Целый день Анна и Роман провели на пляже, загорая, купаясь, выпивая местное вино (они уже успели попробовать и белое, и красное, и розовое) и закусывая тем, что разносили приветливые и шумные въетнамцы прямо тут же, на пляже (мелкими морскими гадами на гриле, свежими фруктами, тут же очищенными и нарезанными для удобства поглощения, гигантскими початками кукурузы, грубо обжаренными на открытом огне).

В глубине пляжа располагалась русскоязычная станция кайтсерфинга, и Роман уже успел познакомиться с инструкторами, пока Анна фанатично плавала и загорала. Любитель адреналина, он тут же договорился об аренде мотоцикла, а также об уроках кайтсерфинга и аренде оборудования для них с Анной. После ужина оба, сытые и довольные, уснули в номере. Роман уже предвкушал впрыск адреналина в кровь назавтра, а потому решил набраться сил и ни на что постороннее, типа жарких объятий, их не тратить.

Оставшиеся одиннадцать дней отпуска прошли под знаком покорения вьетнамских волн и ветра. Едва продрав глаза, Анна ощущала легкий озноб в предвкушении ожидающего ее дня на воде – обучение давалось с трудом, было много падений, а страха было явно больше, чем удовольствия. При мысли о том, что ее ждет в океане на доске и с гигантским змеем в руках, Анна стабильно ощущала бурление внизу живота и бежала в туалет, где громко включала воду и так сидела минут пятнадцать, не меньше, пока угаснет «буря».

После завтрака у нее обычно был часовой урок с инструктором, а потом она должна была отрабатывать полученные навыки на воде самостоятельно. Роман же хватал оборудование и «улетал» в океан до самого обеда, позабыв обо всем.

«С другой стороны, это хорошо, что он не видит моего позора – падений и неуклюжих барахтаний в путах обвивших тело строп» – нужно было найти хоть какое-то оправдание тому, что Анна проводит целый день одна, осваивая сомнительный навык. Хотя к вечеру неизменно приходило удовлетворение собой, гордость за свои маленькие достижения и еще один прожитый без увечий день.

За тринадцать проведенных вместе дней у Анны и Романа случились целых две попытки сближения. Один раз, Анна точно помнит, она решила «пристать» к Роману на пляже по дороге домой с ужина в веселой компании таких же, как они, туристов, с которыми случайно познакомились в ресторане на открытом воздухе. Оба были сильно пьяны, и до завершающей стадии так и не дошло, однако Анна про себя решила, что «попытка засчитана». Она уже дошла до того, что стала считать и записывать все факты их близости в приложении на смартфоне. Где уж тут говорить о духовном, и какая уж тут химия. Второй раз Анна помнит весьма смутно – спать ей хотелось больше, чем Романа, и, расслабленная от вина, она уснула на середине и не знает, чем дело кончилось.

Роман же по-прежнему ровным счетом ничего ненормального в их отношениях не видел и был абсолютно уверен в том, что и Анна всем довольна. А Анна все глубже «загонялась» в яму депрессии. И чем ближе становилась дата возвращения к московской рутине и безрадостной зиме, тем гаже становилось на душе, тем страшнее было от неизвестности, тем беззащитнее она себя ощущала.

А пока Анна с истовой страстью фотографировала на телефон сочные экзотические растения и цветы, как будто составляя спасительный эликсир, способный утешить долгой холодной зимой, когда из света будет только искусственное офисное освещение, в котором все выглядит болезненным и унылым. Как ни старалась она фокусироваться на настоящем моменте, мысли все равно при первой же возможности уносили в тупик безрадостного грядущего. Грядущего, в котором придется что-то решать, и решение, каким бы оно ни было, может сделать ее безнадежно несчастной – она готовилась поставить Роману ультиматум – «или женимся, или расходимся». Всякий раз, когда она прокручивала в голове выдуманный разговор, она неминуемо представляла себе самый пессимистичный исход – Роман отказывается вести ее под венец, тем самым растаптывая остатки ее самооценки, и она остается одна встречать Новый год, 8 марта, свое тридцатилетие…

– Красавица, у тебя все в порядке!? Такая грустная, что я никак не мог мимо пройти! Я присяду? – не дождавшись разрешения, загорелый и незнакомец с совершенно выгоревшими на солнце бровями и волосами бесцеремонно плюхнулся рядом с Анной на свободный конец ее полотенца, пока она чуть не со слезами на глазах умоляюще смотрела на линию горизонта, моля Вселенную о спасении.

– А… да, все в порядке, я просто мужа жду… все хорошо… Думаю, Вам лучше уйти, боюсь, он может неправильно понять.

– О, да я, собственно, хочу предложить вам с мужем вместе посетить наши спа-программы – «Шоколадное наслаждение», «Кокосовый экстаз» … – он не успел закончить, как Анна закатила глаза и сделала красноречивый жест рукой, означавший, что она сыта по горло подобного рода предложениями, нарушавшими ее медитацию, но сейчас еще и обижена тем, как ловко незнакомцу удалось провести ее, завуалировав коммерческий интерес под попыткой якобы восхититься ее красотой.

«Наивная, подумала, что кто-то вот так подойдет к тебе на пляже знакомиться, да ты на себя сначала посмотри – три складки на животе, ноги-руки оплывшие, лицо какое-то одутловатое! Ну кому ты нужна?» – Анне уже не важно было, каков из себя торговец наслаждениями, главное было, что не она была ему интересна, а ее покупательская ценность. «А значит, не получит эго сладкой конфеты».

Тем временем из глади океанской выплыл, поигрывая загорелыми мускулами, Роман, и Анна сама себе позавидовала, каков красавец! Он шел прямиком к ней, и, завидя незнакомца, подойдя, поцеловал чуть дольше, чем обычно, как бы заявляя: «это моя самка, и я с ней сплю, так что вон с пляжа». Продавец услуг решил не ждать дополнительных разъяснений и, немного смущенный, немедленно покинул территорию ста девяноста сантиметрового красавца Романа, даже не попрощавшись и не извинившись перед Анной за доставленные неудобства. Убедившись, что торговец удаляется и возвращаться не собирается, Роман потерял пробудившийся было охотничий интерес к Анне и, дружески потрепав ее по плечу, поспешил вернуться к инструкторам, ему не терпелось поделиться итогами «каталки» и своими достижениями, которые Анна вряд ли смогла бы оценить по достоинству.

Каждый вечер, на вид совершенно счастливые и посвежевшие от загара, с обветренными лицами, Анна и Роман садились на арендованный мотоцикл, надевая положенные по местным правилам безопасности выданные вьетнамцами шлемы, пахнущие стружками точеных карандашей, и направлялись ужинать.

На протяжении всей береговой линии, со стороны океана и напротив, через узкую проезжую часть, были расположены одно за одним открытые кафе, где местные жители готовили простые и очень аппетитные блюда из рыбы, морепродуктов, риса, свежих овощей. Меню у всех ресторанов практически не отличалось. Было всего лишь пару мест, что предлагали чуть больше разнообразия, а также заманивали посетителей каждый вечер чем-нибудь новеньким – то крокодилом, то акулой, готовящимися на вертеле прямо на улице, перед входом. Текст меню везде был представлен на трех языках – вьетнамском, английском – и русском, а также снабжен полинявшими фотографиями готовых блюд. Собственно «меню» это громко сказано – гостям выдавались замусоленные папки формата А4 с файлами, в которые вложены были не первой свежести распечатанные на обычном цветном принтере страницы с ассортиментом, кратким описанием и иллюстрациями предлагаемых яств.

Русский язык в туристической части острова был явно популярнее всех прочих, в том числе вьетнамского – и вывески магазинов и спа-салонов, и ценники в магазинах, и даже названия некоторых отелей – все здесь было на русском. Причиной тому – близость состоятельного Дальнего Востока, для которых Вьетнам все равно, что для москвичей вожделенная Турция. Потому и персонал сферы услуг прекрасно владеет русским языком. Русских тут действительно много – но москвичей и жителей других доуральских городов из них процентов десять – пятнадцать. Анну это засилье русской речи не порадовало – для того и стоит уезжать так далеко, чтобы «позабыть, кто ты и откуда», благо отличное знание английского языка позволяет объясниться практически в любой стране.

День на девятый Анна начала ощущать себя местной жительницей – еще бы, они с Романом уже успели обойти все местные заведения, перезнакомились со всем инструкторским составом кайт-станции и другими активно-отдыхающими, несколько раз участвовали в ежевечерних играх в «Мафию», которые устраивались инструкторами, чтобы сдружить туристов между собой.

Роман не отставал, а порой и перегонял свою девушку в «ассимилировании» на заморской земле – вовсю освоился с местным дорожным движением и самоуверенно гонял на мотоцикле, давая фору жителям Муйне.

Дорожное движение в Азии заслуживает отдельной строчки – чего тут только не увидишь. Однажды на крохотном мопеде мужчина вез двоих жирных свиней, связав их между собой и водрузив сзади на багажник вдоль. Головы и пятые точки хряков свисали по бокам по обе стороны от просевшего под тяжестью бедного «дырчика». В другой раз девушка везла на мопеде грудного ребенка, просто держа его одной рукой, а другой держась за руль транспортного средства. Кошек и собак въетнамцы сажают на мопеды прямо под ноги, и те там спокойно сидят, озираясь по сторонам и нюхая воздух.

Во Вьетнаме все по-настоящему, все в масштабе, в особенности дождь. Однажды Анна с Романом стали свидетелями настоящей бури, по местным меркам, обычного дождя. Меньше чем за минуту на них вылилось такое огромное количество воды, что они вымокли до нитки, а по дороге разлились такие глубокие лужи, что колеса «дырчика» были в воде больше чем наполовину. Дождь перестал также быстро, как и начался. Палящее солнце тотчас высушило одежды и дороги и через полчаса о буре уже ничего не напоминало.

-14-

К середине своего отпуска Анна и Роман настолько пообвыклись, что перестали вспоминать о той жизни, которая ожидала их «на паузе» в Москве.

Роман вообще особо никогда не страдал рефлексией, чего нельзя сказать об Анне. Но даже и Анна на время отвлеклась от московских забот и стала жить настоящим моментом – какое масло для загара лучше купить, куда пойти ужинать вечером, отработке каких элементов уделить больше внимания на следующем уроке по кайтсерфингу.