«Парень из Винслоу» начался, и Сэди вместе с шестью другими мужчинами уставился в телевизор, стоявший на высоте в десять футов на маленькой полке, прикрепленной к стене.

Бенджамин обратился к Джорджио:

— Ты слышал рассказ про маленького мальчика, который пришел в школу и сказал: «Простите, что опоздал, мисс, мой отец сгорел сегодня утром»? «Это ужасно, — ответила учительница. — Он сильно обгорел?» На что ребенок сказал так: «Они там, в крематории, не заботятся об этом, мисс, мать их!»

Буквально все в комнате отдыха разразились хохотом.

— Ты чокнутый, Дейвс! — весело сказал Рикки. Бенджамин пожал плечами и по-детски захихикал.

— Если не будешь смеяться, сойдешь с ума, не так ли? А как насчет этого? Вот!.. — Он принялся рассказывать следующий анекдот.

Спустя минуту все снова громко захохотали. Когда шум стих, Сэди громко и властно сказал:

— Если ты не прекратишь шуметь, Бенджамин Дейвс, не получишь пирога. Я хочу смотреть фильм!

Дейвс ссутулился и округлил глаза, изображая испуг. Это вызвало новый взрыв смеха.

— Я тебе сказал, Дейвс!..

Теперь в комнате отдыха стоял сладостный аромат от готовящегося пирога, и Сэди знал: еще до того, как пирог будет готов, те, кто надеялся получить хотя бы кусочек, станут предлагать ему сигареты, чай, кофе.

Чоппер и Рикки по-прежнему злобно таращились друг на друга, а остальные мужчины все так же следили за ними. Разговоры смолкли, наступила вязкая тишина. Джорджио начал играть в шахматы с Лероем.

— Похоже, между этими двумя вот-вот начнется ссора. Левису вряд ли это понравится, — тихо проговорил Джорджио.

Лерой пожал плечами и взял черную пешку Джорджио.

— Пускай сами разбираются. Если Рикки понадобится помощь, то я здесь, рядом, как и весь черный контингент. Но пока не впадай в истерику, Джорджио. Левис может и не вернуться. Мы же не знаем, что там происходит.

— А что будет, если он вернется? — раздраженно спросил Джорджио.

— Тогда будем держать ушки на макушке. Ты сосредоточишься, наконец, на игре? Пожалуйста, возьми себя в руки. Я серьезно отношусь к шахматам. Не оставляй, к примеру, свою королеву без прикрытия, как ты делал, когда играл с Левисом. Я-то не упущу такого шанса…

Джорджио стиснул зубы от такого прозрачного намека. И сделал ход. Неожиданно воздух разрезал пронзительный вой пожарной сирены. Обратив лицо к потолку, Джорджио почувствовал легкий запах дыма. Сэди вскочил со стула.

— О, мать его за ногу, это пирог подгорает! — Он бросился из комнаты.

Остальные, успокоившись, расселись по своим местам. Но вой сирены все так же разносился по всему крылу.

— Выключите эту проклятую штуку! Мы пытаемся сосредоточиться! — проревел Лерой.

И тут в комнату проникла более плотная волна запаха. Сэди пронзительно закричал. Все в рекордное время катапультировались со своих стульев, и коридор вдруг оказался заполнен людьми.

Джорджио только теперь заметил одну странность: тюремщиков нигде не было видно. Черный дым валом повалил из блока камер. И прежде чем заключенные попали туда, все поняли, что произошло…

Тимми горел, как чучело Гая Фокса. Его тело без движения распростерлось на койке. Стоял сильный запах резины и еще какой-то густой смешанный смрад. Джорджио сморщил нос, пытаясь вспомнить, где он раньше слышал такой запах. И, бросив взгляд на то, что еще недавно было лицом Тимми, он вспомнил… Кто-то надел ему на голову резиновую маску, и теперь резина сгорала вместе с кожей.

Сэди был вне себя и пронзительно кричал. Рикки сильно ударил его по лицу, чтобы тот замолк.

Теперь в коридоре стало тихо, если не считать потрескивания, исходившего от тела Тимми, которое все больше охватывал огонь. Даже пожарный колокол умолк. Руки Тимми были объяты огнем — они на глазах скрючивались в языках пламени.

Джорджио догадался, что Тимми еще жив, но каким-то образом парализован.

Он подбежал к дверям в торце коридора и начал колотить в них, выкрикивая:

— Войдите сюда и приведите этих долбаных пожарных! Он еще жив! Он еще жив!

…Всем показалось, что прошла вечность, прежде чем в коридор беспорядочной толпой ворвались четыре тюремщика с принадлежностями для тушения. Теперь они казались здесь совершенно неуместными, и все удивленно уставились на них. Эти так называемые пожарные были зачем-то вооружены.

— Сейчас же расходитесь по камерам! Ну давайте! Нам не нужны из-за вас неприятности.

Заключенные уставились на тюремщиков, потом посмотрели друг на друга.

— Тимми горит, черт побери! Приведите же врачей!

— Чем быстрее вы уберетесь в камеры, тем быстрее мы пошлем за медиками. А теперь пошевеливайтесь! — Последние слова они буквально проорали.

Заключенные, не раздумывая больше, подчинились.

Прежде чем Джорджио вернулся в свою камеру, в его мозгу четко отпечаталась картина горевших рук и ног Тимми. Сэди корчился от горя там же, в камере.

— Ох, выключите пирог с ревенем, приготовленный Сэди! Ладно, мистер Джексон? Не давайте ему сгореть дотла, — раздался голос неунывающего Бенджамина Дейвса.

Джорджио повалился на нижнюю койку и заложил руки за голову: «Мне надо срочно убираться из этого места… Мне надо выбраться!»


Джоджо О'Нил сразу не понравился Донне.

Он был одет в синий шелковый костюм от Армани с белой водолазкой и обут в ботинки фирмы «Тимберленд». Все это плохо сочеталось со смазанными бриолином и зачесанными назад волосами, плохими зубами и болезненно желтоватой кожей. Глаза Джоджо, казалось, слишком многое в жизни видели; и вообще они состарились раньше, чем остальной его облик. Он говорил громко и с сильным ливерпульским акцентом. О'Нил посмотрел на Донну так, словно она была куском мяса.

— Ну, вот, Алан, значит, ты приехал. А это старушка Джорджио, что ли? — Джоджо налил себе в стакан выпивки и встал перед камином с таким видом, словно это был его дом, а не Джека.

Донна заметила, что Алан смотрит на этого человека с ненавистью, и почувствовала уколы страха.

— Ты все так же тщательно одеваешься, как я вижу, Джоджо. Где ты сейчас покупаешь вещи — в магазине Оксфама или в «Сэлли Армии»?

Джоджо весело рассмеялся и помотал головой:

— У тебя нервы будь здоров, Кокс. Приезжаешь сюда и спрашиваешь о какой-то ерунде. Когда Джек сказал мне, что тебе нужно, я чуть не обмочился от смеха. Вы с Бруносом — парочка мерзких заморышей. И чем скорее вы это поймете, тем лучше.

Алан встал, и Донна ощутила, как атмосфера в комнате будто сгустилась от ненависти. Джек начал было подниматься со своего места, но Алан слегка толкнул его в грудь — и он сел назад как ни в чем не бывало.

— Даже не думай об этом, Джек. Я всегда таскаю с собой страховку, и ты это знаешь. Если со мной что-нибудь случится, пятьдесят парней немедленно возьмут в руки оружие, действуя жестко, как неудержимые маньяки. Запомни о разделе «юг-север», сынок. И держись от всего этого подальше… — Алан подошел к Джоджо, который был примерно того же роста и сложения, что и Кокс, но, скорее, рыхлый, чем такой сильный, как и подтянутый на вид Алан.

— Я тебя не люблю, ты — раздолбай, О'Нил, но ты должен мне и должен Джорджио. А теперь я приехал, чтобы получить сполна за нас обоих. — Он обернулся к Джеку. — Я удивляюсь тому, что ты еще имеешь какие-то дела с ним. Ведь ты семейный человек, да и вообще. А я-то думал, что ты противишься этому. Ну, так вот: вы оба знаете, что я убил человека за меньший грех, чем этот сутенер сейчас совершает. И клянусь, я вырву тебе руки и ноги, Джоджо, черт бы тебя побрал, если ты еще будешь меня доставать. Понял?

Джоджо выпрямился, лицо его на некоторое время застыло, как маска. Донна не могла даже представить себе, о чем он думает. И потом, без всяких к тому оснований, этот человек вдруг улыбнулся широкой, добродушной улыбкой, однако, надо отметить, глаза его при этом не улыбались.

— Я следил за тобой, пока ты отсиживался, Алан. Я тебе ничего не должен, мать твою, дружище. Я обеспечил все необходимое, чтобы тебе в тюряге было хорошо, обо всем позаботился. Но ведь тебе надо было сработать на публику, не так ли? Ты не мог подкараулить этого сутенера Чинки в темной аллее. Любой мог поступить так, только не ты — Здоровяк Алан Кокс. Тебе обязательно нужно было сделать это при всех — даже при паршивых туристах! Я тебе ничего не должен, это вы мне должны, приятель. Условия сделки я выполнил. И никогда не подставлял тебя. Мы все здесь потеряли немало денег из-за тебя, дружище. Потеряли целое состояние… Донна понятия не имела, о чем они говорят, и на ее лице отражалось недоумение.

— Ты ни разу не прислал мне в тюрьму даже мерзкого клинка в буханке хлеба, дружище. Это Джорджио помогал мне и моей семье. Джорджио! Он приезжал ко мне, а ты сбежал, подлец. Ты унес ноги так быстро, что удивительно, как тебя потом не попросили бежать на чемпионате Игр доброй воли! — Теперь голос Алана звучал разъяренно. — Ты должен мне, ты, жалкий кусок дерьма! И ты всегда будешь должен мне, потому что я убил человека, которого ты хотел вывести из игры. Сделал из меня удобного мальчика для битья, а потом я узнал от Джорджио, что твои-то руки были в перчатках, как у того китайского урода. Поэтому лучше не зли меня сейчас, парень. У меня не такое настроение, мать твою! Мне никогда не нравились сводники или сутенеры, и тебе должно быть об этом известно лучше, чем кому-либо другому!

Донна заметила, как Джоджо стиснул зубы и поиграл желваками, прежде чем ответить:

— Ну так что ты хочешь, чтобы мы сделали? Если для тебя все это разгребет Джокс…

Алан нетерпеливо перебил его:

— Не мели языком, как чертова задница. Ты понимаешь, что я не могу приезжать сюда ежедневно — по утрам, днем или ночью. Я хочу, чтобы вы двое наблюдали за всем, что происходит здесь. И я также хочу, чтобы вы подобрали для меня еще один безопасный дом, при строительстве которого никогда не фигурировало ни имя Джорджио, ни мое имя. Ты знаешь, что мне нужно, О'Нил, ты не раз делал подобное для других. Можешь ныне использовать свой богатый опыт в моих интересах и в интересах Джорджио. Делаю тебе еще одно предупреждение и даю шанс исправиться. Брунос попал в большую передрягу; положение его тяжелее, чем ты можешь себе представить, приятель. Так что будь осторожен. У него есть друзья в странных местах, у старика Джорджио, и также у меня. Будьте поосторожнее с теми, с кем намереваетесь говорить, ребята. Потому что я для них вроде травки в раю — и они расскажут мне потому все. Вот почему я здесь и требую помощи от вас, и вам придется выполнить то, о чем я прошу.