то… Наверное так бывает, когда уже всё равно. Когда Это уже случилось.

А ещё… улыбаюсь потому, что эта девчонка передо мной с чёрными губами, в жуткой длинной юбке, странная, одинокая, но смелая настолько, что можно позавидовать, только что стала моей подругой.

— Тряси патлами! — кричит Зоя, весело смеясь. — Вот так! Зря мы их красили, что ли?!

Замечаю, что больше на меня никто не смотрит.

Замечаю, что не только мы с Зоей находимся на столе и танцуем безумные танцы.

Замечаю, как все вокруг полностью поглощены беспределом и ревущей на всю столовую музыкой.

Замечаю, как моя сестра прыгает и смеётся так, будто ничего лучшего с ней в жизни не происходило.

Замечаю, как в дверях мелькает белобрысая макушка Оскара и растворяется во мраке коридора.

Всё ещё прыгаю на столе, неумело танцую, просто потому что не умела никогда и не умею танцевать, улыбаюсь самой странной на свете улыбкой, потому что не понимаю, чему тут можно радоваться, и замечаю, с какой глубокой задумчивостью на лице смотрит на меня Яроцкий.

Останавливаюсь, тяжело дыша, убираю с лица налипшие красные волосы и пытаюсь понять, что значит эта морщинка показавшаяся между нахмуренными бровями и почему Макс теперь выглядит так, будто его вот-вот стошнит.

Не этого ожидал.

Веселье себя не оправдало?

А потом… потом вдруг случается нечто невообразимое. Как вспышка: темно было, и вдруг вспыхнул свет. Настолько странное и удивительное одновременно, что кожа покрывается мурашками, а сердце в груди совершает тройное сальто.

Его улыбка.

Слабая, настолько неуловимая, что сегодня вечером я буду убеждать себя — просто показалось. Не холодная, не жестокая — простая, человеческая. Принадлежавшая тому Максиму Яроцкому, каким он был год назад.

Гаснет она также быстро, как появляется.

Его спина исчезает в толпе одновременно с тем, как заканчивается песня, так и не доиграв до конца. И одновременно с тем, как в дверях появляется побагровевший до кончиков ушей директор с рупором в руках и требует немедленно выдать ему зачинщика.

Прыгаю на пол и, не отдавая отчёта в действиях, пробиваю себе дорогу в толпе, иду по следам Макса, почти бегу. Настигаю его почти у самой двери, хватаю за руку и заставляю развернуться, чтобы посмотреть в глаза. Жестокий взгляд, холодность и недовольство на бледном лице встречают меня, но решимости не теряю.

— Покажи! — требую негромко, не привлекая внимания. — Покажи, что на флэшке!

— Правда, что ли? — цинично усмехается, стряхивает с себя мою руку, как назойливое насекомое и продолжает идти к двери.

Вновь хватаю его за руку, разворачиваю к себе, не понимая, откуда во мне столько силы и смелости. Словно крышей поехала.

— Я хочу видеть! — требую. — Тебе-то что? Просто покажи и всё.