Придя на работу я вскоре втянулся в свою обычную трудовую суету, иногда вспоминая о минутной встрече с Аленкой, мое сердце при этом радостно трепетало.

Аленка пришла в бар тем же вечером: передо мной предстала очаровательная девушка в легком шерстяном трикотажном костюме цвета бордо и в туфельках на высоком каблучке. Она была не одна: Аленка привела с собой друзей – двоих ребят и двух девушек. Усадив их за столик, я спросил, что они будут есть и пить и, выслушав заказ – «сок, кофе и пирожные», улыбнулся, вернулся за стойку, а вскоре принес на их столик требуемое, добавив от себя бутылку шампанского и ликер в рюмках.

Торговля в этот день была хорошая: толпы нетерпеливых клиентов буквально атаковали бар, касса быстро наполнялась шелестящими купюрами; официантка Сонечка едва справлялась со своими обязанностями. Вечер вышел нескучный, было много молодежи, смеха и веселья; спустя какое-то время я отнес за столик Аленки и ее друзей еще бутылку шампанского, умоляя их чувствовать себя свободно, танцевать и веселиться.

Аленка с улыбкой встречала и провожала меня, и я вдруг с удивлением подумал, что вот, есть же на свете девушка, которая радует мое сердце – правда, она пришла ко мне прямиком из моей юности.

Только после полуночи мне удалось выпроводить последнего клиента; компания Аленки к этому времени тоже стала собираться. Уговорив их еще на полчасика задержаться, я увлек Аленку танцевать, и нам, наконец, удалось поговорить. Я расспросил ее о маме, папе, осторожно – о сестре Миле. Аленка поведала с улыбкой, что сестре пришлось бросить институт – она не прошла, – вы не поверите, – экзамен на поцелуи (?): преподаватель этого предмета – пятидесятилетний лысый мужчина с гнилыми зубами и нечистым ртом, требовал от нее – и не только от нее, а и от всех остальных студентов – многоминутных поцелуев взасос, и девушка, не сумев перебороть свою брезгливость, сломалась.

Бросив занятия в институте и отказавшись от мечты стать актрисой, она вышла замуж, родила сына и теперь работает в каком-то торговом предприятии.

– Ну, а как ты сама? – спросил я, легко обнимая девушку за тонкую талию. – Как ты себя в Москве чувствуешь, хорошо ли тебе? Не давит на психику это громадье зданий, стекла и бетона, а также мечущаяся повсюду бесчисленная человеческая толпа?

– Нет, – засмеялась она, доверчиво прижимаясь ко мне. – Я привыкла, мне там нравится, хотя и скучаю порой за родным городом, за одноклассниками, и еще… за Черным морем.

Не удержавшись, в приливе нежности я привлек ее к себе и крепко обнял. Как обнял бы ее тогда, когда она была еще девочкой-подростком.

– Ты разве не боишься моря?

– Нет, особенно когда рядом есть такой как ты, могучий защитник, – улыбнулась она.

– Я хочу признаться, Аленка, что когда мы с тобой познакомились, я был немного влюблен в твою сестру.

– Я помню, – перебила она меня. – Тогда даже мама заметила это.

– Но теперь, скажу тебе откровенно, ты, Аленка, стала интереснее сестры и красивее ее.

– Просто я повзрослела, пришло наконец и мое время, – мягко улыбнувшись, сказала Аленка и тут же сменила тему: – Знаешь, Савва, я хочу пить, сделай какой-нибудь освежающий напиток, ладно? Только без алкоголя, хорошо? – погрозила она мне пальцем.

– Что ж, в таком случае давай сделаем его вместе, – сказал я, с сожалением убирая руку с ее талии. – Пойдем, поэкспериментируем.

Мы прошли за стойку, я выставил на нее ведерко со льдом, бутылки с минеральной водой, придвинул сиропы, а также бутылку натурального лимонного сока. Аленка выбрала большой в треть литра стакан, щипцами бросила в него несколько кусков льда, ливанула сироп, затем долила минералки, я лишь успел следом плеснуть немного лимонного сока, после чего все это перемешал.

Окунув в стакан две соломинки, мы попробовали получившийся напиток и вмиг ополовинили стакан, напиток оказался с тонизирующим эффектом, довольно нежным и приятным на вкус. Со значением поглядев друг на друга, мы одобрительно закивали головами. «Неплохо» – произнесла Аленка, «Даже очень неплохо» – поддержал ее я, и, не сговариваясь, мы стали изготовлять два новых полных стакана того же напитка.

Закончив, тут же выпили их до дна, а вскоре подтянулись друзья Аленки, попросили им сделать то же самое, и через минут пять, когда все сосредоточенно цедили из стаканов новый напиток, я, отозвав Аленку в сторону, сказал:

– Через неделю у нас в Кишиневе будет проводиться конкурс коктейлей, мы в нем тоже участвуем, как же, как и другие бармены республики, подавшие заявку. Участвуем, конечно, заочно, поедет технолог, повезет с собой документы и рецептуры. Я собираюсь этот напиток тоже представить, пять алкогольных коктейлей мы с Сашкой, моим напарником, уже приготовили, а один пусть будет безалкогольным. Назовем его «Аленка», если ты не возражаешь.

Аленка во все глаза смотрела на меня.

– А что, такое возможно?

– Конечно возможно. Завтра я сделаю технологическую карточку, технологи утвердят, подпишут, и напиток «Аленка» с твоим именем навсегда получит прописку в этом баре, а может и в других тоже.

Аленка взвизгнула и бросилась меня целовать, чем немало удивила своих друзей-одноклассников. Заметив их реакцию, Аленка, нимало не стесняясь, сказала:

– У нас, ребята, с Саввой давняя, можно сказать, застарелая любовь, я же вам немного об этом рассказывала, так что принимайте все как есть и не удивляйтесь. Он много лет тому назад безнадежно влюбился в мою сестру, а я – также безнадежно – в него.

– Минуточку, почему же ты до сих пор об этом молчала? – шутливо удивился я. – Почему я узнаю об этом только сейчас?

– А чего ты хотел, – рассмеялась Аленка, вновь обнимая меня, – чтобы я, тогда двенадцатилетняя писюха, стала объясняться тебе в любви?

– Зато у тебя есть шанс сделать это сейчас, – подмигнув мне, с улыбкой заметила Ирина, полная шатенка, Аленкина подруга.

– Действительно, – весело поддержали остальные. – Давай, Аленка, раскалывайся.

Аленка повернулась ко мне, лицо ее сделалось серьезным.

– Я люблю тебя, Савва, и очень давно, вот уже семь долгих лет. Большой и безнадежной любовью.

– Почему же безнадежной, – включился я в игру. – Пожалуйста, с этой самой минуты я весь принадлежу тебе, хочешь – люби, хочешь – топчи меня, от тебя я все готов стерпеть, как терпел когда-то.

Аленка шагнула ко мне вплотную, посмотрела в глаза – долго и серьезно, затем поцеловала – в губы. Сильно и требовательно. Этот поцелуй по всему моему телу отозвался сладостным, подзабытым уже томлением. Посмотрев на ребят и девчонок, которые в эту минуту напряженно наблюдали за нами, я решил превратить этот эпизод в шутку и сказал:

– Ну, кто еще хочет в этот замечательный вечер поцеловать бармена, причем совершенно бесплатно? – Молчаливая пауза. – Ну, раз желающих нет, значит, нам пора собираться.

Несколькими минутами позже мы покинули бар, ребята ушли вперед, Аленка ожидала меня у дверей ресторана.

Она взяла меня под руку, и мы медленно тронулись следом за ее друзьями-одноклассниками.

– Ты пойдешь сейчас домой, к своей жене? – спросила Аленка, и вновь какой-то спазм перехватил мне горло.

Я ответил глухо, с усилием:

– Нет, Аленка, я не… В общем, мы с женой не живем больше вместе.

– Я почему-то почувствовала это, – очень серьезно сказала она. И тут же спросила, легко коснувшись моих волос рукой: – А эта седая и такая симпатичная прядь у тебя от нее?

– Да, – ответил я. – Ты угадала. Это копия той раны, которую она оставила в моем сердце.

– Твоя жена, она красивая? – спросила Аленка.

– Да, пожалуй, даже слишком красивая, – ответил я. – Оттого, наверное, и беспутная. Но это не важно – я любил ее, и не только за красоту, но теперь все в прошлом. Ужасно любил…

– И теперь ты ужасно страдаешь?

– Я больше никогда и никого так не полюблю. Уже не смогу. Прости, Аленка, мне тяжело об этом… А тебе и вовсе знать и слышать об этом ни к чему.

– Я готова ее убить, – неожиданно жестко произнесла она. – Только за то, что она сделала тебе больно, заставила тебя страдать.

– Все красивые женщины больно ранят и заставляют мужчин страдать, – скривившись, произнес я.

– Я бы не смогла сделать тебе больно, – просто сказала она, сжимая своей ладошкой мою руку. Затем, после минутной паузы спросила: – А где ты теперь живешь?

– Я… я живу… в ресторане, – проговорил я, мне отчего-то вдруг стало стыдно за эти слова.

– Так ты спишь прямо в баре?

– Да, – смущенно сказал я. – Там у меня для этого все условия: душ, матрас, еда, напитки, «Аленка», например.

– Ага, – усмехнулась она. – И напитки тоже…

Мы шли какое-то время молча. У выхода из парка нас дожидались Аленкины друзья.

– Ленка, – спросил один из ребят, Игорь, – тебя домой проводить?

– Нет, спасибо, – ответила она быстро. – Меня Савва проводит. Правда, Савва?

– Ну конечно, – ответил я.

Ребята стали прощаться, и вскоре ушли, а мы все стояли и разговаривали.

– Давай вернемся к тебе, в бар, – мягко сказала Аленка, держа обеими руками меня под руку. И тут же спросила: – Это возможно?

– Конечно, возможно, – произнес я бездумно.

– Я нашла тебя через много лет, после того как потеряла, и теперь боюсь вновь потерять, – прошептала Аленка, стараясь приноровиться к моему шагу, но по-прежнему не выпуская моей руки из своих рук. – Причем встретила тебя не в самый лучший период твоей жизни.

– Это уж точно. И все равно это замечательно, потому что я очень рад тебя видеть. Вне зависимости от всего остального. Ты – это ведь часть моего прошлого, его приятный миг.

– И ты – часть моей жизни и моего детства.

Я даже не заметил, как мы вновь оказались в баре.

Убавив мощность светильников до минимума, мы с Аленкой присели за столик.

– Выпьешь чего-нибудь? – спросил я.

– Нет, ничего не хочется, – ответила она. – Мне и так хорошо. Потому что ты и я – вновь вместе. И от этого мне просто хорошо.