Движимая обидой, после завтрака Анна зарегистрировала их на разные места в самолете и, захлопнув ноутбук, отправилась во временный офис. На ней «висело» еще несколько административных дел и нужно было сделать краткий отчет о командировке – Анна принялась «разгребать» работу слишком рьяно, чтобы хоть немного отвлечься.

Деймон зашел в комнатку офиса в тот момент, когда Анна остервенело дописывала какое-то гневное письмо – все эмоции были изображены на ее лице.

– Что такое сочиняешь, моя Хищная Птичка? По твоему виду не скажешь, что ты в добром настроении.

– А, это ты… – Анна попыталась сделать вид, как будто ей безразлично неожиданное появление Деймона. – Ты же весь день должен быть на совещании с директорами.

– Да, должен. Я сбежал к тебе. Это невыносимо, так долго тебя не видеть. Ночью обстоятельства нас разлучили, теперь это совещание…

– Ну да, обстоятельства… – язвительно протянула Анна. – Непреодолимой силы…

– Не язви.

– А то что?

– А то накажу!

– Попробуй!

– Прямо сейчас. – И Деймон быстро запер дверь офисной комнаты, так что они остались одни.

После бурного и быстрого секса на столе последовал долгий и нежный поцелуй, в знак примирения.

– Ты больше не дуешься на меня?

– Нет, кажется. Да я и не дулась, с какой стати.

– Ну как с какой стати. Что «продинамил» тебя ночью.

– Ты мне ничем не обязан.

– Ты так считаешь?

– У тебя есть девушка, ей ты обязан. А мы с тобой что? Просто друзья.

– Мы партнеры. Это гораздо больше. Мы должны доверять друг другу на все сто процентов.

– Кстати, о доверии. Давно хочу тебе кое-что рассказать, но все никак случай не представится.

– Я весь во внимании.

И Анна кратко изложила Деймону их с Алисой схему работы с подрядчиками и обозначила тот интерес, который они раньше делили с Алисой на двоих, а теперь, когда, по настоянию Деймона, от нее избавились, все забирала себе Анна. И она предложила боссу участвовать.

– Просто буду отдавать тебе половину. А ты будешь меня поддерживать.

– Я тебя итак поддерживаю. Помни, что посеешь, то и пожнешь. Надо всегда относиться к людям так, как они этого заслуживают. Я терпеливо ждал, когда ты сама мне обо всем расскажешь. Молодец, что решилась. Я согласен на шестьдесят процентов. При этом я увеличу объем финансирования, и в абсолютном выражении ты будешь получать даже больше, чем теперь. Наступает время жатвы.

– Без проблем. Ты же главный. Жатва так жатва. Я на все согласна.

– И на сеновал?

– С огромным удовольствием! Я уже там! – Анна мечтательно закатила глаза в потолок.

На том и договорились. Анна была готова отдать Деймону все сто процентов, лишь бы хоть чем-то к себе его привязать.

– И еще кое-что. Когда я регистрировала нас на рейс, уже не было мест рядом.

– Надо же, какая жалость! Значит, ты специально нас рассадила!

– Я была расстроена тем, что ты не пришел ко мне ночью. Это правда.

– Я знаю, моя хорошая. Но мне нужно было хоть немного отдохнуть. И потом, бурбон – я не люблю себя в этом состоянии. Я бы тебе не понравился.

Анна решила не уточнять, почему Деймон так трепетно относится к алкоголю, а именно, старается его избегать, а если и случается выпить, так предпочитает прятаться от людей. Даже если тут была какая-то темная история, Анна не хотела ее знать. Она готова была принять Деймона с любыми «тараканами».

По прилету в Москву Анну в аэропорту ожидало такси, заказанное офис-менеджером, а Деймон, как всегда, сел в свой «Кайен». И они разъехались, чтобы отдохнуть перед предстоящей рабочей неделей. Впереди были выходные, для Анны – долгие и ненавистные.

-33-

Когда Анна вошла домой, Романа еще не было, и она даже немного расстроилась – его притязания могли бы отвлечь ее от того гнетущего чувства пустоты, в которое она проваливалась после каждого расставания с Деймоном. Но, с другой стороны, у нее было целых два часа на то, чтобы попробовать привести мысли в порядок.

Роман, как назло, явился вовремя, держа в руках безвкусно упакованный букет цветов – ясно было, что он, не «заморачиваясь», купил готовый. Анне все равно было приятно, тем более, что она давно уже не получала от Романа таких приятных неожиданностей. Цветов он не дарил уже год, наверное.

– Вот, это тебе, Ань. – Роман с неуверенной улыбкой протянул Анне букет. Она улыбнулась простой, ничего не значащей улыбкой.

– Что-то случилось? Не припоминаю, когда ты в последний раз дарил мне цветы.

– Да, случилось. Решил напомнить тебе, что люблю тебя. У меня есть еще кое-что. – На этих словах Роман достал из внутреннего кармана куртки маленькую красную коробочку. При виде ее у Анны чуть было не подкосились ноги. К такому повороту она никак не была готова.

– Это тебе. Посмотри.

Анна боязливо открыла бархатную коробочку. Внутри на подушечке лежал серебряный кулон с инициалами «АР».

– Что это?

– Кулон с нашими инициалами.

– Почему «А» первая? Должно было быть «РА». Мужское имя всегда должно быть первым.

– Я об этом не подумал. Это так принципиально?

– Ну конечно, дурачок! Кто в семье главный? Кто сильнее и умнее? Должно было быть «РА»! В этом наша проблема – ты ожидаешь от меня и действий, и решений, а сам лежишь на диване и ничего не делаешь!

– Ань, ты чего? Я хотел сделать тебе приятное.

– Ах, да, извини. Накипело просто.

– Знаешь, что, Ань, и мне накипело. Так что пойдем-ка на кухню, поговорим. На этот раз от меня не отделаешься – на работу завтра не надо, командировка прошла. Правильно говорю?

Анна послушно пошла на кухню. Роман достал из холодильника бутылку вина и налил им по бокалу. Придвинув Анне ее бокал и взяв в руку свой, предложил первый тост.

– За нас.

Анна и тут промолчала, просто взяла бокал и, не чокаясь, отпила сразу половину.

– Начинай. – Попросила Анна, подумав про себя: «Перед смертью не надышишься». Она любила повторять это заклинание перед любыми неприятными и неотступным делами, которые нежелательно было откладывать «в долгий ящик», тем самым как бы уговаривая себя «броситься в омут с головой».

– Ты в последнее время очень странно себя ведешь. Избегаешь меня. Не даешь к себе даже притронуться. Мы уже несколько месяцев не целовались. Про секс вообще молчу.

– Кто бы говорил про секс!

– Я понимаю, что сам все это начал. Но у меня была проблема со здоровьем. Сейчас все позади.

– Но я-то думала, что причина во мне. Я перестроилась, чтобы себя не ранить. Думаешь, мне было легко? Нисколько!

– Я знаю. Прости меня, что побоялся с тобой тогда поговорить начистоту. Мы сможем начать все сначала?

– Не думаю. Я уже не смогу вернуть свои чувства.

– Что будем делать в таком случае?

– А почему ты у меня спрашиваешь? Кто из нас мужчина?

– Ты предлагаешь мне заставить тебя быть со мной? Почему ты все время намекаешь на мою мужскую несостоятельность? Можно подумать, что я веду себя не по-мужски?

– Ты боишься ответственности.

– С чего это ты взяла?

– Если бы ты не боялся, ты бы уже давно сделал мне предложение.

– Я и не думал, что для тебя это так принципиально!

– Ты такой недогадливый! Когда тебе это выгодно!

– Да я готов, хоть сейчас. Только вряд ли это все исправит. Или я неправ?

– Ты упустил момент, когда это нужно было сделать.

– Хочешь сделать меня крайним?

– Крайним в чем?

– В том, что наши отношения развалились, а мы даже не пытаемся их починить.

Анна замолчала и задумалась. Неужели все могло сложиться по-другому, будь она смелее и предложи она сама свои руку и сердце Роману? Ну что за бред? Выходит, он даже в этом ждал от нее инициативы. Либо сейчас строит из себя дурачка, а на самом деле все прекрасно и тогда понимал, но виду не подал, потому что так было удобно.

– Я не могу всегда и во всем решать за нас двоих. «АР» не будет.

– Я понял. Подкаблучником меня еще никто не называл! А может это ты у нас «мужик в юбке»? Привыкла командовать на работе, и дома продолжаешь, а когда тебе подчиняешься, сама же недовольна. Так мы ни о чем не договоримся. Пойдем в постель, я покажу тебе, «кто в доме хозяин».

От одной только мысли Анну затошнило, несмотря на два бокала вина, выпитые натощак. Роман потянулся к Анне через стол, чтобы поцеловать, провел рукой по ее щеке, по волосам. Анна вздрогнула и Роман отдернул руку. Встал, зашел сзади, обнял за плечи, нерешительно опустил руки ниже, на грудь. Тут Анна не выдержала и вырвалась.

– Нет, я не могу.

Схватила телефон и убежала в ванную. Когда вернулась, Романа не было. Стало не по себе. Допив вино, быстро умывшись, Анна, пожалев, что уже не сядет за руль, легла в постель и уснула.

Проснувшись утром, Романа не обнаружила, но звонить ему не стала. На душе было неспокойно, и она решила, как в любой непонятной ситуации, отправиться на фитнес, где провела по меньшей мере три часа, вместе с бассейном и сауной. Столько же заняла дорога туда и обратно. Вернувшись домой, она обнаружила на столе записку. В комнате, в месте, где стояло «робло», Ромин компьютер с системным блоком и проводами, осталась лишь унылая кучка пыли. Створки шкафа были распахнуты настежь и на полках Романа было пусто. Валялись только какие-то ненужные бирки от одежды. И коробка с нижним бельем, которое Роман, по всей видимости, собирался подарить Анне.

«Я не могу больше делать вид, что ничего не замечаю. Ты стала невыносимой, мы живем, как чужие люди. Если это был бойкот, чтобы я сделал тебе предложение, знай, такими методами этой цели не добиваются. Нужно было прямо мне сказать. Это было бы по крайней мере честно. После возвращения из Вьетнама я стал чувствовать себя не нужным тебе. Это очень больно. Я несколько раз пытался поговорить с тобой, но ты все время уходила от разговора. Я так больше не могу. Оставшиеся вещи, в том числе свою мебель, заберу в понедельник, пока ты будешь на работе, чтобы тебя не беспокоить. Если захочешь меня вернуть, ты еще можешь попытаться все исправить».