Я включила какой-то очередной фильм из коллекции Никиты, чтобы хоть как-то отвлечься. Выбрала с пометкой "кишки и кровища", надеясь, что зрелищность данного сюжета хорошо приковывает к себе внимание зрителя.

…В шесть часов он не приехал.

В половину седьмого его все еще не было.

Я смотрела, как на экране меняются картинки, что-то происходило. Кто-то кричал, кого-то ели, вроде даже живьем, кто-то размахивал бензопилой, из отрезанных частей тела хлестали фонтаны крови и все это ничуть меня не задевало.

Танкалин позвонил без пятнадцати семь. Он был пьян.

— Слушай, — шумно выдохнул, — у меня тут… не получается в общем никуда!

На заднем фоне грохотала какая-то музыка, смеялись и разговаривали люди.

— Костя, иди назад, пока мы окончательно не продули, — крикнул не очень трезвый женский голос.

Он на секунду оторвался от трубки.

— Сейчас, я же сказал! — раздраженно крикнул в ответ.

— Так вот, — вернулся, — не могу м-м-м приехать, извини. Я тут… плохо себя чувствую. Голова после перелета жутко болит.

— Танкалин, так пиццу или суши? — опять завопил кто-то издалека.

— Да чтоб… — неразборчиво пробормотали в трубку.

Я очень быстро отключилась, так и не сказав ни единого слова.

Дома была тетя Тамара, которую видеть сейчас я не могла. На улице в моем состоянии появляться не стоило, к друзьям соваться тоже — они захотят объяснений и разговоров по душам. Я не хочу. Но к счастью на работе никого и, судя по тому, что сегодня выходной, уже никого не будет.

Я уселась на диванчик и уставилась в стену.

Мне нужно идти дальше. Потому что если я остановлюсь, я пропаду. Совсем пропаду, раз и навсегда. А у меня тетя, которая гордиться мной больше, чем только можно представить. Иногда мне кажется, что гордиться незаслуженно… И мама, которая полжизни проторчала на рынке, отдавая мне последнее и заслужила, чтобы теперь я о ней позаботилась. И я сама… могу рассчитывать только на собственные силы. У меня есть цель, которая еще не достигнута и я должна как можно более плотно ей заниматься. Не стоит останавливаться и забывать о цели даже на секунду.

А теперь еще одно. Чтобы идти дальше я должна переступить через… это. А чтобы переступить, придется признать. Увидеть врага в лицо.

Я закрыла глаза и призналась самой себе в самом страшном — я по уши влюблена в… эту сволочь. Никто из сплетников не ошибался, все так и есть. Эта влюбленность настолько сильна, что голова начинает кружиться всего лишь при одной мысли о нем.

Новость я приняла. Потом примерно час искала по интернету и читала статьи, где любовь объясняется животным инстинктом размножения, а влечение основывается на химических сигналах организма — феромонах. То, что доктор прописал. Стоит разобраться в структуре какого-нибудь процесса, разгадать его, вывернуть наизнанку и все становиться проще. Должно стать!

Я окончу институт, не отвлекаясь ни на что. И больше не позволю Танкалину сбивать меня с дороги своими бзиками, хватит! А потом я устроюсь на отличную работу, заберу маму и найду самого лучшего в мире мужа. Я буду его любить, хотя сейчас в такое и не верится, у нас будут дети, мы будем жить долго и счастливо и даже умрем в один день, как в сказке!

Но это будет потом, сейчас приоритет другой — учеба.

Как же глупо я попалась… всего-то один звонок и пару улыбок. Чтобы я еще хоть раз!

Все. Хватит!

Как ни странно, встретившая меня дома тетя Тамара ничего подозрительного в моем поведении не заметила.

Следующим утром я начала новую жизнь.


Прошла неделя. С девчонками мы по привычке утром встречались на крыльце. Настя рассталась со своим молодым человеком и находилась в состоянии свободного поиска. Соня последнее время постоянно опаздывала и пока мы ее ждали, я стояла рядом с Настей и выслушивала ее рассуждения на тему, где бы найти такого, чтобы соответствовал (и далее бесконечный перечень пунктов). Надо признать, пункты менялись каждый день, некоторые пропадали совсем, некоторые хаотично перемещались вверх-вниз. Но независимо от этого, сколько бы мы не смотрели по сторонам, ни одного подходящего Насте кандидата ни разу не обнаружили…

На бухучете преподавательница предложила желающим дополнительное занятие в среду вечером за чисто символические деньги. Я тут же согласилась. Все, что имеет уклон в математику и анализ итак дается мне легко, но зато вечер будет занят и занят делом. Девчонки подумали немного и тоже записались, а потом все время до обеда вздыхали и прикидывали, не зря ли. Даже надоели, честное слово, ну не хочется — пойди и откажись, чего мне-то голову морочить? Поэтому, когда мы вошли в столовую и я увидала Стоцкого с Цукениной, то быстро воспользовалась моментом, сказала девчонкам, что у меня к Стоцкому важный разговор и быстро смылась.

Как ни странно, с самого начала занятий Цукенина ходила в нашу столовую, а не Стоцкий с ней в элитную. Я вообще думала, он не из тех, кого смущает, когда женщина за него платит, а оно вон как повернулось…

Необычная вообще пара из них получилась. Встречались они гораздо чаще, чем нужно для дел, на основе которых их пара и образовалась. Они почти всегда приезжали вместе и уезжали после занятий тоже вместе, Цукенина за рулем, Стоцкий с невозмутимым видом рядом. Иногда он ждал ее под аудиторией, а после молча провожал в другую. Я вообще ни разу не видела, чтобы они о чем-то говорили, разве что парой фраз перекидывались, но судя по всему оба чувствовали себя вполне комфортно. Цукенина все еще общалась с Альтиной, но уже очень редко, только в случаях, когда отсутствовал Стоцкий, так что та нашла себе другую компанию — ту самую, где Векина, Зайцева и последняя мисс Вероника. Векина, кстати, давно уже встречалась с каким-то малоизвестным троюродным племянником главы одного из десятка крупнейших банков страны Андреем, который был немного туповат, но зато смотрел он на Асю так жадно, будто хотел облизать прямо здесь и сейчас. После Танкалина ей, видимо, такой взгляд был в новинку.

Сам Танкалин появлялся среди Бшников, но без баб. Вероника ходила кругами, но он ее игнорировал. Впрочем, это уже было неважно.

Так вот, сбежав от стонущих в припадке неуверенности девчонок, я напросил на компанию к Стоцкому с Цукениной. Они неожиданно вежливо согласились. Неужели тренируют на будущее королевскую невозмутимость? Занятно. Обед обещал быть спокойным, но стоило усесться за столик, как к нам подошел некий первокурсник Роман Ольховский. Странный, кстати, первокурсник, потому что в институт он попал прямиком из армии, и никто не знал как именно, влиятельных родственников у него вроде не имелось, платить за него было некому, но так или иначе, он поступил.

Откуда он знаком со Стоцким я тоже не знала. У Романа было очень простое лицо, из тех, что легко теряются в толпе. Еще он был немного лопоухим, но растрёпанные волосы удачно уши прикрывали. Волосы темно русые, глаза светлые и морщинки в уголках глаз, когда он улыбался как-то всем лицом сразу.

— Можно я с вами посижу? Не люблю есть один, — обратился к Стоцкому. Видимо, желание и согласие слабого пола его не особо интересовали.

Стоцкий равнодушно кивнул. Цукенина кисло улыбнулась (приветливо, видимо, не получалось). А я и вовсе его проигнорировала.

Роман совершено не обладал чувством субориентации и общался со всеми одинаково, так сказать по-братски, вне зависимости от их общественного положения.

Цукенину, к примеру, спросил, чего она нацепила такие узкие брюки, передавит живот и все, детей не будет. Та даже поперхнулась от подобного замечания, но промолчала, разве что глаза округлились. Ольховский решил, что от ужаса, потому что она прониклась, а я уверена — от его наглости. Не привыкла Олеся к такому простецкому обращению.

На меня Рома смотрел с интересом, примерно половину времени — в лицо, вторую половину — на грудь, но к счастью молчал. Я ушла первая, оставив Стоцкого самого развлекать его знакомого.

Обед, в общем, получился не самым удачный. Зато девчонки за это время успокоились, решили, что разок дополнительные занятия посетят, а после и решат окончательно, надо ли им это. День закончился в блаженной тишине.

На следующий день за обедом Роман не нашел в столовой Стоцкого (они опаздывали), если вообще искал, потому безо всякого смущения присоседился за столик, где уже сидела я с Соней и Настей. Судя по лицу последней, она тут же принялась оценивать его на предмет возможности сделать своим молодым человеком. Не знаю уж, что она решила, но в конце обеда Роман спросил сразу нас всех.

— Что вечером будете делать?

Мы задумались. Не над ответами, а пытаясь понять, зачем ему сразу все трое?

— Работать, — ответила я.

— В кино пойду. Со своим парнем, — подчеркнула Соня.

— Пока ничего, — решила, наконец, Настя.

— Ясно. — Судя по тому, что его взгляд остановился снова на мне, охладил его пыл именно мой ответ. Неужели у меня появился собственный поклонник?

Было немного смешно, но вскоре я о нем забыла. Вечером на работе должен был появиться Танкалин младший, и если в институте я его общество легко игнорировала, на работе такого не получится. Но с другой стороны, все равно рано или поздно придется учиться общаться с ним прилюдно, так что надолго откладывать разговор тоже смысла нет, только хуже будет.

Придя на работу, я первым делом навестила Никиту, но он был занят, срочно писал какую-то программу, в такие моменты его лучше не трогать. Он, конечно, не кусается, но смотрит с таким нетерпеливым презрением, что хочется превратиться в червяка самостоятельно, чтобы такое великое существо, как он, не тратило на тебя свои божественные силы.

Пришлось вернуться за стойку к своим прямым обязанностям без предварительного часового ритуала чаепития.

Танкалин появился почти сразу же — классические брюки со стрелками, блестящие туфли. Стрижка, когда волосок к волоску, однотонный свитер с треугольным вырезом. Ничего хотя бы отдалено напоминающего ту одежду, в которой он прилетел из Англии, я на нем больше ни разу не видела. Да и неважно это уже…