— Он так сильно ударился. Надеюсь, с ним все в порядке?

Нежные черты девушки с длинными высветленными волосами не соответствовали ее грубому голосу.

— Он всегда падает. Ничего, переживет.

Донна, в свою очередь, пристально взглянула на нее.

— Мы с вами знакомы? Я заметила, что вы не сводили с меня глаз.

Девушка непринужденно улыбнулась.

— Я не сводила глаз с вашего костюма, вот что. Он очень красивый.

Донна расслабилась.

— Честно говоря, костюм этот у меня давным-давно, и он хорошо подходит для дальних поездок. А это ваш сын? Вот уж он действительно красивый.

— Нет. Я приехала сюда с сестрой. И присматриваю за племянником, пока она на свидании… Двери уже открываются: Вам лучше отойти, иначе потом сто лет будете собирать кости.

Донна нежно взъерошила волосы ребенка.

— Спасибо. Он такой милый! Вашей сестре очень повезло, — произнесла она.

Ребенок тихо плакал, прильнув к своей молодой белокурой тетке.

Донна проводила девушку взглядом, пока та выходила из ворот тюрьмы, и начала проталкиваться через толпу остальных посетителей. Предстоял обычный обыск, сверка ее лица с фото в документах, а потом ее должны были отвести в комнату для посещений. Донну преследовал уже привычный всепроникающий запах дешевых духов и конфет. Кивая направо и налево знакомым, она прошла все процедуры и, наконец, сдав сумку на хранение в шкафчик, оказалась в комнате для посещений. Металлический скрежет многократно захлопывавшихся за ее спиной дверей давал ей некоторое представление о том, что может чувствовать Джорджио, изо дня в день находясь в этой обстановке.

Донна с удивлением констатировала, что Джорджио уже на месте и явно ожидает гостя. На лице его тоже застыло удивление: он был приятно поражен. Она бросилась к нему, испытывая искреннее и страстное желание поскорее коснуться мужа.

— Держу пари, ты меня не ждал. Ведь правда? Я уговорила Пэдди отдать мне его талон на посещение. Это здорово, что я в свое время на все ордера поставила собственное имя. И ведь это была моя идея, не так ли? Если нас не вычислят, я смогу и дальше жульничать. И мы будем чаще видеться друг с другом.

Изумленный Джорджио смотрел на нее так, словно никогда раньше не видел.

— Ну что — ты не собираешься меня поцеловать?

Он притянул Донну к себе и крепко поцеловал в губы.

— Вряд ли что-либо могло бы меня больше удивить и сильнее обрадовать, — произнес он. — Я ждал либо Пэдди, либо Стефана. А теперь, когда увидел тебя, просто оказался на седьмом небе. Как ты, любимая?

Довольная собой, поскольку ей удалось устроить мужу сюрприз, Донна сказала:

— У меня все прекрасно, мистер Брунос. А теперь садись: сегодня я раздобуду нам чай, «КитКат» и батончики «Марс». Ради этого я разбила свою копилку!

Спустя десять минут они сидели рядом, держа друг друга за руки.

— Честно признаюсь, Джорджио, я выудила у Пэдди ордер на посещение не без причины. Завтра я уезжаю в Шотландию с Аланом Коксом. Мы должны увидеть одного человека, чтобы поговорить с ним насчет побега! — Донна заметила, что у Джорджио резко изменилось выражение лица, и вопросительно посмотрела на него. — В чем дело, Джорджио? Я-то думала, ты будешь вне себя от радости.

Он больно стиснул ее руку.

— Что ты хочешь этим сказать — «Уезжаю в Шотландию с Аланом Коксом», а? — Лицо Джорджио сделалось совсем мрачным.

Но он еще больше удивился, когда Донна неудержимо расхохоталась. Она откинула назад голову и буквально зашлась в громком хохоте.

— Перестань, Донна, на нас все смотрят.

Она закрыла ладонью рот, подавляя смех. Плечи у нее еще тряслись от сдерживаемого веселья.

— О, Джорджио, да тебе просто цены нет! Что ты подумал? Поверить не могу — ты меня ревнуешь! На самом деле ревнуешь. Ты уговариваешь меня заняться всем этим, а когда доходит до дела, то начинаешь ревновать. Если бы это не было так смешно, то я по-настоящему рассердилась бы…

Джорджио уловил за ее шутливыми словами скрытый гнев. Уже не в первый раз он мысленно говорил себе: «Насколько же сильно изменилась моя малышка жена!» Она задавала ему вопросы, не боясь бросать мужу вызов, высоко держа перед ним голову. Никогда она не вела себя так до его заточения в тюрьму «Паркхерст». И все же он понимал: она абсолютно права. Мысль о том, что Донна едет вдвоем с Аланом Коксом на уикенд, застряла у него в голове, как кость в горле. Он ожидал, что Алан будет сам делать всю рутинную работу, а Донна послужит лишь посредником, чтобы передавать сообщения; Джорджио не предполагал, что Кокс глубоко втянет ее в дела.

— Донна, я думаю, мы должны кое-что обсудить прямо сейчас. Дорогая, я хочу, чтобы ты была просто посредником, и не более того. Сейчас ты должна забыть об идее увеселительной поездки в Шотландию. Ты ввязываешься в опасные вещи. В действительности же чем меньше ты будешь знать об этой стороне дела, тем лучше для тебя. Скажи Алану, что я поручаю ему держать тебя в отдалении от всего этого… Какую игру он там затевает, черт бы его побрал?! Какой будет следующий шаг? Вы собираетесь устроить здесь стрельбу с долбаного вертолета или что-нибудь еще в этом роде?

Донна ледяным голосом ответила мужу:

— Нечего тут ругаться, Джорджио Брунос. Иногда я просто поражаюсь, какого черта ты себе такое позволяешь? Ты убедил меня поставить на кон мою свободу, передать мою жизнь в руки Алану Коксу. А теперь у тебя хватает наглости устраивать мне сцены ревности и приказывать не делать того, о чем сам же просил? До тебя когда-нибудь доходило, — пылко продолжала она, — что я, к примеру, вхожа во многие места, куда заказаны пути тебе или Алану Коксу? И что я самое лучшее прикрытие, чем кто-либо для того, что мы сейчас делаем? И что у меня немного больше мозгов в голове, чем ты, судя по всему, считаешь? И, наконец, что я хочу тебе как можно лучше помочь? Мне хватает и мнения Алана Кокса насчет того, что от меня толку столько же, сколько от каминной решетки из шоколада. Недоставало только аналогичной позиции мужа! Заявлять мне об этом прямо в лицо? Большое вам спасибо! Так нужно ли мне продолжать в это ввязываться? Или, может, лучше попросту найти себе любовника? Многие женщины так и поступают, ты же знаешь.

О, я не так зашорена, как ты думаешь, и все прекрасно вижу и слышу. От иных разговоров, что ведутся на переправе, даже ты покраснел бы. Так скажи мне, дитя мое, что мне делать?..

Джорджио слушал ее с нарастающим раздражением: «Но мне нужна эта женщина! И она нужна мне больше, чем я нужен ей. Это уже не моя маленькая Дон-Дон, которая могла появляться и исчезать, повинуясь моему капризу. Нет, это взрослая, самостоятельная женщина…» За все годы, прожитые с нею, она никогда не казалась ему такой желанной, как сейчас: волосы у нее растрепались, глаза сверкали, лицо пылало. У нее был, как он это называл, вид человека, до которого «только что все дошло». И Джорджио многое отдал бы за то, чтобы между ними установилось взаимопонимание.

— Прости меня, Донна. Я переживаю за тебя, дорогая.

Она слегка расслабилась и тихо проговорила:

— Жаль, что ты раньше так не переживал до того, как все это случилось. Тогда ни один из нас не сидел бы сейчас здесь.

Отчаяние человека, утратившего надежду, так явственно отразилось на лице Джорджио, едва Донна произнесла эти слова, что она почувствовала себя записной стервой. Она нежно погладила его по щеке и прошептала:

— Я люблю тебя, Джорджио. Христос знает, что я люблю тебя всеми фибрами души. В первый раз я по-настоящему могу быть тебе полезной, могу стать вровень с тобой. Разве ты не понимаешь, как я сама из-за всего этого переживаю? Мы не говорили по душам больше десяти лет, с тех пор как потеряли нашего мальчика. У меня есть причины не останавливаться, продолжать это дело. Я хочу, чтобы ты вернулся, хочу, чтобы ты был рядом. Можешь ли ты, по крайней мере, это понять? После моих первых страхов и волнений по поводу того, что делается, теперь я окончательно решилась и готова на все. И как ты теперь можешь отвергать мою помощь? Я буду помогать тебе любыми способами, какими смогу, — мягко продолжала она. — Пока ты заперт здесь, я только наполовину жива. Это все равно, как я была бы заперта вместе с тобой. Позволь мне помочь тебе, дорогой. Позволь мне работать на тебя, вместо тебя и ради тебя. Хотя бы сейчас, Джорджио, не бросай «нет» мне в лицо после всех бед, что я пережила…

Джорджио с трудом перевел дух: «Эту женщину не заменит мне никто на свете! — Интуитивно он так и чувствовал: пока Донна будет привязана к нему, ему не о чем беспокоиться. Приступ мелочной ревности у него прошел так же быстро, как возник. — Все в точности, как я сказал Сэди: мне нужно поджарить другую рыбку».

— Прости меня, Донна. Пойми, ты очень привлекательная женщина.

Теперь она улыбнулась ему нежно и тепло:

— Я рада, что ты наконец-то это заметил, Джорджио.

Он машинально провел рукой по лицу. Джорджио мог чего угодно ожидать от этой встречи, но сегодняшняя Донна — с ее вновь обретенной независимостью — никак не укладывалась у него в голове.

— Кстати, я на днях выставила наш дом на продажу, — неожиданно объявила Донна. — Ну-ка отгадай, что после этого произошло? Ко мне сегодня с визитом заехала Банти Робертсон собственной персоной, чтобы предложить сделку!

— Что именно этой паразитке было нужно? — помрачнел Джорджио.

— Ну, знаешь, это просто смешно. Джорджио. Я была поражена, когда увидела ее на своем пороге. Ты помнишь, я говорила, как она обходилась со мной с того дня, как тебя увезли. Меня разозлило, что она уже прослышала о продаже дома, потому что еще не было ни объявления в разделе «Продается», ни чего-либо другого. Хотелось все сделать по-тихому, как ты меня просил. А любой, кого устроила бы цена, получил бы цветную брошюру. Я не собиралась позволять людям с утра до ночи стучаться ко мне в дверь только для того, чтобы осмотреть дом. Ведь именно ради этого большинство и ходит. Я звонила агенту по недвижимости и высказала ему свои соображения на этот счет.