«Банда, – понял я, придерживая правой рукой около себя ничего не понимающую Людмилу, а левой вращая нунчаку, чтобы быть готовым к любому повороту событий, – банда грабителей, ну, кто бы мог подумать, а?» Страха у меня не было, с пистолетом в наших краях бандиты и хулиганы не ходили, а ножа я не боялся.

Я озирался по сторонам, ожидая нападения, но продолжения не последовало, зато вдали, на шоссе, показался свет фар, затем приближающаяся машина свернула к мотелю, а секундами позже мы увидели, что это было такси с приветливым голубым огоньком наверху и шашечками на двери.

Мы с Людмилой, которая до сих пор еще не осознала, что же, собственно, произошло, энергично замахали руками, скорым шагом пошли, почти бросились машине наперерез, тут же, не спрашивая цену и не торгуясь сели, и, торопя водителя, укатили в город – в мои интересы входило поскорее покинуть это место, иди знай, с кем я здесь связался – лучше быть подальше отсюда, а заодно и от греха.

– Савва, – сказала Людмила, когда огни ресторана исчезли за одним из поворотов дороги, – а ведь нас могли убить. И ты – мой ангел-хранитель, ты защитил нас обоих.

– Бог с тобой, что за глупости ты говоришь, милая, – наклонился я к ней и поцеловал в прохладные губы. – Хулиганы простые, или карманники, ты же видела, они ждали, чтобы я достал деньги, а сами не начинали. – Я фальшиво засмеялся, а девушка, успокоенная этими словами, прижалась ко мне, и до самой гостиницы просидела не шевельнувшись и не выпуская меня из своих объятий.

Войдя в вестибюль, мы обнаружили у стойки цепочку командировочных все в том же составе, только некоторые из них, уже потеряв, видимо, надежду получить номер, свои шоколадки сами сжевали.

Я назвал администратору свою фамилию, оказалось, что «бронь» моя в порядке, в силе и действует, и даже листики прибытия заполнены чьей-то заботливой рукой и нам осталось лишь расписаться в них.

Денег дежурная с меня не взяла, сказав вполголоса «там хватит», и мы, получив ключи от номера, поднялись на нужный этаж.

В эту ночь Людмила была со мной особенно нежна, а в меня словно вселился бес – я был неутомим и вертел Людмилу в постели как хотел, не давая ей опомниться.

Во время одной из коротких передышек в неярком свете ночника я увидел, как она полотенцем вытирает со своего живота… пену. Это наша любовная жидкость смешалась, и мы ее взбили до пены, с гордостью подумал я.

Однако и на этот раз она, моя милая медичка, не удержалась и поставила, как обычно, свой диагноз, назвав то, что происходило между нами в постели, сладкой экзекуцией. Каково, а? Выслушав Людмилу, я рассмеялся, затем вновь сжал ее в своих объятиях.

Зато когда я ее, наконец, отпустил, она так и осталась лежать, закатив глаза, слабо шевеля губами; девушка при этом что-то шептала.

Было что-то около четырех утра, когда мы, обнявшись, уснули, и как раз в это самое время в дверь постучали. Я вскочил с постели, вынул пять рублей из кармана пиджака, и собирался уже было просунуть их, приоткрыв дверь, в образовавшуюся щель, когда вспомнил, что Людмила находится здесь со мной вполне на законных правах, «официально», то есть по документам моей жены. Что-то здесь не так, подумал я, замерев у двери, несмотря на то, что в нее вторично постучали; теперь и Людмила приподнялась в постели, она тоже обеспокоилась не на шутку. Я шагнул к ней, поцеловал, велел, пока я не разрешу, из-под одеяла не высовываться, затем вернулся и отпер дверь, надеясь лишь на то, что хотя бы здесь и сейчас мне не придется использовать свои нунчаку.

У двери стояли трое: дежурная по коридору, какой-то мужчина в гражданском, очевидно гебист, и старший лейтенант милиции, который, завидев меня рявкнул:

– Проверка документов.

Радостно вздохнув я мгновенно успокоился и сказал:

– Ну, если и представитель власти здесь, то можно ни о чем не волноваться.

– Назовите вашу фамилию, – буркнул милиционер, посветив мне в лицо фонариком. В руке у него были два паспорта – мой и жены, открытые на тех страничках, где вклеены фотографии.

– Чуть потише, ребята, – называя свою фамилию и стараясь быть максимально вежливым, сказал я, – жена спит.

– Придется ее тоже побеспокоить, мы должны на вашу жену взглянуть, такой порядок, – сказал гражданский.

– Что ж, посмотри и ты разок, – усмехнувшись, сказал я, делая шаг назад и впуская ночных гостей в комнату, – я вот на нее каждый день и каждую ночь смотрю и не налюбуюсь.

– Гражданка А-ва, – позвал милиционер, осторожно касаясь Людкиной ноги под одеялом, и держа перед собой паспорт моей жены. – Прошу вас приподняться на минутку.

Людка опустила простыню, и подслеповато взглянула на присутствующих, в то время как дежурная включила в номере верхний свет.

– Это не она на этой фотографии, – сказал гражданский, заглянув в паспорт и сопоставляя лицо в нем с оригиналом.

– Вы вглядитесь повнимательнее, ведь одно и то же лицо, – произнес я спокойно, перебирая в голове варианты выхода из этого положения, затем, решив, что в данной ситуации самое лучшее все же шутка, сказал с усмешкой: – Это могло случиться лишь в том случае, если бы ночью мне ее незаметно подменили. Давайте вас поднимем в четыре утра посреди сна, и взглянем, будет ли ваше лицо соответствовать фотографии?

– Да я пошутил, – сказал гражданский, делая в своем блокноте какую-то пометку. – Спокойной ночи, товарищи, отдыхайте, извините за вторжение.

Я закрыл за неожиданными ночными гостями дверь и полез к Людмилке под горячий бочок.

– Неужели я так похожа на твою жену, ведь я ее так ни разу и не видела? – прошептала она.

– Тебе незачем ее видеть, все красивые женщины чем-то похожи между собой, – сказал я, добираясь рукой до самого горячего ее местечка, – ну-ка, встань на коленки живо, жена должна мужа слушаться.

– Есть, мой повелитель, – сказала Людмила, принимая любимую нами обоими позу. – Я вся твоя.

Наутро, еле шевеля истомленными в ночном любовном запале губами, она прошептала:

– Савва, что это было? Я млею от счастья, я на вершине блаженства. Ты подарил мне лучшую ночь в моей жизни!

– Это тебе на память обо мне и о том городе, где мы с тобой встретились и познакомились! – сказал я, крепко целуя ее в губы. – Ты же знаешь, бармен – это визитная карточка города, поэтому я всегда должен быть на высоте.

На учебу Людмила отправилась на такси, правда с двухчасовым опозданием, на вторую пару, а я, дождавшись на автовокзале Кондрата, рейсовым автобусом уехал вместе с ним в свой южный город.

С тех пор прошло около полугода, окончилась зима, незаметно пролетела весна, начиналось лето, и я стал забывать мою милую Людмилку; ритм жизни у меня был насыщенный и напряженный, лица все новых людей мелькали передо мной часто, словно в калейдоскопе, и теперь лишь изредка, расслабившись под рюмочку коньяка, я с улыбкой вспоминал «мою римлянку».

А вскоре мой напарник, Саша Чумаков, перебравшийся к этому времени на постоянное место жительства в город Кишинев, встретил женщину, на которой решил жениться, и решено было праздновать свадьбу в ресторане, обособленно расположенном около поселка Новые Анены, потому что невеста, говорят, была родом из тех мест.

Собираясь на свадьбу и подыскивая себе пару, я вдруг подумал, что лучшего варианта, кроме как отправиться в Кишинев, разыскать там Людмилу, взять ее с собой и иметь прекрасную партнершу на этой, как я небезосновательно предполагал, шикарной свадьбе, мне не найти.

С этой мыслью я выехал в Кишинев. В знакомом уже мне общежитии на «Малой малине» я Людмилу не застал и по совету находившихся у здания студентов бросился ее искать в учебный корпус, естественно на такси – время поджимало.

Добравшись до места у нужного мне перекрестка я выскочил из машины и… пробежав несколько шагов, обнял сзади за талию идущую по тротуару девушку в расклешенном платье и с портфелем в руке. Ни у кого в мире ни могло быть такой классной фигуры и таких ножек, как у Людмилы, а это, конечно, была она.

Людмила, откровенно обрадовавшись, и все еще не веря в то, что это именно я перед ней, смеясь и теребя за руку, отвела меня в сторону, в небольшой скверик со скамеечками под деревьями и поминутно оглядываясь по сторонам, стала расспрашивать как мои дела.

Я удивленно спросил ее:

– Ты кого-нибудь ждешь или торопишься куда-то?

– Мой муж должен сейчас подъехать за мной на машине, – с некоторой досадой в голосе сообщила она.

– Муж?.. – удивленно протянул я.

– Да, не удивляйся, я уже два месяца как замужем.

– Бог мой, как у вас, женщин, все это быстро, однако… – не удержался я. – Ну, да черт с ним, с мужем, поехали вместе со мной на свадьбу в Новые Анены, а там ты ему перезвонишь, скажешь, подруга, сестра, бабушка заболела, необходимо было срочно выехать и так далее, ну, в общем, вместе придумаем и наврем что-нибудь.

– Не поймет, – сморщив носик, произнесла моя Людмилка с сожалением, глядя мне прямо в глаза, – он у меня дагестанец, сам понимаешь, Кавказ, горячая кровь.

В это самое время из группы студентов, проходивших мимо, отделился, направляясь к нам, какой-то парень, по внешности кавказец, и сказал с еле заметным красивым акцентом:

– Льюда, я тьибя везде ищу!

Она призывно махнула ему рукой, затем открыла свой портфель и достала из него какую-то папку, (молодец, не растерялась), муж подошел, я протянул ему руку, которую он автоматически пожал, а Людмиле, включаясь в игру, сказал:

– Если с курсовой не поможешь, то дашь хотя бы контрольную списать, хорошо?

Она кивнула, улыбнувшись мне одними глазами – и этим было сказано все: люблю, помню, прости, прощай, – и я, повернувшись, побежал к шоссе ловить такси.

На свадьбу к напарнику мне пришлось отправиться самому, а в сердце моем поселилась легкая печаль и грусть от расставания с одной из самых замечательных женщин в моей жизни, моей «гордой римлянкой». Всю дорогу, добираясь до ресторана, где должна была состояться свадьба, и потом еще много-много раз за эти годы я вспоминал ее и думал о ней.