Однако охранник оказался вполне современным человеком, и к тому же, чего уж я совсем не ожидал, галантным кавалером. На мой звонок он мгновенно открыл металлическую дверь с электрическим замком, затем вышел к нам в своем длинном кожаном плаще – красивый и импозантный старик; он пригласил нас войти, поцеловал Кетеван руку, и мне на какое-то мгновенье показалось, что я ошибся адресом и мы попали в одну из гостиниц системы «Интурист».

Мы раскланялись с охранником, затем, пройдя с сотню шагов по территории, подошли к моему вагону и я стал открывать дверь. Немного удивленная, Кетеван все же безропотно поднялась по лесенке в вагон, где я усадил ее на топчан, зажег свечу и стал хлопотать у нашего миниатюрного столика.

– Ничего не надо, – сказала она, – мне не хочется ни пить, ни есть.

Присев рядом с ней, я легко обнял девушку за плечи:

– Тогда позволь мне любить тебя.

Кетеван ни в чем мне не препятствовала, сказала только, что хочет раздеться сама, и я, конечно же, не был против. Сложив свои вещи на верхнюю полку, она, стыдливо прикрывая руками небольшие холмики грудей, присела на нижнюю. Я, целуя ей руки, прижатые к груди, и худенькие плечики, нежно зашептал ей что-то на ухо, затем уложил в постель и осторожно прилег рядом.

Кетеван – эта «горная козочка» – отдалась мне на удивление легко, но при этом была напряжена до предела, поэтому я осторожно и бережно проник в нее, стараясь не причинить девушке боли, так как, а это было ожидаемо, опыта любовного у нее почти совсем не было, хотя и девственницей она не была. Конечно, она сказала мне, что я второй мужчина в ее жизни, и, что интересно, именно ей я поверил. Вообще-то в своей жизни подобные слова я слышал много раз (как, думаю, и большинство других мужчин): «Ты у меня второй, милый!», но это абсолютно не трогало меня, скорее смешило, ведь все те, что говорили эти слова, не были мне невестами; и кроме того, в моей многогрешной жизни мне неоднократно случалось бывать и первым… Еще девушка успела мне шепнуть, что, если она забеременеет, то ее наверняка убьют ее родственники, поэтому я старался быть осторожным.

Было уже совсем поздно, когда я, ласково обнимая Кетеван, сморился и незаметно для самого себя уснул, но вскоре проснулся от каких-то странных звуков. Оказалось, что девушка всхлипывала. Я спросил:

– Что случилось, милая, что с тобой?

Кетеван оторвала голову от подушки:

– Зря я поехала с тобой, Савва, теперь у меня будут неприятности, – сказала она, слезы бежали из ее глаз.

Я стал ласково целовать ее лицо, ощущая на губах солоноватую влагу, затем прошептал:

– Хорошо, тогда мы сейчас встанем и немедленно поедем к твоим тетушкам. Ни о чем не беспокойся, я все беру на себя.

«Тетки – это тебе не усатые дядьки с кинжалами на боку, – думал я, храбрясь, в то время пока натягивал брюки. И, как ни крути, имея с ними дело, я в безопасности, меня наверняка не зарэжут. Тетки – сами женщины, поэтому все поймут и простят».

Захватив полотенце, я провел Кетеван в заводской душ, расположенный в десятке метров от вагона; она осторожно пересекла полутемное помещение раздевалки, испуганно косясь при этом на Петро, которой, не найдя себе более удобного места, похрапывал, устроившись спать прямо на столе среди разбросанных костяшек домино и шахматных фигурок.

А через некоторое время мы с Кетеван, покинув территорию завода, остановили такси, водитель которого, услышав адрес, немало удивился, но посадил нас, и мы поехали на Рижское взморье.

– Когда мы приедем, – говорил я Кетеван, готовя девушку к встрече с тетушками и одновременно ловя на себе косые неодобрительные взгляды водителя, – ты расскажешь им все, как есть: что они тебя бросили, забыли у ресторана, после чего ты встретила меня, и мы отправились гулять по ночной Риге.

– А если они спросят, почему я с тобой сразу не приехала домой?

– Можешь им сказать, что я не пустил тебя одну, а обещал отвезти только после прогулки. А можешь ничего не говорить, я им сам все что нужно скажу.

Мы еще пошептались, перебирая различные варианты, но ничего более толкового в голову не приходило, поэтому мы решили остановиться на первом, – такое объяснение было на удивление простым и казалось нам наиболее приемлемым.

Дорога к взморью оказалась неожиданно долгой, было уже что-то около пяти утра, когда мы постучались в дверь деревянного домика, в котором Кетеван жила вместе с тетушками. Дверь отворилась сразу, нас будто ждали, вернее, так оно и было – нас здесь действительно ждали и ждали с нетерпением.

К нам вышли все три полуодетые тетки; одна стала подозрительно нас оглядывать, две другие тут же принялись негромко голосить, словно мы не сами приехали, а привезли наши хладные тела. Кетеван, по очереди обнимая теток, стала сбивчиво выкладывать наш вариант объяснения, и тогда старшая из теток подтвердила, что они взяли у ресторана две машины-такси, после чего сразу выехали, и так получилось, что в первой машине решили, что Кетеван находится во второй, а во второй машине – наоборот. Пока доехали (а добираться до места, как и я уже теперь знал, достаточно долго), пока разобрались кто на месте, кого нет, машины уже отпустили, а потом, пока вновь дождались такси и приехали к ресторану, Кетеван на месте уже не оказалось.

– Ты знаешь, Кетеван, – сказала одна из тетушек, – твоя двоюродная сестра, именинница Ануш, до сих пор в Риге, она тебя там разыскивает. Теперь я уже за нее тоже начинаю беспокоиться.

– Ну, вы же понимаете, я не мог оставить Кетеван у ресторана одну, там было полно пьяных мужиков, – невинно уставившись на тетушек, вступил в разговор я, настоящий виновник всей этой истории. Женщины стали горячо благодарить меня, а я, сказав, что так поступил бы любой уважающий себя мужчина, джигит, то есть, чуть было не поцеловав Кетеван на прощание, лишь в последнюю секунду одумался, сдержанно протянул ей руку для рукопожатия, после чего бодрой походкой направился к дожидавшемуся меня такси.

Одна из тетушек бросилась было следом, чтобы дать мне денег на проезд – за мои, как она выразилась, хлопоты-заботы, – однако я ласково, но твердо отвел ее руку и сказал словами Яшки, моего давнего товарища, настоящего кавказского «джигита» еврейской национальности:

– Спасибо, не надо, есть у меня деньги, я только вчера премиальные получил.

С этим и уехал. Водитель такси был вполне доволен: почти полночи он меня возил, был при деле, да еще взял с меня денег по особому, ночному тарифу.

Вернувшись на завод в прекрасном расположении духа, я растолкал Петро, спящего на жестком столе, на ложе из фишек домино, – на моем товарище был намотан целый ворох вонючей спецодежды, собранной им со всех шкафчиков в раздевалке, после чего мы вместе вернулись в вагон.

Следующий день был понедельник, считающийся у нас, советских людей, днем тяжелым, однако в течение этого дня мы успели благополучно завершить все свои дела, только командировочные удостоверения окончательно не отметили – у нас с Петром были планы задержаться в Риге еще на денек-другой, так почему бы в этом случае нам за них тоже не заплатили.

Бесцельно проболтавшись по городу остаток дня, мы еле дождались вечера – я обещал напарнику, что мы обязательно проведем его с какими-нибудь девушками, так как видел зреющий в его глазах укор – каждый вечер и ночь я проводил с новой девушкой, а он до сих пор – без.

В связи с тем, что в «Интуристе» по описанной выше причине была проблема с легкодоступными дамочками, мы решили туда не ходить, а зашли в первый попавшийся нам по дороге обычный ресторан.

У входа нас встретила администратор – это была симпатичная женщина лет 50-ти, с довольно приличной для ее возраста фигурой.

– Добрый вэчэр, дорогие гости нашего города, – сказала она с легким акцентом, безошибочно, с одного взгляда определив в нас приезжих, – где желаете присесть, ближе к эстраде, или подальше, у окна?

– Посадите нас так, чтобы мы не оглохли, – попросил я. – За 4– х местный столик.

– С ва-Ами бу-Удут да-Амы? – протяжно из-за акцента спросила она.

– Как вас зовут, мадам? – перебил ее я.

– Вирга, – ответила она.

– Да, будут дамы, Вирга, если вы нам в этом поможете. – Вирга склонила ко мне голову, она была само внимание и я продолжил: – Посадите к нам пару девушек, только не русских, а обязательно местных, пусть даже не очень красивых, но местных, и желательно не проституток, – приблизившись, я прошептал ей на ухо, – а таких, ну…, вы понимаете, нормальных, веселых и контактных девушек.

– Хорошо, – сказала хозяйка зала, – я понимаю, только вопрос, что я за это буду имэть?

– А что ты хочешь иметь? – спросил я весело.

– Большу-у-ую шоколадку.

– Размером с меня? – спросил я, радуясь тому, что мы поняли друг друга.

– Можно и поменьше, – засмеялась Вирга, после чего провела нас за свободный столик, спросила, удобно ли нам здесь, на что мы с Петро дружно закивали, и тогда она, сказав, что нас немедленно обслужат, откланялась и ушла по своим делам.

Примерно через полчаса, когда мы, получив накануне свой заказ, накатили по первой рюмке водки и принялись за салат, к нашему столику подошли две молоденькие женщины, сопровождаемые Виргой – обе светловолосые, среднего роста и стройные, в легких летних платьицах. Они были даже чем-то похожи между собой, словно их специально подбирали.

Я встал и пригласил дамочек за столик, Вирга, стоявшая чуть в стороне, заулыбалась, довольная тем, что ее протеже нам понравились, и вновь откланялась.

Дамочки присели так, что теперь рядом и напротив каждого из нас оказалась по соседке. Тут же к столику вновь подлетел официант, неся в руках недостающие два прибора и графинчик водки, в мгновение ока расставил это перед нами и опять куда-то умчался.

– Это кто заказал? – спросил я Петра, указав на водку.

– Я, – открыто улыбнулась одна из девушек, потому что, судя по их возрасту, наших гостий можно было и так назвать, – а что, я сделала что-то неправильно?