— Очень даже похожа. Спортсменка, комсомолка и просто красавица. Как на тебя посмотришь, так сразу эти мысли и возникают, — ответил Тимур.

— Надо срочно менять образ. Достану из шкафа платье и приду так завтра на работу. А грузить все равно заставят.

— Тебе бы сейчас теплую ванну. Массаж. Как тебе такое предложение?

— Я ждать пока вы там освободитесь не буду. Спать лягу.

— Вот так всегда. Только придумал гениальное предложение, а она спать ложится. Оля, давай с тобой завтра встретимся и на брудершафт выпьем.

— Не буду я с вами пить.

— Заодно и перестанешь мне выкать.

— Если перейти с официального тона, то значит надо сокращать дистанцию. Я ее сокращать не хочу. Даже в планах этого нет.

— Хочешь сказать, что у меня нет шансов от слова совсем?

— С вероятностью девяноста семь процентов, что нет.

— Это ты мне три процента всего лишь оставила? — Тимур рассмеялся. — Не, я так не согласен. Давай хотя бы тридцать.

— Я вам уже все говорила…

— Завтра гулять пойдем?

— Если сегодня будет такой же день, как и сегодня, то не пойду. Я еле иду.

— Можем и покататься. Я сегодня машину из ремонта забрал.

— Бензин дорогой. А вы без работы. Так что нет.

— Спасибо за то, что ты так обо мне переживаешь, но работу я нашел. Завтра выхожу. И пока я не настолько без денег, чтоб не в состоянии покатать симпатичную девушку? Я сегодня подработал. Так что монетки появились.

— Знаю я вас таких любителей покатать. Завезете в дикие места, а мне потом слезы вытирать? Не хочу.

— Ну вот, опять меня в маньяки записала. Даже не было таких мыслей. Наверное, я стал слишком старым. Не привлекают меня приключения на свежем воздухе. Особенно когда есть свободная квартира и удобная кровать. На ней намного удобнее целоваться, чем на улице. Даже в машине будет неудобно. Там же толком не развернуться.

— Я это обсуждать не хочу.

— Почему? Ты сама все время меня в чем-то подозреваешь. Нужно же мне хоть оправдаться. Объяснить, что ты не права. Ты сразу тему сворачиваешь. Если нет аргументов, то это не повод сворачивать разговор.

— Решили мне лекцию прочитать? — хмыкнула Оля.

— Пояснить свою позицию. Так завтра пойдем гулять?

— Давайте отложим до выходных.

— Не пойдет. У нас всего с тобой три летних месяца. Двадцать четыре выходных дня. Это же меньше чем самый короткий месяц в году! Минус вычитаем какие-нибудь неотложные дела, которые помешают нам встретиться. Плохую погоду. И в итоге получается, что половину дней мы с тобой просто упустим. Ладно, я не такой пессимист, как ты с тремя процентами, — Тимур усмехнулся. — Допустим, у нас с тобой останется шестнадцать выходных, которые мы проведем вместе. В среднем мы с тобой гуляем по шесть часов. Итого умножаем на шестнадцать дней и делим на двадцать четыре. Выходит, что с тобой вместе я смогу за это лето провести где-то четверо суток. Мне этого мало.

— А сколько надо? — рассмеялась Оля.

— Намного больше. Я тебя хочу видеть чаще.

— Только меня не спросили. Может я вас видеть не хочу.

— Ты со мной не против общаться. Пока этого достаточно. Соблазнить тебя — это уже дело десятое.

— Да не хочу я соблазняться.

— Правильно, что не хочешь. Ты же еще не знаешь от чего отказываешься.

— Тимур, вы набиваете себе цену.

— Ну не уменьшать же мне ее. Ложной скромностью я не страдаю.

— Это пустой разговор.

— Тогда давай перейдем к делу. Куда завтра поедем? Можем ко мне завалиться, но вряд ли ты согласишься. Ты же еще погулять хочешь. А я не против. Иногда ожидание стоит результата. Так что, есть идеи?

— Нет. Я…

— Тогда выбираю я.

— Тимур, с вами тяжело общаться.

— Общаться легко, а вот спорить, тут я с тобой согласен, тяжело. Поэтому не спорь. Ладно, моя хорошая. Давай я тебе вечером позвоню. Спокойной ночи пожелаю. А пока мне тут на второй линии кто-то прорывается.

— Конечно, — Оля поспешила выключить телефон. Она была уверена, что отношения должны пойти на спад, но Тимур не сдавался. Это напрягало. Только Оля не могла понять: стоит ли все прерывать или надо продолжать.

Мама была на работе. Поэтому Оля помогала отцу готовить ужин. Хорошо, что руки уже начали заживать. Было не так больно их сгибать. К концу недели все должно было зажить окончательно. Телевизор. Какие-то передачи и невеселые мысли. Книга отложена в сторону. Настроения читать не было. Если признаться, то ничего делать-то не хотелось. И тут выключили свет по всему подъезду. Проводка была старая, поэтому она не выдерживала многочисленную технику, которую включали в доме. Выбивало пробки довольно часто. Раз в месяц так стабильно.

Отец, ругаясь, пошел выключать всю технику в доме. Оля хотела ему помочь, потом решила, что сам справится. В комнату он вернулся с банкой пива. Вышел на балкон. Оля следила за ним взглядом.

— Пап, а ты сразу понял, что на маме жениться хочешь? — спросила она.

— Не сразу, — ответил он. — Такие вещи с бухты-барахты не решаются. Надо человека узнать лучше, чтоб потом не разочароваться в нем.

— И долго вы друг друга узнавали?

— Полгода гуляли, а потом только я решил, что надо предложение делать, — ответил он.

— И как ты понял, что она именно та, с кем ты хочешь прожить всю жизнь?

— Не знаю. Понял и все. А к чему такие вопросы?

— Интересно понять, может ли мужчина такие вещи говорить, почти не зная меня.

— Тебя кто-то замуж зовет?

— Есть один тип. Но понять серьезно все это или шутка — сложно. Да и не нужно мне это, — призналась Оля.

— Оль, а ты планируешь всю жизнь одна прожить? Вместе с нами? — он вернулся в комнату и присел на подоконник. — Я ничего не имею против. Но мы с матерью невечные. Рано или поздно одна останешься.

— Поэтому мне надо замуж идти? Может я не хочу семьи. И…

— Хоть один из твоих кавалеров продержался дольше недели?

— Максимум три свидания. Я для них слишком осторожная, сухая, скупая, старая, бедная, хмурая, худая, полная, маленькая, высокая, молодая и старая, — ответила Оля.

— Я понял бы, будь у тебя негативный опыт, связанный с первым браком, или несчастная любовь. Но ты даже некому шанса не даешь. Сама не знаешь, что все это такое. Попробуй. Может не так все плохо, как кажется?

— Я и не говорю, что плохо, просто не уверена, что это мой человек. Знаешь, что мне Тимур заявил?

— Что? — не скрывая интереса, спросил отец.

— Месяц гуляем, потом встречаемся, а осенью расписываемся. Но это бред. Тем более он сам против этой показухи. И жениться у него желания никогда не возникало. А тут каждую встречу мне о своих серьезных намерениях говорит. И как это понять?

— Может пытается тебе голову запудрить?

— Нет, пап. Альфонсы они по-другому речь ставят. Комплименты внешности. Потом слезливая история. И вот появляюсь я, а у него сразу смысл жизни появляется. Сразу про свадьбу, детишек. А тут человек словно постоянно оговаривается, — задумчиво ответила Оля.

— Значит ты ему нравишься.

— А если все это обман?

— А если нет? Ты сидишь в клетке, которую сама для себя сделала и боишься нос наружу высунуть. Оль, я не говорю, что надо пускаться во все тяжкие, но и смотреть, как проходит жить сквозь открытую дверцу, тоже не дело. Надо всему знать меру. В клетке уютно. Кормят, поят. Но ты упускаешь шанс полетать. Если на воле не понравится, то всегда можно вернуться домой.

— Тут есть над чем подумать, — ответила Оля. Как раз дали свет.

— Пойду, а то и так много времени потратил.

— В бой? — улыбаясь, спросила Оля.

— Как раз дали новый танк, пока свет не вырубили. Не успел опробовать.

Он ушел. Может отец и правда был прав? Нужно попробовать, а потом решать? Оля не знала ответа. Когда вечером зазвонил телефон, она уже спала.

* * *

— Красавица, пошли сегодня в кино? — обнимая ее за плечи и наклоняясь почти к самому уху, предложил Степа.

— Я по кино не хожу, — уходя из его объятий, ответила Оля.

— Почему? — не унимался Степа, перемещая руку ей на талию и прижимая к себе. Олю такие обнимашки всегда коробили. Она попыталась убрать его руку со своей талии, но он держал ее крепко.

— Потому. У меня есть с кем по кино ходить, — сказала она.

Степа уже две недели к ней подкатывал. Несколько раз около работы поджидал, но Оли всегда удавалось улизнуть. Выйдя из отпуска и увидев Олю уже на складе, он решил что ему подфартило. Целый день Степа теперь крутился около нее. Путался под ногами, покалывал и пытался уговорить ее пойти с ним куда-нибудь. Так как Оля все время отказывалась, то он решил взять ее измором.

— Тебе работать не надо? — раздраженно спросила она.

— Перерыв. Я на перекуре.

— Тогда эту коробку закинь на поддон. У Славы видно тоже перекур.

— Не, я не могу. У меня спина болит. Я только за баранкой сидеть могу.

— Вот и зачем ты мне такой больной нужен? — со вздохом Оля взяла коробку, которая была в половину ее роста и закинула ее на поддон. Теперь надо было все это целлофаном закрутить. Называется бумажная работа. Как же все это бесило! Нет. Надо увольняться. И пусть Алексей Николаевич смеется и говорит, что это бесплатный фитнес. Видела она на том свете такой фитнес. Если бы она хотела в грузчики пойти, то не стала бы пять лет в институте учиться. Пот ручьем со лба течет. Жарко. Степа все еще рядом какую-то чушь несет. Хорошо, что подошла Рита с заданием. Надо было сверху поддон с коробками достать. Это можно было сделать только с помощью кара. Она забрала этого пустомелю. Желудок уже сводило от желания чего-нибудь съесть. Вроде и минутка свободная появилась. Оля нырнула в каморку, где работала. Пакет с обедом. Она его забыла дома. От злости хотелось зарычать. Оля налила себе воды и заставила себя досчитать до десяти.