– Пойдем скорее. А то так и просидим все каникулы в номере.

– С тобой я готов хоть двадцать каникул подряд провести в номере… – Томным голосом произнес Аист, пристально глядя Анне в глаза, пока они спускались в лифте.

-53-

Ужинать пошли в небольшой ресторанчик на задворках отеля, который им посоветовали в магазинчике на пляже в ответ на вопрос, куда бы пойти, где поменьше туристов. Заведение называлось «Массимо» по имени его владельца, коренного виареджийца, который жил здесь же, в небольшой мансардной пристройке, впрочем, оборудованной по последнему слову техники, судя по торчащим из крыши антеннам и нескольким спутниковым тарелкам.

Массимо сам встречал и приветствовал гостей, а затем провожал их к столам, по дороге расспрашивая, как у них дела, да какие новости. Это был домашний ресторанчик, где все друг друга знали и общались, как соседи. Нужно было пройти три улицы вглубь материка и там еще плутать в темноте и спрашивать местных жителей, которые, к слову сказать, далеко не все знали, как найти «Массимо» – только четвертый из встреченных итальянцев показал им дорогу. Так что хозяин сам спрятал свое заведение от лишних глаз и обеспечил ему статус «закрытого», «для своих».

Увидев на пороге русских, Массимо по-доброму удивился и особенно долго расспрашивал их, как они о нем узнали, быстро ли нашли, где остановились и надолго ли приехали в Виареджио. К середине вечера он уже сам подсел за стол к русским гостям и велел официанту принести «магнум» местного вина, которое оказалось особенно вкусным и свежим.

Вечер удался, вот только Аист, преднамеренно мешая вино с «лимончелло» и другими ягодными ликерами, которыми щедро угощал Массимо, снова пришел «в кондицию». Только на этот раз, осмелев, он решил выспросить у Анны про ее «бывшего» и про ее странное поведение.

– Мне не нравится, что ты постоянно в телефоне. Я же вижу, что ты переписываешься с бывшим, с этим своим Дьяволом, черт его дери, кто он такой вообще?

– Он аудитор из «Нефтегаза». И его зовут Деймон, он грек.

– У тебя с ним роман?

– Нет.

– Не лги мне. Я прочитал сообщения, которые он прислал тебе, пока ты купалась в море. Он ведет себя, как будто ты его собственность!

– Да нет же, тебе показалось. Просто он грек. И этим все сказано. Считает, что все девушки в компании его собственность. – Анна изо всех сил старалась говорить спокойным тоном, одновременно удаляя всю переписку с Деймоном, держа телефон под столом. Ах, как ей было жалко это делать! Как она любила иногда перечитывать перед сном все эти невинные пошлости и признания во взаимном желании.

– Это к нему ты сорвалась тогда, с Мишкиной свадьбы?

Анна молчала. Она не хотела ни в коем случае признаваться Аисту в том, что обманывала его. Тогда все будет кончено, а пока она все еще может выбирать между ним и Деймоном. Хотя что тут выбирать. Деймону она не нужна. Только ее тело и ее возможности для Жатвы, или иными словами для наживы и собственного блага.

Другое дело Аист! Любит ее, что аж сохнет, страдает. Принимает ее со всеми «тараканами». И вот уж кто точно не хочет отпускать ее, так это Аист! Одно только кольцо на безымянном пальце ее руки чего стоит! Так быстро решиться на такой шаг! Ах, если бы она только могла полюбить его хотя бы вполовину того, как она любит Деймона! Уж тогда-то она была бы счастлива, смогла бы сделать над собой усилие и вытеснить из памяти навязчивый образ грека… Ах если бы…

Аист, не дождавшись ответа на свой вопрос, обессиленно уронил голову на плечи. Анна на безупречном английском объяснила Массимо, что ее спутник слишком много выпил, и им лучше уйти сейчас, пока еще есть шансы, что он сможет самостоятельно переставлять ноги.

Расплатившись картой Аиста, Анна встала и подала руку своему горе-спутнику, который еле держался на ногах. Они кое-как дошли до гостиницы, когда Аист стал требовать еще вина, видимо, боясь, что действие дурманящего зелья закончится и в голову снова полезут мысли об их с Анной неясном будущем.

«Ну что за мужик такой, заливает проблемы алкоголем!» – Анна поставила Аисту твердый минус и брезгливо передернулась от его просьбы о «продолжении банкета».

– Если хочешь, иди и пей дальше один. Я пойду в номер и лягу спать.

– Ладно, ладно, моя дорогая, я пойду с тобой…

Испугавшись, что Анна разочаруется в нем, Аист немедленно взял себя в руки и послушно поплелся за невестой к лифту. Дойдя до постели, он даже сумел самостоятельно раздеться. Анна запрыгнула на свою половину и брезгливо отгородилась от уже задремавшего Аиста свернутым в трубочку покрывалом.

Аист больше не затевал разговора об Аннином бывшем, но на протяжении оставшихся дней с утра до вечера пребывал в состоянии легкого алкогольного опьянения, помогавшего ему легкомысленнее смотреть на мир и свою туманную судьбу в нем. Он впервые за очень долгое время наконец-то смог полюбить по-настоящему и уже приготовился быть счастливым, но судьба отняла у него мечту, как у ребенка любимую игрушку, из вредности скалясь и злорадствуя.

-54-

По возвращении в Москву Анна, в очередной раз вконец запутавшись в собственных чувствах, при первой же возможности поспешила в гости к Раде.

– Нууу, дорогая, тут уже никакой гипноз не нужен. Все итак понятно. Деймон тебя вряд ли простит. Ты не раз нарушила данное ему обещание. Тсс. – Рада жестом попросила Анну дать ей закончить. – Я понимаю, у него есть Марина, и он тебе ничего не предлагает, но ты ему обещала, и никто тебя за язык не тянул. Теперь – Все. И в этом смысле я его хорошо понимаю.

– То есть как это – Все? И что же мне делать?

– Хочешь мое мнение?

– Я за ним пришла.

– Тогда выходи замуж за Аиста.

– Но я же люблю Деймона?

– Поверь, то, о чем ты говоришь – не любовь. Это сильная страсть, химия, называй, как хочешь. Это быстро проходит. Для семейной жизни, увы, не это нужно. Я серьезно, Ань, Птичка моя, присмотрись к Аисту. Он тоже из наших.

– Откуда ты знаешь про Птичку?

– Я все знаю, даже больше, чем ты можешь себе представить. Так вот, не «ведись» на страсть. На одной страсти счастья не построишь. Она по своей сути разрушительна. Как кислота, разъедающая тело. И как раз от нее до ненависти один шаг, а не от любви, как принято говорить.

– А как же любовь? Разве не обязательно любить своего будущего мужа?

– Ты путаешь понятия.Любовь есть глубокое чувство, лишенное всякой зависимости. Оно не должно и не может причинять страдания, связанные с невозможностью обладать объектом своей любви. Она также не имеет ничего общего с самооценкой и с любыми внешними, наносными проявлениями. Любовь безгранична. Но мы, люди, не умеем любить. Даже самих себя. Иисус умел любить. Безусловной любовью. Заложенной в основе основ. Но ни тогда, ни сейчас мы не научились этого понимать.

– Слишком глубоко.

– Я бы даже сказала, слишком высоко. Прими как дружеский совет – выходи за Аиста и попробуй быть счастливой.

– Я слегка обескуражена.

– Ты не прогадаешь. Хотя у тебя есть собственная воля, и ты всегда можешь немного менять свою судьбу. Поменять ее слишком сильно тебе все равно не дадут.

– Ладно, спасибо тебе, Рада.

– Не за что. Послушай сердце. Послушай разум. И отпусти ситуацию.

-55-

Анна, не снимая кольца, загоревшая, но как будто бы ничуть не отдохнувшая, вернулась на работу. Деймон, конечно же, сразу заметил кольцо на загорелой руке.

– Это то, что я думаю?

– Это вместо «доброе утро»?

– Я обескуражен и требую подробностей! – Деймон нарочно сказал это таким тоном, как будто по-дружески заинтересован в судьбе Анны.

– Я расскажу. Всему свое время. – Анна, довольная произведенным эффектом, с достоинством удалилась к своему рабочему столу.

«Сегодня ужинаешь со мной, отказы не принимаются»

«Я с радостью»

В следующих сообщениях договорились о времени и месте встречи. Оба ждали вечера с волнением и нетерпением.

Деймон, как обычно, выбрал греческий ресторан. Там он чувствовал себя не просто комфортно, а Хозяином с большой буквы – ему прислуживали так, как будто это заведение – его собственность. Удобно устроившись в кресле, Деймон начал с больше всего волнующего вопроса.

– Кто подарил кольцо?

– Владислав…

– Он сделал тебе предложение? Ты согласилась?

– Я еще думаю.

– А что тут думать? Ты не согласишься.

– С чего ты взял?

– Ты его не любишь!

– Кто из нас знает, что есть Любовь?

– Ты только что говорила, что любишь меня.

– Причем здесь ты, причем здесь чувства?

– Он что, богат? Или особенно умен?

– Мы сейчас не будем его обсуждать.

– Тогда мы просто поедем ко мне. И ты расскажешь и покажешь мне, как больше меня не любишь.

У Анны по спине побежали мурашки. Давно забытое чувство. Она готова была на все, чтобы оно как можно дольше не кончалось. Готова была даже душу заложить, только бы блаженство длилось вечно.

– Поехали…

-56-

В подъезде было темно, наверное, перегорели лампочки. Они шли на ощупь, Анна доверчиво держалась за горячий локоть Деймона, стараясь посильнее прижаться к нему всем телом.

В квартире было свежо и прохладно – сквозняк грубо трепал штору, закрывавшую балконную дверь. В комнату проникал свет уличных фонарей, и по сравнению с кромешной мглой подъезда здесь было достаточно светло, так что хозяин квартиры после легкого замешательства решил не зажигать свет– он больше любил додумывать очертания, нежели чем четко видеть полную картину под ярким освещением.

Деймон быстро стащил с Анны пальто и бросил его прямо на тумбочку в коридоре, всем своим видом как будто обозначая, что вещи – ничто по сравнению с красотой и важностью момента. Туда же полетела кожаная куртка Деймона. Обувь осталась на пороге комнаты.

Сцепившись, как два диких зверя, они жадно впились друг в друга губами, попутно освобождаясь от одежды, пока наконец не прильнули друг к другу телами – прохладное и нежное к горячему и грубому. Одно тело овладело другим, одно существо поглотило второе, слияния на этот раз не было – это была борьба, грубое противостояние, игра в сопротивление, граничащая перейти в реальную битву этих двух душ и тел. Закрепив свою окончательную и бесповоротную победу, Деймон пренебрег методами предосторожности, чего никогда раньше себе не позволял. Анна, ощущая в себе последствия страстного порыва, смотрела на Деймона удивленно-вопросительно, и, казалось, была немного напугана. Всем своим видом показывала, что ждет объяснений, хлопала большими зелеными глазами. Но оба молчали.