Реже, но бегала и на улице, как в этот раз. Надышалась выхлопными газами и чуть не угодила под машину, поскользнувшись на тонком льду – все равно свой положенный час отбегала, приняла дома душ, накрасила ресницы (в самолет лучше ярко не краситься, подумала, а то Деймон еще заподозрит, что она все это для него, раньше-то на работу ходила не накрашенная, в хламидах сорок восьмого размера), надела эффектно облегающее коричневое платье «Прада», высокие замшевые сапоги на шпильке, короткую дубленку белого цвета, захватила маленький фиолетовыйчемодан и, по-дружески чмокнув Романа в щеку на прощанье, укатила в Питер на три дня.

-17-

Анна приехала в аэропорт за три часа до времени вылета – перестраховалась на случай пробок, заложив на дорогу от Химок до Шереметьево час с лишним. Сразу побежала в «дамскую комнату» – срочно проверить, не пострадала ли с дороги ее наружность. Полчаса вертелась перед зеркалом, поправляя то макияж (решила добавить немного бронзовых румян), то прическу (хотелось, чтобы волосы лежали идеальными локонами, как после салона красоты). Вполне удовлетворенная внесенными улучшениями, Анна купила журнал в дорогу, но сразу спрятала его в сумку – вдруг Деймон увидит и подумает, что она «тупая блондинка», которая читает «Космо». Хотелось произвести на него впечатление, казаться даже лучше, чем есть на самом деле.

Села на скамейку, достала ноутбук, открыла, подключилась к Интернету, открыла рабочую почту… И стала смотреть в окно на самолеты, багаж, плоскомордые машинки для буксирования самолетов, которые казались крохотными и смешными по сравнению с огромными «боингами» и «аэробусами»… Почувствовав на себе взгляд, повернула голову в сторону кафе и увидела Деймона, который спокойненько цедил кофе и наблюдал за ней со стороны. Густо покраснела, захлопнула ноутбук, сунула его в сумку, взяла чемодан и направилась в кафе.

Деймон был одет не по-офисному, и Анна с удовольствием подметила, как хорошо сидят на нем джинсы, и как ему идет белый свитер сV-образным вырезом. До этого момента ей доводилось видеть его только в идеально сидящих деловых костюмах и белоснежных идеально же выглаженных рубашках и всегда с запонками.

– Ну, здравствуй, Беркут. Чего не позвонила, как приехала? Я тебя сижу жду. – Придвинул второй стул, официантка принесла еще один кофе – он знаком показал, что напиток предназначается даме, и симпатичная девушка, не успев скрыть недовольную мину, подвинула чашку Анне.

– Спасибо. Ты уже запомнил, что я пью черный кофе? Я думала, ты сам позвонишь. Я же девочка. Я не должна звонить первой.

– Вот как мы заговорили-то. Я думал, мы все-таки в первую очередь начальник и подчиненная.

– Ах да, босс, простите. В следующий раз постараюсь научиться звонить первой.

– Договорились. А вот уже и рейс наш объявили. Эй, красавица, – обратился он к официантке. – Жанна, прямо как в песне, – добавил, рассмотрев табличку с именем у нее на груди. – Посчитай нас, милая, а то мы уже опаздываем.

Девушка расстроенно улыбнулась – видно было, что Деймон ей очень приглянулся и она строила ему глазки все время, пока он один сидел в кофейне – и быстро принесла счет. Он расплатился наличными и оставил щедрые чаевые Жанне – почти в три раза больше, чем стоили два кофе. Жанна проводила статного грека грустным взглядом, в надежде встретить когда-нибудь снова.

– Готова? Тогда вперед, «погнали наших городских»! – И он с легкостью подхватил свой и Анин багаж и быстро зашагал к нужному «гейту». В самолете они оказались на разных местах – потому что регистрировались не вместе.

– Давай договоримся на будущее, – сказал Деймон Анне, пока они шли по узкому проходу в самолете, – ты будешь регистрировать нас через Интернет заранее, чтобы мы всегда сидели в самолете вместе – это удобнее, можно обсудить работу в спокойной обстановке.

– Хорошо, босс. – Анна быстро вошла в роль и ей нравилось так его называть. – Хорошего полета!

Анна расстроилась, что не удастся провести эти полтора часа в воздухе плечом к плечу со своим новым покровителем, но зато журнал можно было достать, не боясь быть застуканной – она сидела в самом начале самолета, а он ближе к хвосту. Правда, почитать она не успела – уснула и проспала весь полет. По прилету заселились в отель и сразу поехали на встречи с партнерами, и так до ужина с коротким перерывом на деловой обед.

Перед ужином зашли в отель переодеться и доехали на такси до ресторана «Мансарда», где заказали «лучшие в городе суши». Деймон заказал кальян.

– Алкоголь я принципиально никогда не пью, а вот кальян люблю – надо же как-то расслабляться.

– Я составлю тебе конкуренцию в этом вопросе.

– Так я и знал! Ну да я не против!

Дальнейший разговор Деймон перевел в деловое русло – стал инструктировать Анну, как она должна вести себя на переговорах с партнерами, что можно и чего нельзя говорить, и какая у нее роль – с полувзгляда понимать, когда вступить, а когда молчать и слушать.

Деймон объяснил, что хочет сделать ее своей правой рукой, а для этого необходимы полнейшее взаимопонимание и доверие. Анна сказала, что согласна. Он ответил, что это был не вопрос и он уже сам давно все решил, а ей нужно просто к нему прислушиваться и делать все как он говорит. Анне очень импонировала сама формулировка – наконец-то в ее жизни появился кто-то сильнее, умнее и опытнее нее, кто-то, кого хочется слушаться и за кем хочется идти. Он говорил красиво, и именно то, что она хотела услышать.

Ужин получился скорее деловым, но Анна была рада любой возможности побыть рядом с Деймоном. Она прямо-таки питалась от него энергией. До гостиницы доехали на такси, вместе зашли в лифт, Деймон спросил, на каком этаже у Анны номер, она ответила, что на шестом, и он нажал только одну эту цифру.

Анну словно обдало кипятком изнутри, ноги стали ватными и подкосились, зрачки расширились, по спине пробежала стая мурашек, спускаясь вниз и стремительно разбегаясь по всему телу.

Они вышли на шестом и Деймон спросил, какой у Анны номер комнаты, она назвала шестьсот шестой, он заметил совпадение цифр – шестой этаж, номер шестьсот шесть, сказал, что верит в счастливые цифры и цифры всегда приносят ему удачу и подсказывают правильный путь. Они дошли до номера шестьсот шесть, Деймон остановил Анну, взял ее руку и медленно поцеловал, затем поблагодарил за вечер и, удаляясь, напоследок добавил:

– Спокойной ночи, Беркут, завтра в семь жду тебя за завтраком. Сладких снов!

– До завтра, босс, слушаюсь. – Бросила она шутливо, хотя было не до шуток.

Закрыла дверь и достала из сумки электронную сигарету. Вышла на балкон и долго стояла и курила. Словно в трансе, ни о чем не думая.

Не сразу осознала, что замерзла.

Вернулась в номер, постояла под горячим душем, с полчаса рассматривала себя в зеркало, сделала штук десять фотографий на айфон, закуталась в большой махровый халат и прямо в нем легла в кровать.

Час так лежала, ворочалась, наконец уснула, но проснулась в четыре утра.

Взяла электронную сигарету. Покурила в ванной комнате.

Проворочалась еще час, потом второй, уговаривая себя, что спит.

Ровно в шесть встала, сделала зарядку на пресс прямо на покрытом синтетическим ковролином полу номера, приняла обстоятельный душ, намылив на себя все, что было в «халявных» гостиничных баночках.

Тщательно уложила волосы, довольно ярко накрасилась (подвела глаза снизу и сверху, не пожалела туши и румян, добавила выразительности бровям специальным карандашом), надела темно-красное платье чуть ниже колен и чулки, к завтраку спустилась в остроносых лодочках «Армани».

В семь утра Деймон уже сидел за столиком с газетой и ноутбуком. За завтраком изложил план на день, заметил, что на улице холодно и хорошо бы Анне одеться потеплее.

– Беркут, я о тебе беспокоюсь, что это за дубленка у тебя такая, выше талии, мне смотреть на тебя холодно. А ведь тебе еще детей рожать.

– Мне приятна твоя забота. Но… я уже взрослая девочка, и да, мне нравится выглядеть красиво, и я терпеть не могу кутаться в сто одежек, как капуста. И поэтому ненавижу зиму.

Было уже двадцатое декабря, но снег и не думал выпадать, зато мороз стоял устойчивый – ночью уже было до минус десяти. А в северной столице с постоянно влажным воздухом и пронизывающими ветрами всегда было на пару градусов пониже, чем в столице, и минус двенадцать ощущались как все двадцать из-за влажности.

Когда Анна с Деймоном вышли из гостиницы, было еще по-ночному темно, но воздух, насквозь пропитанный выхлопными газами, выдавал, что в самом разгаре утро – все спешат на работу, сигналят, газуют – загрязняют окружающую среду. Видя, как Анна ежится от холода в своей короткой курточке поверх тонкого платья, Деймон снял с себя тяжелое кашемировое пальто «Бёрберри» и накинул ей на плечи.

– Возражения не принимаются. Пока ты со мной, я несу за тебя ответственность, Беркут.

Анне было чрезвычайно приятно подчиниться. Пока они ждали такси, Деймон держал ее за полы своего пальто, пытаясь укутать и как будто закрыть собой от пронизывающего ветра. Сам же стоял в костюме и при галстуке с таким видом, как будто окружающий холод его совершенно не касается.

Весь день прошел в переговорах, вместо обеда был кофе с сэндвичами (о ужас, Анне пришлось съесть один, чтобы не умереть с голоду, хорошо хоть он был на ржаном хлебе и с тунцом), ужинать остались в гостинице, так как жутко устали. Из солидарности с Дэймоном, Анна не пила вина, хотя ей очень хотелось.

– Я буду яблочный фреш. Двойной. Нет, алкоголь пью только по праздникам.

Деймон как всегда попросил крепкий черный кофе. На ужин заказал баранину (настоящий «альфа», подумала Анна) и греческий салат (она не упустила возможности пошутить по этому поводу).

– Я тебя угощу настоящим греческим салатом, когда мы поедем с тобой на Крит. Вот увидишь, ты его полюбишь, Беркут.

Если бы речь шла только о салате…

Анна была очень голодна и вопреки диете позволила себе половинку цыпленка табака с гарниром из свежих овощей. И даже хлеба зернового потаскала, пока ждали еду – в дорогом гостиничном ресторане подавали изумительно ароматный свежеиспеченный в собственной пекарне и еще тепленький хлеб с тмином, орешками, семечками.