– Заткнись, паразит.

Собака взвизгнула и заскулила – ее хлестнули тряпкой по морде.

– Сама паразитка, – тихо выругался Матвей. Он ненавидел, когда обижали животных. – Не подскажете, где здесь улица Сливовая?

– Параллельно нашей. Вы рано свернули. – Тетка повесила тряпку на веревку и снова шикнула на собаку.

– Пса не обижайте, – не удержался Матвей.

– Могу подарить, если такой добрый.

– Зачем завели? – снова не удержался Мотя.

– Клеп его знает, прибился, вот и завели, – беззлобно объяснила тетка.

Матвей вернулся в машину и двинулся в указанном направлении, чувствуя себя героем бродилки и злясь на Витасика: обязательно все у него с выходом из-за печки, и это называется креатив.

На поиск этого богом забытого дачного поселка Мотя потратил чуть больше часа, но чего не сделаешь ради мечты. В конце пути его ожидало обещанное Витасиком триумфальное воссоединение с Дульсинеей, о чем Матвея предупреждали в письме, отпечатанном на принтере:


«Игра стартовала. Рыцарь!

Тебя ждут удивительные и опасные приключения, в конце которых ты обретешь славу и любовь.

Единственную наследницу – красавицу-умницу похитили враги. Ты найдешь девушку и освободишь из плена, разрушив злые чары. В награду наследница-красавица-умница полюбит своего избавителя, а благодарный отец отдаст за него дочь.

Рыцарь! Для начала отыщи дачный поселок Б. Кривцово, где томится в плену девушка. Дальнейшие указания ты найдешь в вазоне с иссопом на огороде».


Далее в записке следовала долгота и широта пункта назначения.

От всей этой галиматьи Мотя только скрипел зубами и сжимал кулаки. Будь Шутихин рядом, он бы ему устроил…

Наконец между деревьями мелькнула табличка «Сливовая». Повертев головой, Матвей определил четную и нечетную стороны, еще немного протянул вперед и припарковался у когда-то зеленого забора. На кудрявившейся по забору краске с трудом читалась нацарапанная буква «А».

Выйдя из машины, Матвей забрал с заднего сиденья букет гербер, щелкнул пультом сигнализации и огляделся. Странное место для романтического свидания выбрал Шутихин, убедился Мотя, рассмотрев домик.

Калитка открывалась простым движением руки – нажатием на собачку. Следуя инструкции, Матвей должен был направиться на огород на поиски вазона с иссопом, но любопытство взяло верх, и он попытался заглянуть внутрь через пыльное окно веранды – ничего не разглядел и почесал за дом, где, сверяясь с фотографией, отыскал синие метелки иссопа. На одной из веток висел конверт со следующей порцией указаний:


«Рыцарь! Ты близок к цели! Под камнем найди ключ от терема и продолжи испытание, посланное тебе судьбой!»


Мотя покосился на «терем». Черт побери, неужели не нашли лучшего места для «единственной дочери и наследницы»?

Все-таки друг у него с приветом.

Камней было шесть. Три маленьких и три еще поменьше.

Облазив все вокруг и порядком испачкавшись, Мотя наткнулся на ямку под одним из камней и вынул из нее обычную мыльницу. В мыльнице – хвала Небесам! – оказался искомый ключ, и в Моте неожиданно проснулся азарт. Так и быть, троечку с плюсом он Шутихину поставит за выкрутасы.

Ключ повернулся в замке как в масле, дверь со стоном отворилась, и Матвей оказался на пыльной веранде, из которой просматривалась комната, уставленная цветами. В центре этого цветника размещался стол, накрытый для романтической встречи, о чем красноречиво свидетельствовали бутылка шампанского, фрукты в вазе и коробка ассорти.

Волнуясь, Матвей заглянул в апартаменты и позвал:

– Августа!

Домик отозвался приглушенным эхом – Матвей не знал, радоваться этому обстоятельству или огорчаться. Если это очередной ход в игре, то он пас.

Достав трубку, Матвей набрал номер журналиста-затейника:

– Шутихин, что все это значит? – Чувство, что ответ ему не понравится, росло.

– Что такое? Вечно ты всем недоволен.

– Где Августа?

– А разве… Не понимаю, – забормотал Шутихин.

– Ты что, – заподозрил Мотя, – пьешь?

– Еще нет, – убежденно соврал Витасик. Сегодня он пил вино, и выпивкой это не считал.

– Опять врешь?! – взревел Матвей. – Где Августа?

Затуманенный мозг начал соображать, Витасик осторожно уточнил:

– Ты адресом не ошибся?

– Нет! – рявкнул Мотя.

– Нашел Сливовую, За?

– Да!

– И что, Августы нет?

Мотя выдохнул через нос и уже спокойней подтвердил:

– Совершенно верно – нет.

– Странно, – промямлил Витасик.

– Проклятье, – снова завелся Матвей. – Как Августа должна была попасть на эту самую дачу?

– Ребята из праздничного агентства должны были ее привезти.

– Может, они ее увезли в другое место? Может, они сейчас домогаются ее?

– Ой, ну прямо все только и мечтают, как пристать к твоей Августе. Ладно, я позвоню сейчас, выясню.

– Приду-урок! – с чувством выговорил Матвей. – Не знаю, что я с тобой сделаю, если с Августой что-то случилось.

– Мотя, Мотя, – зачастил Витасик, – тебя не слышно, перезвони.

Трубка отозвалась гудками, и Матвей со злостью сунул ее в карман.

– Идиот, – выдохнул он, стремительно покидая чужую собственность.


… Под простыней Шутихина ожидала сладкая пери, обворожительная нимфа с городского пляжа – местного питомника наяд и нереид, и он вернулся в постель, надеясь продолжить начатое, но желание улетучилось вместе с хмелем.

Извинившись, Витасик уединился на кухне, не попадая на кнопки, набрал номер праздничного агентства.

– А, это ты? – недружелюбно отозвался директор агентства, Марик Яцкевич.

– Что значит «я»? Где девушка?

– Ха, ты потерял девушку? – непонятно чему обрадовался Марик.

Витасик убитым голосом подтвердил:

– Потерял.

– А, сам виноват. Нечего двурушничать.

Витасик ничего не понял и несказанно удивился:

– Двурушничать?

– Ой, кончай целку из себя корчить. К кому из конкурентов ты еще обратился?

– Да ни к кому, – пролепетал Витасик, – ни к кому я не обращался.

– Ну, тогда не знаю. У нас перехватили заказ.

– Как это?

– Элементарно. Шустрые ребята оказались, перед носом объект увели, – продолжал Марик, – жестко действовали. – В интонации Яцкевича крылось восхищение профессиональным мастерством конкурентов.

– Да я… – начал Шутихин и срезался – в дверь позвонили.

У Витасика возникло ощущение дежавю: требовательный звонок, Мотя под дверью – все как в прошлый раз, только хуже – сейчас Витасику предстояло столкнуться с атлантическим ураганом под кодовым именем «Матвей Степура» (младшая сестра которого носит имя «Катрин») при свидетелях.

«Не открывай», – отчетливо сказал внутренний голос.

Наученный горьким опытом, Витасик внял внутреннему голосу и подал знак нимфе затихнуть и подождать, когда посетителю надоест трезвонить и он отвалит.

– Кто это? – одними губами спросила нимфа.

– Друг. Бывший, – усиленно артикулируя, ответил Шутихин.

Однако, доведя звонок до истерики, посетитель не только не подумал отвалить, но перешел к оперативным действиям: стал штурмовать дверь и выкрикивать угрозы.

– Шутихин, – гремел знакомый голос, от которого в воздухе разлился запах жареного, – открывай, или я подожгу дверь!

Угроза и – главное – тон, которым она была произнесена, Шутихину не понравились. На душе стало неспокойно, под ложечкой засосало, и он решился.

Проковылял в коридорчик, приложился к глазку и слабым голосом умирающего барина спросил:

– Кто там?

– Открывай! – прогремел Степура.

– А ты драться не будешь?

– Нет.

– Поклянись.

– Я тебе сейчас поклянусь! Я тебе так по почкам поклянусь!

– Тогда я не открою, – торговался Витасик.

– Еще как откроешь, – пообещал Мотя замогильным голосом и щелкнул зажигалкой.

– Хорошо, хорошо, – запаниковал Витасик, – я тебя впущу, только не забудь: ты обещал не драться.

– Обещал, значит, не буду.

Шутихин повернул замок и живо ретировался, памятуя о том, что Мотька Степура не имеет привычку придерживать дверь.

– Одевайся. – К моменту водворения в квартиру Матвей успел выпустить пар и зажигалкой щелкал чисто для острастки.

– Я не могу. Я не один, – заговорщицки прошептал Витасик, выразительно поводя глазами в сторону комнаты.

– Плевал я на то, что ты не один, – повысил голос Мотя.

– Тише ты!

– Две минуты на сборы, или я выволоку тебя, в чем стоишь. – Мотя перевел взгляд на трусы Витасика – это были добропорядочные семейные трусы, ярко-синие, с красными сердечками, пронзенными стрелой.

– Черт с тобой, – плюнул на невменяемого друга Витасик и на всякий случай поддернул резинку. – Сейчас.

Силы вышли, Моте хотелось одного: скорее восстановить справедливость и будь что будет.


– Очухалась, лепила, – раздался за спиной трескучий голос.

Августа так резко обернулась, что чуть не повредила шейные позвонки.

На веранде стоял жуткий тип – худой и мелкий, с седым пушком на голове, с пустыми глазами.

Ничего не понимая, Августа в полном недоумении наблюдала, как тип внес и поставил на веранде ведро с тряпкой. Сюр какой-то, промелькнуло в голове.

Убедившись, что тип не торопится представиться, Августа прочистила горло и поинтересовалась:

– Простите, а вы откуда? Что-то я вас не помню.

– А должна?

– Вы правы. Я давно не была в театре. Вы из ТЮЗа или из драмы?

– Я из академии.

– В смысле, из академического театра?

– Ага.

– Наверное, из другого города?

– Ага.

– Так вы на гастролях?

– Можно и так сказать, – почесав затылок, отозвался тип.

Господи, каким же самомнением нужно обладать, чтобы с такими данными податься в артисты.

– Значит, вы незнакомы с актером Веревкиным?

– С Веревкиным?

Августа могла поклясться, что тип насторожился, услышав эту фамилию.