Понадобилось немало времени, чтобы Джейми, наконец, успокоилась и перестала плакать. Она благодарила Бога за то, что Диллон оставил ее одну и она смогла сбежать. Потому что останься она дольше, все могло быть намного хуже. Ей даже могло это понравиться.

Существуют разные формы насилия. Диллон Гейнор мог заставить ее подчиниться одним только взглядом. Двенадцать лет она старалась держаться как можно дальше от мужчин и в итоге ей пришлось столкнуться лицом к лицу с худшим из них. С единственным, которому она не могла отказать.

Она думала, что находится в безопасности. А он прикасался к ней. Целовал ее. Засунул руки ей под одежду. Положил ее на кухонный стол и лег сверху. Он сделал все то, чего она так боялась, и все же она выжила.

Она терпела до тех пор, пока он не взял ее на старом потертом диване. Он не целовал ее и не ласкал. Даже почти не касался. И несмотря на это, Диллон почти заставил Джейми желать его.

Она слышала, как снизу доносятся звуки его адской музыки, рокот двигателя и звон инструментов. Ей хотелось принять душ, чтобы смыть с себя запах его тела, а затем как можно быстрей уносить отсюда ноги. Она быстро проскочила в ванну, помылась в рекордный срок, но когда вышла, Диллон все еще работал внизу.

Дверь в его спальню была приоткрыта. Джейми толкнула ее рукой и заглянула внутрь. Если бы она нашла здесь какую-нибудь обувь, то сбежала бы до того, как Диллон смог это заметить.

В спальне было немного вещей. Большую площадь занимала незастеленная кровать со смятыми простынями. Джейми долгое время взволнованно смотрела на нее. Она не могла смотреть на кровать и не думать о Диллоне. Она представляла, что лежит на кровати, а Диллон лежит на ней…

Она разглядела на белых простынях цветное пятно, как оказалось, это была ее майка. Скорее всего, Джейми уронила ее, спасаясь бегством из гаража. Как это типично для Диллона — поднять ее вещь и унести с собой. Если бы так продолжалось и дальше, Джейми наверняка осталась бы без одежды.

Она схватила майку и открыла шкаф, но обуви в нем не нашла. В расстроенных чувствах девушка снова оглядела комнату. В углу на чем-то вроде комода стоял большой телевизор. Она подошла и машинально выдвинула верхний ящик. Если Диллон забрал ее сумочку и ботинки, то скорее всего, он спрятал их в своей спальне. Но в ящиках не было ничего, кроме одежды — футболок, джинсов и носков. И ничего из нижнего белья. Джейми ничуть не удивилась.

Чуть позже она заметила что-то розово-красное, выглядывавшее из-под вороха одежды. Она вытянула вещицу наружу и почувствовала, как сердце сжалось у нее в груди.

Она не видела его тринадцать лет, но узнала бы с первого взгляда. Как-то она со своей подружкой Карли, которую Исабель не любила и иначе, как белой швалью, не называла, отправилась на распродажу к Мэки. Розово-красное кружевное платье с большим вырезом понравилось ей с первого взгляда. В пятнадцать лет Джейми не опасалась глубоких декольте, потому что выставлять наружу особо было нечего. Наверное, сейчас она выглядела бы в нем уже на так пристойно. Исабель тогда сразу объявила, что эта крикливая и вызывающая тряпка годится только для женщин легкого поведения.

Правда, платье было с длинными рукавами и не открывало плечей, но сам кружевной материал был полупрозрачным. Джейми надевала под платье нижнюю юбку, так что ничего не было видно, та же Карли носила более откровенные вещи, а Джейми по-настоящему любила это платье. Впервые в жизни она чувствовала себя красивой, даже желанной. Это было еще в те времена, когда она считала секс чем-то хорошим и хотела нравиться мужчинам. Надевая любимое платье, она ощущала себя чувственной искушенной женщиной и получала от этого огромное удовольствие.

Конечно, мать отобрала у нее это платье. Она сказала, что разорвала его на кусочки и выкинула в мусор, где ему самое место.

Джейми смотрела на платье с удивлением. Сейчас она видела, что в нем нет ни элегантности, ни стиля, и все же она его любила. Она заметила, что возле выреза оно разорвано, но даже сильные руки Исабель не смогли нанести заметный ущерб прочному полиэстеру. Она поднесла его к лицу и вдохнула запах прошлого.

В нем чувствовался аромат ее старых духов, точнее, легкий след туалетной воды, которую ей как-то подарили на Рождество. Нежный и девственный аромат смешался с запахом бензина и сигарет.

Запах Диллона.

Откуда он взял это платье? И зачем столько времени держал его среди своих вещей? Это просто смешно, ведь когда Джейми было пятнадцать и она купила себе это платье, Диллон вообще не обращал внимания на маленькую кузину Нейта.

Если быть до конца откровенной, ей пришлось бы признать, кому она хотела понравиться, надевая это платье. Она хотела произвести впечатление лишь на одного парня, чтобы он, наконец, заметил, что она уже взрослая женщина. И это в пятнадцать лет, угрюмо подумала Джейми.

И этим парнем был самый бесшабашный сорвиголова в округе и закадычный друг Нейта, Диллон Гейнор. Почему именно он? Джейми не знала…

Она никогда не понимала, почему мать разрешала Нейту поддерживать отношения с Диллоном, но разом оборвала дружбу Джейми с Карли, единственным недостатком которой было недостаточно высокое происхождение. Однако в глубине души Джейми знала ответ на этот вопрос. Исабель ни в чем не могла отказать Нейту. Впрочем, как и все остальные…

Она даже думать не хотела, каким образом старое платье оказалось у Диллона. Она только знала, что не хочет, чтобы оно и дальше находилось у него.

Наверное, пришло время жить собственным умом, не идти на поводу у своих близких, особенно Исабель. В прошлом она безропотно подчинялась матери, но теперь пора положить этому конец. Черт возьми, может быть, она даже наденет проклятое платье, как только вернется домой.

Она не позволит Диллону снова к себе прикоснуться. Как только она услышит, что он возвращается к себе в комнату, она тут же спустится вниз, сядет в чертов кадиллак и укатит отсюда, даже если по пути придется выломать деревянные двери гаража. Ей не хотелось больше выступать в роли жертвы у тех, кто был ей не безразличен.

Не то, чтобы она переживала за Диллона, вовсе нет. Она всегда относилась к нему с презрением, особенно после того, как Пол Джеймсон изнасиловал ее на заднем сидении его машины.

Правда, она не знала о том, что произошло потом. У нее и в мыслях не было, что Диллон изобьет Пола чуть не до смерти. И сейчас, глядя на платье, которое хранилось у него столько лет, Джейми вдруг поняла, что как и прежде, совершенно ничего не знает.


Починка вольво заняла больше времени, чем Диллон предполагал вначале, зато машина работала теперь как новенькая. Джейми так и не появилась — она не покидала своей крепости, даже чтобы перекусить. Во всяком случае, ему так показалось, потому что музыка в гараже гремела на полную катушку, заглушая остальные звуки.

Одно он знал наверняка: она по-прежнему находилась в доме. Он чувствовал это всем своим существом, она въелась ему в кожу, впиталась в кровь. Прямо как ядовитый плющ, с горечью подумал он.

Маузер был прав. Этот маленький сукин сын никогда не ошибался. Он был чем-то вроде его совести. Диллон давно пришел к выводу, что друзьям следует доверять больше, чем самой распрекрасной женщине.

Ему нужно было отпустить Джейми домой.

Диллон выехал на вольво из гаража задним ходом, с удовольствием прислушиваясь к ритмичной работе двигателя. Снег почти перестал падать, на улице зажглись фонари, прозрачный воздух был свежим и бодрящим. В сумочке у Джейми были кредитные карточки и пара сотен долларов, она без труда сможет снять номер в гостинице, как только отсюда уедет. Сначала он хотел положить в кошелек еще несколько купюр, но потом подумал, что она догадается и разозлится.

Диллон притормозил машину возле дверей гаража и выключил мотор, на минуту задумавшись, не оставить ли машину на ходу. Он знал, что Джейми не терпится покинуть это место, в этом случае она села бы в теплую машину.

Но он не собирался облегчать ей жизнь. Он и так поступил достаточно великодушно. Маузер наверняка будет доволен и похвалит его. А затем, как всегда, начнет донимать его своими шуточками. Он любил повторять, что на самом деле Диллон хороший человек, хотя делает все, чтобы убедить окружающих в обратном. Теперь он получит очередное доказательство своей теории.

Только вряд ли это поможет, подумал Диллон и тяжело вздохнул, подумав о том, что ему будет недоставать Джейми. Сидя за рулем желтого кадиллака, он всегда думал о ней, и вряд ли это изменится. Но он жил с этим целых двенадцать лет — значит, проживет еще столько же. Кроме того, у него на совести были вещи и похуже, чем то, что приключилось с Джейми. Смерть Нейта, например.

По крайней мере, ему удалось держать Джейми подальше от той комнаты. Сколько он ни старался, ему так и не удалось отмыть старый дощатый пол, насквозь пропитанный кровью. Нужно было содрать старые половицы и сделать настоящий ремонт, но у него не было на это ни малейшего желания. Как только полиция унесла окровавленное тело Нейта и сняла с места преступления желтую ленту, Диллон тут же запихнул в комнату все вещи старого приятеля и закрыл ее на ключ. Он должен был отослать их Герцогине, но почему-то так и не собрался, оправдывая свое поведение тем, что ничего не задолжал старой ведьме.

Но настоящая причина была вовсе не в этом. Он надеялся, что Джейми приедет, чтобы найти эти вещи. Его Джейми.

И она приехала, а он снова выставил себя полным идиотом. Не было смысла задерживать ее дольше. Пускай забирает вещи Нейта и возвращается домой.

Хотя прошло три месяца, комната по-прежнему хранила запах смерти. Коричневые пятна покрывали пол и стены, их было видно даже в полумраке, и перед Диллоном снова предстала та же картина: безжизненное тело, размозженное лицо и пропитанная кровью одежда. Он много чего повидал в жизни, но такое не скоро забудется. Он сидел внизу за кухонным столом и слушал, как наверху убивают того, кто когда-то был его лучшим другом. И не сделал ничего, чтобы этому помешать.